Правда, я больше не видела. А вот так называемых подружек, поносящих друг друга, полно. И тех, что выдают чужие тайны, тоже. И тех, что уводят чужих мужиков, завались!
Ну если Софья с Мусей и мы с тобой уже замечательно! Значит, еще не все потеряно, Олька! попыталась бодро улыбнуться Аля.
Ну а ты, наша монашка? Колись, есть мужик?
Аля смутилась, который раз за сегодняшний вечер.
Да нет, ты же знаешь, в институте одни девчонки. Просто институт благородных девиц. Парней рвут на части. Я в этом процессе, естественно, не участвую.
Все ясно, кто б сомневался. Ладно, я этим вопросом займусь! Найду тебе что-нибудь поприличнее. Во всяком случае постараюсь. Правда, ты у нас девушка особенная, но я буду думать!
Не напрягайся! улыбнулась Аля. Я, вообще-то, влюблена. Так что не трать по-напрасному силы.
Ух ты! оживилась Оля. Хочешь, угадаю? Наверняка в какого-нибудь препода! Угадала?
Нет, Оль. Не в препода. Я, как и мама, оказалась однолюбкой.
Оля резко развернулась к ней.
Что? Ты Никак не забудешь своего Максика? Этого порочного красавчика? Этого Дориана Грея? Ну ты даешь! Да ты не однолюбка, Алька, ты законченная дура и психопатка.
Возмущенная и разгневанная, Оля нервно раскурила очередную сигарету.
Думай что хочешь. Аля встала. Я пойду, извини. Не задался у нас с тобой день. Но тебе все равно спасибо-спасибо. Что время нашла, что повидались. Что вытащила и накормила. Ну и вообще, Аля улыбнулась, научила жизни!
На здоровье, мрачно отозвалась Оля. Горбатого могила исправит.
Аля пошла прочь.
Но я тобой все равно займусь, слышишь? крикнула ей вдогонку Оля. В покое тебя не оставлю!
Размахивая сумочкой, Аля махнула.
Пока!
Оля смотрела ей вслед. Да уж Ископаемое. Родная душа, чистый, верный человек, но нельзя же быть такой идиоткой, такой наивной дурой. Не просто нельзя неприлично! Надо и вправду кого-нибудь ей найти. Жалко девку, ей-богу!
Оля глянула на часы ого! Пора. Через час у нее свидание.
Она достала пудреницу и помаду и, «подреставрировав» свою красоту, осталась довольна. Потом расстегнула заколку волосы рассыпались по спине и плечам.
Медленно поднялась со скамейки, перекинула сумочку через плечо, одернула узкую кофточку и оглянулась. У ресторана по-прежнему толпился народ. «Ну-ну, усмехнулась она, лимита бестолковая. Простоите до завтра, а там и позавтракаете!» И медленно, чуть покачивая бедрами, пошла вперед, по улице Горького. Ей вслед оборачивались мужчины, молодые и не очень. А она шла все так же неспешно, не обращая внимание ни на мужчин, ни на женщин. Первые не стоили ее внимания, а вторых она презирала.
До свидания оставалось полчаса, но можно и опоздать.
Оля рассматривала скучные витрины, а главное себя, свой силуэт и была очень довольна.
«Ну хоть с этим повезло», подумала она и грустно вздохнула.
«Как она изменилась!» думала Аля. Нет, Оля всегда была бойкой, смелой, даже отчаянной. Из тех, кто молчать точно не будет, таким палец в рот не клади. И смешливой была всегда. Только юмор у нее тогда был другим, мягче, что ли, или добрее. Нет, все объяснимо: развод родителей, потом эта странная, мягко говоря, работа. Зря Оля туда пошла, зря. Не те там люди. А по мнению подруги, ей здорово повезло. И народ ее вполне устраивал, а что тут скажешь? По Олиным словам, всегда выручат, никогда не откажут. И еще Аля была абсолютно уверена выручат и не откажут, пока Ольга Лобанова им нужна. А как только что-то случится, никого из нынешнего окружения не останется возле Оли. Аля это понимала. И еще ей почему-то было жалко Олю. Хотя, кажется, Олю не надо жалеть, она всем довольна. И с каким восторгом говорит о своей удачной работе и о новых знаменитых и важных знакомых. «Это престижно», часто повторяет она. Да что там престижного? Сидеть на телефоне и сладеньким голосом отвечать на звонки? А дальше улыбаться во весь рот клиентам, даже если на душе у тебя очень погано или совсем нет настроения? Сама же рассказывала: «Лыблюсь, как камбала, во все тридцать три зуба! А иногда такая сука попадется, мама не горюй. Жена какого-то важняка. И то ей не так, и это. А попробуй нахамить! О чем ты! Тут же вылетишь за дверь, как пробка от шампанского. Стоит над душой и треплет нервы, издевается и наслаждается. И вообще приятнее с интересными людьми общаться, с актрисами, например. Или с дельцами. А не с климактерическими училками и двинутыми мамашами. Не говоря уже про чокнутых деток!»
Аля тогда догадалась, что это камень в ее огород, но промолчала. И точно поняла одно ни в какой институт Оля поступать не собирается. И уговаривать ее бесполезно.
Да, утекает потихоньку их дружба, как песок сквозь пальцы. Расходятся их дорожки, разводит их жизнь. Как же жаль! Ведь никого у нее ближе нет, кроме бабушки, конечно.
И еще поняла она Оле больше неинтересна. Да и положа руку на сердце кому она интересна? Сухая, пресная, молчаливая, скрытная. Без чувства юмора. Серая, как запечная мышь, и внешне, и внутри. В те школьные времена их свела Олина жалость и ситуация в семье от всех остальных развод родителей и Катину болезнь Оля скрывала, зная, какие у всех языки. Не дай бог в школе узнают. А в Але была абсолютно уверена: она могила. Будут пытать не расскажет. Да и Алина судьба В чем-то они были схожи. Словом, в школьные годы они не просто нашли друг друга они помогали друг другу выжить. Но людьми они были разными. Да не просто разными, две абсолютные противоположности, два полюса, да разных мира. Хотя в дружбе такое случается. А уж в отношениях между мужчиной и женщиной, в любви, в браке так просто повсеместно!
Аля усмехнулась собственным мыслям, потом ей стало грустно: и все же как жалко! Как жалко, что они так отдалились друг от друга.
В ноябрьские умерла Маша позвонила соседка и сказала, что Марьвасильевна не отзывается.
Похоронили Машу, помянули по-скромному. На поминках четверо соседей и бабушка с Алей.
Софья коротко сказала:
Был человек и нет. Жизнь прожила, ничего не оставив. Ничего и никого. Странная судьба. Бесцветная, незаметная.
И больше о ней не вспоминали.
Софья Павловна все чаще страдала давлением. «Скорую» вызывали по два раза в неделю. Аля научилась делать уколы магнезии и папаверина. Бабушка хватала ее за руки и плакала:
Ангел ты мой хранитель, девочка моя золотая. Ох, Аля! Что будет, когда я уйду? На кого я тебя оставлю? Не на кого, увы. Оля твоя, бабушка недобро усмехалась, говорить нечего, сама знаешь! И не вздумай ее защищать! прикрикивала она, видя Алино возмущение. Машки и той нет. В общем, буду держаться до последнего! шутила она. Вот придет Косая, а я ее шваброй! И тут же снова грустнела: Шутки шутками, Аля, но все не так весело. Дай бог, чтобы тебе попался хороший человек, приличный и порядочный. Их мало, но они есть. Твое дело углядеть, разглядеть, чтобы сердце подсказало. Не екнуло, Аля, а именно подсказало! Ты же чистая, прозрачная, как горный ручей. Ничего в тебе плохого нет, ничего. Сколько лет я за тобой наблюдаю! Не способна ты ни на подлости, ни на обман.
Аля покраснела, вспомнив бриллиантовую звезду.
Вот выдала бы тебя замуж за приличного и порядочного, и можно туда, продолжала Софья Павловна. Пожила я вволю. И красиво пожила, и весело. Жаль, что счастья в той красивой и легкой жизни не было. Правда, за все рассчиталась, за все расплатилась, все до копеечки отдала.
Ладно, хватит о грустном! Сбегай-ка в сберкассу, вдруг приветик от деда пришел? Тогда загуляем! Купим чего-нибудь вкусненького или махнем в ресторан! Понравилось тебе в этом грузинском, в «Арагви»? Вот и рванем! А что, Оле твоей можно, а нам нельзя?
Какой там ресторан, какое «рванем»? Сил у бабушки совсем не было. Теперь она частенько лежала в кровати и потихоньку дремала.
Летнюю сессию Аля сдала на все пятерки.
Думали и о каникулах Черное море исключалось, жара бабушке противопоказана навсегда. Оставалось Балтийское, прохладное. Как всегда, Софья Павловна созвонилась со знакомыми, и какая-то Берта из Риги обещала снять квартиру на побережье, в Юрмале.
Оля почти пропала, звонила редко, в месяц раз, а Аля звонить стеснялась. Да и гордыня, и обида ее останавливали.
Билеты на поезд были заказаны на восьмое августа, а третьего объявилась Оля. Звенящим от радости голосом сообщила, что едет в Прибалтику на машине.
Я со своим ухажером. Я тебе разве о нем не говорила? Странно даже! Гарик, тридцать семь, профессиональный музыкант, и его друг со своей девушкой, отличные ребята, он тоже музыкант, она певица. Классные ребята, веселые, заводные! С ними так весело! захлебывалась от восторга и возбуждения Оля: А ты? В смысле, куда-нибудь едешь?
Ой, а мы тоже в Прибалтику. Надо же, как совпало! А вы куда? Мы с бабушкой в Юрмалу, сняли комнату с терраской. В общем, все клево! Только бы погода не подвела. Там, говорят, как зарядят дожди
Нам на дожди наплевать, перебила ее Оля. Мы же не на пляже собираемся торчать мы едем путешествовать. Я же тебе говорю! По всей Прибалтике, представляешь? Начнем с Эстонии Таллин, Тарту. Потом Литва Паланга, Вильнюс. Ну и напоследок твоя Латвия Рига и побережье. И все на машине, как тебе, а?
Здорово, подтвердила Аля. Так интересно! Слушай, вдруг осенило ее, а может на секунду она запнулась, вы к нам заскочите? Ну если будете рядом!
И тут же скисла что она предлагает? Зачем этой веселой компании она, скучная Аля? И уж тем более чужая старуха? Так смутилась, что забормотала какую-то чушь в свое оправдание.
Но Оля, как ни странно, мысль подхватила:
А что, здорово! Подожди, сейчас адресок запишу! Чего-то я сразу и не сообразила!
Записала адрес, и на том распрощались. Аля после этого разговора почему-то разнюнилась. Нет, не от зависти какое! Но все же стало жалко себя. А может, Оля права? Скучно проживает она свою молодость. Скучно и серо. Бабушка, бабушка Давно пора отдыхать с молодым человеком, а она все при бабушке! Даже неловко как-то: взрослая девица, девятнадцать лет, а все у бабушки на поводке.
И тут же себя одернула: «Ох, как же стыдно! А бабушка говорит, что я почти святая. Надо иметь силу духа признаться хотя бы себе: да, я позавидовала Оле. Я тоже хочу путешествовать в веселой молодой компании. Хочу смеха и бесшабашного веселья. Свободы хочу! Не хочу сидеть с бабушкой в вечном запахе сердечных капель. Боже, как стыдно! И как противно».
В эту минуту она себя ненавидела и презирала.
В Ригу и в Юрмалу Аля влюбилась моментально и навсегда.
Чистые улицы, неспешный народ, запах кофе из маленьких кофеен, соборы, старые узкие улочки. А побережье? Песок, похожий на просеянную муку, волнистые дюны и сосны, сосны. А воздух! Аля никак не могла надышаться.
Квартирка, вернее комнатка, совсем небольшая, метров в десять да и зачем больше, была уютная совсем по-другому, не по-нашему, как сказала бабушка. Вроде и ничего особенного, все скромно и просто: простые полосатые дорожки на светлом деревянном полу, льняные шторки с ришелье, керамические вазочки с сухоцветами, тканые покрывала на кроватях. И чудесный соломенный абажур с бусинками-висюльками!