С бабушкой мне нормально, отрезала Аля, да и вообще все прекрасно! А как у тебя?
У меня? переспросила Оля. Да так себе, если честно. Гарик мужик неплохой, нежадный, веселый. Только парочка эта Достали до некуда. Ты же видишь, какая эта Надька сука. Сплошные капризы как же, звезда! И этот ее, Генаша Все норовит проехаться на халяву. Да хрен с ними! Осталось всего ничего, через три дня расстанемся. Но вообще-то осточертели.
А кто они? Чем занимаются? Гарик твой музыкант, я это помню. А эти? Странные друзья у твоего музыканта.
А я тебе не говорила? удивилась Оля. Генка руководитель ансамбля, тоже лабух, Надька певичка. Они в одном ансамбле играют, в кабаке. Надька, кстати, хоть и стерва, но поет божественно. Только отовсюду вылетает, никто ее говно терпеть не хочет. А народ на нее так и прет! Знаешь, говорят, что она лучше Мирей Матье! Может, поэтому и выпендривается? Мужики к ее ногам бросают и деньги, и бриллианты. Она, дура, вцепилась в этого Гену, а он, если по правде, полный дебил!
Я заметила, отозвалась Аля.
Кстати, оживилась погрустневшая Оля, ты, Добрынина, очень похорошела! Прям расцвела, как майская роза! Нет, честно! Даже Гарик сказал: «Хорошенькая у тебя подружка. Прямо нежная фиалка, не то что все вы!» И загар тебе идет, и светлые волосы! Ты приходи в Москве ко мне, сделаем из тебя блондинку. Ну и вообще выведем на большую арену!
Спасибо, Оль! улыбнулась Аля. Я как-нибудь без арены, а уж тем более без большой, извини!
Ладно, пойдем догуливать. Оля затушила сигарету.
Догуливать не было никакого желания, но Аля пошла. Как всегда, не нашлось сил сопротивляться Оле, хотя домой очень хотелось. Да и от грохота, дыма и выпитой рюмки коньяку снова разболелась голова.
На танцполе, красиво извиваясь, танцевала прекрасная Надя.
Гарь, кивнула Оля, пригласи Альку. А то наша скромница совсем засиделась. Ну что, пойдешь? обернулась она к Але.
Та решительно отказалась:
Нет, не хочу. Извини.
А, ну да. Поняла. Оля обратилась к дружку: Алевтина у нас влюблена, понимаешь? И очень-очень верна своему парню. Правда, он об этом не знает! И она рассмеялась.
От Олиных слов Аля вздрогнула и решительно встала.
Все, я поеду! Спасибо за вечер.
Дело твое, равнодушно ответила Оля. Гарь, посадишь Альку в такси?
На улице было свежо. Шли через лесок, к дороге. Аля споткнулась о корягу, Гарик ловко подхватил ее за локоть.
И вдруг, крепко прижав к себе, обнял и поцеловал в губы.
Резко отпрянув, Аля возмутилась:
Ты что, спятил? Ты же Олин парень!
Он усмехнулся:
А, вот как теперь это называется: Олин парень! Ну да, ты права. На пару недель я Олин парень. А что, это кому-то мешает? Таких Оль, моя милая И посмотрел ей в глаза: А ты смешная! Ольга рассказывала, что ты смешная! Наивная, каких больше нет. И в кого-то сто лет влюблена, с самого детства. Что, правда?
Аля вырвалась из его цепких рук и побежала.
Аля вырвалась из его цепких рук и побежала.
Ей вслед раздался смешок.
Бабушка уже засыпала. Только спросила:
Ну как погуляли? Понравилась светская жизнь?
Нормально, ответила Аля. Варьете хорошее, народ веселится. Все хорошо, ба. Завтра они уезжают.
Ну и славно.
Через пять дней и Аля с Софьей Павловной сели в поезд.
Расставаться с холодным Балтийским морем и приземистыми соснами, с нежным белым песком и островерхими кирхами, с соборами, с ароматным густым кофе и пирожными со взбитыми сливками было жалко, но впереди была Москва, родной институт, ну и вообще вся жизнь! Долгая и прекрасная жизнь, от которой так многого ждут в юности.
И как хорошо было дома! Отдых отдыхом, но дом есть дом. А сейчас Аля особенно ощутила, что квартира, где они жили с бабушкой, и есть ее дом. Ее родной дом.
Начался новый учебный год, Аля с головой ушла в учебу, а спустя три недели раздался звонок.
Она не сразу узнала Олин голос незнакомый, хриплый и сиплый. Говорила Оля с трудом.
Что? Что случилось? кричала Аля, понимая, что случилось что-то ужасное.
И действительно случилось ужасное. Непоправимое, страшное. По дороге в Москву они попали в аварию. Генаша и Надя погибли сразу. Гарик и Оля выжили. У Гарика травма позвоночника, и он навсегда останется инвалидом. Оле повезло больше всех перелом ноги, ребер, травма плеча, разбитый лоб и бровь.
Видишь, какая я везучая! Ну просто под Богом, скажи? сипела Оля.
В какой ты больнице? кричала Аля. Номер больницы, слышишь? Хирургия? Травма! А палата? Какая палата?
Через десять минут с трясущимися руками она сидела в такси.
Оля лежала у окна. Бледная в синеву, похудевшая руки-палочки, личико с кулачок. Аля села на край кровати, взяла ее за руку и заплакала. Понимала, что этого делать нельзя. Но ничего не могла с собой поделать слезы лились как из ведра.
Дурочка, потрескавшимися губами попыталась улыбнуться Оля. Все хорошо! Я же жива, Алька! А Надька и Гена в могилах. И Гарька, Оля отвернулась к окну, такой молодой и такой талантливый. У него ведь жена, Алька, и дочка! Ты представляешь, как они теперь? И всю жизнь, Аль! Всю жизнь она будет за ним ухаживать! Всю жизнь горшки выносить! Вот несчастная баба!
На следующий день Аля повезла в больницу еду: куриный бульон, котлеты, пюре в термосе, кисель, апельсины словом, весь «больничный» набор.
Дела у Оли шли на поправку. Через три дня ее собирались выписывать.
Аля мучилась, не спала и наконец решилась на разговор с бабушкой. Аргументы были простые: «Оставить тебя не могу, с твоей гипертонией надо быть начеку. Привезти Олю домой и бросить? Невозможно. Разрываться на два дома тоже невозможно, еще и институт. Выход один забрать Олю сюда, к нам. Ба, ну подумай сама! Ты же такая умная!»
Бабушка упрямо возражала:
Нет и нет. Ты не сиделка. Ты студентка. И хватит с тебя и меня, старухи. У твоей Оли полно кавалеров, любовников и небедных знакомых. Пусть нанимают сиделку. Аля, все! Закрыли тему! Тебе жалко подругу, а мне свою внучку. И хватит строить из себя святую. У тебя должна быть своя жизнь, своя. Ты скоро окончишь институт и пойдешь работать. В школу, девочка! И всё, Аля, всё! На замужестве ты можешь поставить большую жирную точку! Да, и еще. Вот ты представь не дай бог, конечно! Несуеверная бабушка поплевала через плечо. Вот если бы с тобой что случилось господи, что я говорю! эта Оля твоя взвалила бы на себя такую ношу? А, молчишь? Потому что знаешь ответ. Вот и подумай, Аля. Просто подумай. Когда было весело, ты ей нужна не была. А сейчас она объявилась. Потому что знает: на тебя можно рассчитывать. Но я тебе запрещаю. Это мое последнее слово.
Впервые Аля услышала от бабушки «запрещаю». Ушла к себе, громко хлопнув дверью, так, что посыпалась штукатурка.
Впервые они перестали разговаривать. Впервые за столько лет. И никто не собирался уступать. Только бабушке было проще ей не нужно было принимать срочное решение.
А вот у Али времени не было завтра Олю выписывали из больницы.
Утром, перед выходом из дома, долго и мучительно раздумывая, Аля постучалась в комнату к бабушке.
Та еще спала, и при виде нее у Али сжалось сердце.
Какая же она хрупкая, тоненькие руки, покрытые старческими коричневыми пятнами, кисть можно обхватить указательным и большим, голова откинута назад, темные крашеные волосы поредели, и сквозь них просвечивала бледно-розовая кожа. А как ловко ба умеет прятать, камуфлировать свои недостатки впервые Аля увидела, что она облысела.
Красивый, правильный нос стал тоньше, острее. Веки полупрозрачные, словно и они истончились. И рот. Красивый, сочный даже в старости бабушкин рот: усохшие, сморщенные, бледные в синеву губы. Рот был полуоткрыт, и из него вырывалось слабое, чуть посвистывающее дыхание.
Ба! Аля дотронулась до ее плеча. Ба, извини!
Та вздрогнула и испуганно открыла глаза.
Прости, что разбудила, не поднимая глаз, глухо сказала Аля, но у меня просто нет времени.
Софья Павловна приподнялась на подушке и растерянно спросила:
А сколько времени, господи?
Восемь утра, окрепшим голосом ответила внучка. Восемь утра, повторила она.
Восемь, тихо повторила Софья Павловна. А я только к шести провалилась.
Она тяжело вздохнула, поправила волосы и, прищурившись, посмотрела на Алю.
Ты думаешь, за ночь что-то переменилось и я передумала? Нет, Аля, твердо сказала Софья Павловна. И, немного помолчав, добавила: Знаешь, это ведь я не из вредности! Это, Аля, бесценный жизненный опыт! Огромный, жестокий и беспощадный. Ценнее его нет ничего, он единственное преимущество старости. И этот опыт меня многому научил. Например, не верить тому, кто тебя однажды предал. Не верить тому, кто унизил. Кто обманул. По-серьезному обманул, не по пустякам, разумеется! Ты же понимаешь, о чем я говорю!
Аля молча смотрела в окно.
Раздражаешься? Ничего, потерпи. Думаешь, злопамятная, выжившая из ума старуха? Сама во всем виновата, а продолжает искать виновных? Так?
Аля ничего не ответила.
Все грехи, девочка, у меня наперечет. Кондуит такой веду, мысленный, разумеется. Оттого и не сплю. И ничего себе не списала ни строчки, ни буковки! Ни в чем себе поблажки не сделала. А человек это любит! И более того умеет! Виртуозно умеет найти причину своих несчастий и придумать себе оправдание. Да и пересчитать виноватых: ситуация, время, окружающие. Жизнь, в конце концов. Все правильно, никого не осуждаю. Так вот, о предательстве. Об использовании людей. Вот это я ненавижу! А видела я такого достаточно. Сама не святая, а вот использовать нет, такого не было. Использовать и выкинуть как высморкаться в салфетку и в помойку, в ведро. А меня, Аля, использовали! Да столько раз! И так грубо и откровенно А я, глупая, оправдывала этих людей. Знаешь, в молодости у меня было много подруг. Сама понимаешь, круг, мать его, общество! Все мы, молодые, красивые, богатые, жены знаменитых людей, крутились в водовороте жизни, эта жизнь была, как нам казалось тогда, хороша!
У меня была куча приятельниц так, поболтать по телефону, похвастаться тряпками или цацками, посоветовать портниху или парикмахера словом, всякая чушь. А вот подруг самых близких три. Марина, актрисуля из Театра оперетты таланта на грош, но фигура, лицо и мозги Таких мужиков ловила! Нет, правда, лучших из лучших.