Значит, их носила когда-то его бывшая, ну, мне по барабану. Либо эта самая Оксана была женщина стройная, либо носила джинсы много лет назад, а перед отъездом не удосужилась выбросить.
Ах да, она же не сказала мужу, что уезжает навсегда
Лицо закрывала медицинская маска и темные очки, так что узнать меня было трудно, или я на это надеялась.
Неподалеку от перекрестка, где я назначила встречу Зеленому, находилась автозаправочная станция с автомойкой, чуть в стороне стояло недостроенное двухэтажное здание красного кирпича, перед ним пустая парковка, на которой трое подростков, невзирая на запрет, катались на скейтах.
У всех лица в духе времени были закрыты масками, но не простыми медицинскими. У одного это была маска гориллы, у другого Чубакки из «Звездных войн», у третьего просто оскаленного черепа с черными провалами глазниц.
Я остановилась на автобусной остановке и издали наблюдала за скейтбордистами.
На улице появилась машина с надписью «Полиция», немного притормозила, и строгий голос из мегафона произнес:
Молодые люди, не нарушайте режим карантина! Молодые люди, разойдитесь по домам!
Подростки тут же разъехались в разные стороны и исчезли за гаражами, но как только полиция уехала, вернулись на прежнее место и снова принялись выделывать фигуры высшего пилотажа.
Я подошла к ним ближе и помахала рукой, в которой была зажата сложенная купюра.
Один из скейтбордистов тот, на котором была маска Чубакки, лихо подлетел ко мне на своей доске, резко остановился и спросил:
Что надо?
Я коротко изложила свое предложение.
Чубакка выслушал его, и оно ему явно понравилось.
А че, прикольно! Мы бы это и даром сделали, а за деньги и вообще класс!
Он подкатил к своим приятелям и передал им мои слова. Предложение было принято с энтузиазмом.
Через полчаса на Северо-Западном проспекте появилась большая черная машина, за рулем которой виднелся одинокий силуэт.
Один из скейтбордистов тот, на котором была маска Чубакки, лихо подлетел ко мне на своей доске, резко остановился и спросил:
Что надо?
Я коротко изложила свое предложение.
Чубакка выслушал его, и оно ему явно понравилось.
А че, прикольно! Мы бы это и даром сделали, а за деньги и вообще класс!
Он подкатил к своим приятелям и передал им мои слова. Предложение было принято с энтузиазмом.
Через полчаса на Северо-Западном проспекте появилась большая черная машина, за рулем которой виднелся одинокий силуэт.
Машина подъехала к тротуару и затормозила. Метрах в ста от нее остановилась еще одна машина большой квадратный внедорожник с тонированными стеклами.
Ага, не зря Катерина меня предупреждала, что Зеленый один никуда не ездит
И тут же из-за заправки вылетели три малолетних богатыря в масках и на скейтбордах. В руках у них были ведерки.
Скейтбордисты один за другим стремительно подкатили к черной машине и, не снижая скорости, выплеснули на нее содержимое своих ведерок отработанное машинное масло, которое они позаимствовали на заправке.
Густая маслянистая жижа растеклась по черному лаку и тщательно вымытым стеклам, а скейтбордисты отработанным приемом разъехались в разные стороны, как самолеты после бомбового удара, и исчезли в неизвестном направлении.
Дверца черной машины распахнулась, из нее выскочил красный от злости Зеленый, погрозил кулаком вслед исчезнувшим хулиганам, оглядел свою обезображенную машину, снова сел за руль и поехал на автомойку, благо она находилась совсем рядом, а до назначенного времени оставалось еще четверть часа.
Машина Зеленого заехала в мойку, на нее обрушились мощные струи воды, опустились щетки.
Как только вода перестала хлестать, рядом с машиной появилась фигура в куртке с капюшоном и темных очках, постучала в стекло.
Зеленый открыл дверцу, я плюхнулась рядом с ним на сиденье. С меня все еще стекала вода.
Сиденье намочишь! проскрипел Зеленый, насмешливо оглядев меня.
Ну, это не самая большая проблема.
Вообще, что за цирк ты устроила? Это ведь ты мальчишек на скейтах наняла?
К сожалению, это было необходимо. У вас в окружении завелась крыса, поэтому никто из ваших людей не должен был видеть, как я к вам подсяду.
Я говорила твердо, хотя один Бог знает, чего мне это стоило. Вот сейчас Зеленый крикнет своих охранников, и те возьмут меня в оборот. И если с ними Артур, то мне можно сразу заказывать гроб. Хотя нет, они меня в бетон закатают или в глубокий овраг сбросят, так что гроб не понадобится.
И почему я должен тебе верить? скривился Зеленый.
Ну, для начала вот почему! и я протянула ему увесистый мешочек.
Он развязал его, внимательно рассмотрел содержимое.
Здесь все? спросила я на всякий случай.
Все, кажется. И чего же ты хочешь? Впрочем, нам пора отсюда выезжать. Поговорим в более удобном месте. Пока нагнись, чтобы тебя не было видно.
Я пригнулась на сиденье, не посмев возразить.
Зеленый выехал из мойки, достал мобильный телефон и проговорил:
Все, вы свободны. Операция отменяется. Возвращайтесь в офис, там ждите меня.
Черный внедорожник развернулся и уехал прочь.
Зеленый проводил его долгим взглядом и тоже поехал, но в другую сторону.
Можешь распрямиться! разрешил он мне, когда мы отъехали метров на триста.
Я села удобнее и огляделась. Машина ехала в сторону площади Мужества.
Куда вы меня везете? забеспокоилась я. Высадите меня! Высадите немедленно!
Да не волнуйся ты! поморщился Зеленый. Ничего плохого я тебе не сделаю! Ты честно вернула мне камни, у меня к тебе нет никаких претензий
Ну так выпустите!
Выпущу, но только после того, как мы поговорим. Ты мне сказала, что у меня в команде крыса, а я и сам это подозревал. Так что хочу узнать от тебя все подробности. Вот мы и едем в безопасное место, чтобы там поговорить без помех.
Что еще за место?
Приедем узнаешь.
Я поняла, что больше ни слова из него не вытяну, и угрюмо замолчала. Больше мне ничего не оставалось.
Миновав площадь Мужества, мы свернули в парк Лесотехнической академии. Машина плавно катила по аллее, среди тронутых первой кружевной зеленью деревьев.
Наконец впереди показалось длинное одноэтажное здание с заколоченными окнами. Зеленый подъехал к этому зданию и остановился сбоку от него.
Мы вышли из машины, подошли к неприметной двери, на которой болтался ржавый висячий замок. Зеленый постучал в эту дверь, выждал немного и снова постучал, на этот раз каким-то особенным, условным стуком.
Мы вышли из машины, подошли к неприметной двери, на которой болтался ржавый висячий замок. Зеленый постучал в эту дверь, выждал немного и снова постучал, на этот раз каким-то особенным, условным стуком.
За дверью послышались тяжелые шаги, и дверь открылась, вместе с замком.
На пороге стоял сгорбленный старик в меховой жилетке, с дробовиком в руке. Из-под седых кустистых бровей смотрели живые внимательные глаза.
Он кивнул Зеленому, внимательно взглянул на меня и снова перевел взгляд на моего спутника:
Ну, здравствуй, Гога! С чем пришел? Дело у тебя какое или так, посидеть?
Поговорить нужно с человеком. Чайку нальешь, Гаврилыч? У тебя чай хороший.
Для тебя всегда самоварчик стоит! Гаврилыч отступил в сторону, пропуская нас внутрь.
За его спиной обнаружился коридор, стены которого были оклеены старыми, советскими еще обоями в мелкий цветочек.
Пройдя по этому коридору, мы оказались в просторном помещении, напоминающем трактир или чайную из какого-нибудь фильма про дореволюционную жизнь. На стенах, оклеенных такими же, как в коридоре, обоями, висели выцветшие фотографии с металлических рамочках какие-то усатые мужчины в старой военной форме с петлицами. Среди них я заметила портрет Карла Маркса с огромной ухоженной бородой, и еще какого-то священника в церковном облачении.
На почетном месте висел красный бархатный вымпел с вышитой золотом надписью:
«Победителю социалистического соревнования управления хлебопекарной промышленностью».
Рядом с этим вымпелом был выцветший плакат фильма «Кубанские казаки».
На простых дощатых столах стояли кипящие самовары, бутылки зеленоватого стекла, тарелки с закуской, за столами сидели люди, почти исключительно мужчины, они пили чай или водку и негромко разговаривали, как в докарантинные времена. Правда, людей этих было немного.
На одном столе, в самом центре зала, стоял большой старинный граммофон с воронкой трубы, из которой доносились хрипловатые звуки марша.
На нас никто не обратил внимания. В этом было даже что-то нарочитое казалось, посетители этого странного заведения очень стараются показать, что им нет до нас никакого дела.
Мы прошли через зал.
Гаврилыч открыл очередную дверь и провел нас в небольшую комнату с единственным столом, на котором пыхтел неизбежный самовар, сверху которого красовался заварочный чайник в петухах.
Ну, вот тут вам никто не помешает! проговорил Гаврилыч, обмахнув стол тряпкой. Принести чего-нибудь?
Ну, пряников можно, бубликов
Может, водочки?
Нет, водки не надо. У нас разговор серьезный, его на трезвую голову вести надо.
Гаврилыч солидно кивнул и исчез.
Мы устроились за столом, Зеленый налил в две чашки крепкого ароматного чаю, одну из них придвинул мне и проговорил:
Ну, тут нам действительно никто не помешает. Так что давай, рассказывай. Кто у меня крыса?
Я опустила глаза в стол, побарабанила пальцами по столешнице и проговорила:
Вам это не понравится.
Что значит нравится не нравится? Я не старшеклассница и не дизайнер интерьеров! Мне не нужно, чтобы нравилось. Мне нужно точно знать. Так что не виляй, говори.
Я все еще молчала.
Да говори же! Или ты его боишься?
Я быстро, опасливо взглянула на собеседника.
Боишься? прочитал он в моих глазах. Не бойся, я никому не позволю тебя тронуть!
Хотелось бы верить! Однако жизнь меня приучила, что верить нельзя никому.
Я сказал не позволю, значит не позволю! Он ударил кулаком по столу. Слово даю! Говори! Кто это?
Артур! выпалила я.
Зеленый помрачнел, отвел от меня глаза. Видно было, что он что-то просчитывает в уме.
Наконец, после долгой, напряженной паузы, снова заговорил:
Это серьезное обвинение. Очень серьезное. У тебя есть какие-то доказательства?
И тогда я рассказала ему все. Ну, почти все.
Рассказала про свой визит к тете Шуре, про то, что нашла у нее на антресолях. Не только рассказала положила на стол косметичку Лидии Карасевой, выложила ее содержимое.