Он поцеловал меня, а я обвила руками его шею.
Твоя жена спрашивала, можно ли зайти ко мне и познакомиться с Мо.
Да? нахмурился Дональд. И что ты ей ответила?
Попросила позвонить заранее, чтобы застать меня дома. Не могу же я ей запретить.
Да, это все усложняет. Вайолет лучше бы не знать, где ты живешь.
Понимаю, но что я могу сделать?
Наверное, ничего. Разве что убрать с прикроватного столика эту фотографию, попробовал пошутить Дональд, указывая на снимок в рамке, где были изображены мы втроем. Ей это покажется странным.
Не смешно, Дональд. Меня и без того мучила совесть, а теперь я еще должна притворяться ее подругой И кроме того она мне нравится. Она милая и, несмотря на богатство, очень ранимая.
Я знаю, Анни. Ты единственная смогла ей помочь, и она считает тебя источником мудрости во всем, что касается беременности. Доктор Трефузис, наверное, вне себя.
Он звонил мне утром, напрашивался в гости, кивнула я. Хочет посмотреть мой сад трав и узнать, как я делаю лекарства.
Да? Странно, я всегда считал его узколобым консерватором.
Наверное, ты в нем ошибся.
Я вот думаю, не стоит ли тебе брать плату за свою медицинскую помощь? сказал Дональд. Не хочется, чтобы тобой пользовались.
Возможно, когда Мо подрастет, я подумаю о том, чтобы профессионально заниматься медициной, а пока меня все устраивает.
Старайся не слишком переутомляться, хорошо, милая? Он ласково погладил меня по щеке. И не позволяй Вайолет сесть тебе на шею. Порой она чересчур навязчива.
На следующий день меня посетил доктор Трефузис. Я показала ему свой маленький парник и ответила на многочисленные вопросы о травах.
Старайся не слишком переутомляться, хорошо, милая? Он ласково погладил меня по щеке. И не позволяй Вайолет сесть тебе на шею. Порой она чересчур навязчива.
На следующий день меня посетил доктор Трефузис. Я показала ему свой маленький парник и ответила на многочисленные вопросы о травах.
Дело не только в лекарственных свойствах растений, пояснила я. Важно определить, к какой доше относится человек: пита, вата или капха. Это выясняют по телосложению, цвету кожи, а также задавая простые вопросы, чтобы узнать психологический тип личности. Только тогда можно подобрать правильное лечение. Я применяю лекарства, известные в Индии на протяжении тысячелетий. Помимо свежих трав, использую сушеные или перемалываю их в порошок. Самые мощные лекарства получаются из корней.
Любопытно, пробормотал доктор. А к какому типу относится леди Астбери?
Вата тонкокостная, худощавая и очень плохо переносит холод. Кроме того, у нее чувствительная система пищеварения, которая легко расстраивается. Возможно, именно этим объясняются ее утренние недомогания.
Понятно. А не позволите ли вы мне взять несколько отросточков? Я посажу их у себя. И не могли бы вы научить меня готовить самые простые сборы? Например, что-нибудь от простуды.
Пожалуйста, берите, что вам угодно. Извините, мне надо посмотреть, как там сынишка, он в это время обычно просыпается.
Конечно, сказал доктор Трефузис. Я выкопаю саженцы, а потом зайду.
Доктор ушел, попросив разрешения заглянуть ко мне на следующей неделе, поучиться готовить лекарство. Больше он не появился на моем пороге.
Зато приехала Вайолет, которая многословно восхищалась уютом в коттедже и пела дифирамбы его невероятно английскому стилю. Когда она впервые увидела тебя, я затаила дыхание, ожидая реакции на твои голубые глаза. Но она ничего не заподозрила.
Какой славный малыш! Просто твоя копия, Анни!
Ты сразу ее полюбил, хотя, возможно, в этом сыграли роль игрушки и сладости, которыми она заваливала тебя в каждый приезд.
Так нельзя, Вайолет, сказала я однажды, когда шофер достал из багажника блестящий красный велосипед, ты слишком его балуешь.
Чепуха! безапелляционно заявила она. Я считаю, что детей нужно баловать как можно больше. Кроме того, ты лечишь всех бесплатно, хотя сама нуждаешься в средствах, и это самое малое, что я могу сделать.
Следующие несколько недель, в холодные февральские дни, мы часто сидели с Вайолет у камина, поглощая привезенные ею пончики.
Меня слишком разнесло, чтобы поехать в Лондон, жаловалась она. Смертельно скучно сидеть здесь, оторванной от всего мира, в доме одни слуги и Донни. Я ужасно рада, что есть ты.
Несмотря на постоянное напряжение, я с удовольствием слушала рассказы Вайолет о ее жизни в Америке, а в ответ делилась с ней историями о своем детстве в Индии. Честно говоря, я просто влюбилась в ее щедрую, энергичную, страстную натуру, в ее великодушие и наивную уверенность, что в жизни все всегда будет прекрасно. Я с нетерпением ждала этих встреч жизнерадостность Вайолет превращала в праздник даже самый мрачный зимний день. Не побоюсь сказать, что мы стали в какой-то степени подругами.
Она не относилась ко мне свысока, а наоборот, не раз говорила, что я гораздо выше ее по положению, поскольку связана кровным родством с индийской королевской семьей.
Как и все американцы, я принадлежу к высшему обществу только потому, что моя семья добилась успехов в бизнесе, говорила она. У нас дома главное деньги, а не аристократические корни. А эта ужасная женщина, мама Донни, никогда не позволит мне забыть свое место. Ты с ней знакома?
Да, несколько лет назад я гостила в Астбери на каникулах с подругой, ответила я.
Она презирает все мои начинания. Вайолет задумчиво откусила кусочек пончика и улыбнулась. И тем не менее очень обрадовалась, когда я потратила большую часть своего приданого на реставрацию ее родового гнезда. Хорошо, что после нашей свадьбы Донни предложил маме переехать в Дауэр-хаус. Я бы не смогла жить с ней под одной крышей.
У нее непростой характер, согласилась я, тщательно подбирая слова.
Да она просто злобная старая ведьма! хихикнула Вайолет, в восторге от собственной смелости.
Почти все свекрови такие. Просто она из другой эпохи, ей трудно привыкнуть к новому.
Анни, у тебя такая добрая душа. Ты добра ко всем, хотя столько всего пережила. Слуги считают тебя святой. Надеюсь, благодаря тебе я стану лучше.
Почти все свекрови такие. Просто она из другой эпохи, ей трудно привыкнуть к новому.
Анни, у тебя такая добрая душа. Ты добра ко всем, хотя столько всего пережила. Слуги считают тебя святой. Надеюсь, благодаря тебе я стану лучше.
Внимательно посмотрев ей в глаза, я поняла, что она говорит совершенно искренне, и еще больше устыдилась своей двойной жизни.
Наступил март, зацвел утесник, покрывший пространство перед домом желтым ковром. Дональд, изредка заезжавший к нам по поручениям Вайолет, однажды полушутя пожаловался, что его супруга видит нас чаще, чем он. Я заметила, что когда он плохо отзывается о Вайолет, мне почему-то хочется ее защитить. Прошел еще месяц, и я поняла, что его жена нравится мне больше, чем ему самому.
Пока я не знала Вайолет лично и смотрела на нее глазами Дональда, было легче. Теперь я начала задумываться, как долго сможет существовать этот чудовищно лживый треугольник, сторонами которого мы являемся.
Однажды утром я получила письмо от Индиры, переданное из Лондона Селиной.
Дворец Патна
Патна
Индия
29 марта 1922
Здравствуй, моя дорогая подруга Анни!
Как ты? Где ты? Я рада, что ты хотя бы нашлась. Когда я виделась с Селиной во Франции, она сказала, что всякая связь с тобой утеряна. Почему ты не написала мне?
Пожалуйста, напиши мне как можно скорее.
Что касается меня, то Варун в Европе, а я сижу в зенане с противнющей Женой номер один. Милая, любимая Анни, приезжай, пожалуйста, повидать меня и моего малыша. Его зовут Кунвар. Я рада, что это мальчик, потому что у Жены номер один две девочки, а это значит, что когда Варун станет махараджей, мой любимый сыночек превратится в кронпринца. Варун обещал приехать и забрать меня с собой в июне, когда малышу можно будет путешествовать. Мы снимем дом на юге Франции. Надеюсь, ты сможешь к нам приехать?
Страшно скучаю по тебе, милая Анни. Целую тысячу раз. Пожалуйста, поскорее напиши мне. Инди.
Честно говоря, я не писала Индире, потому что не знала, что ей сказать. Моя подруга и ее муж вращались в тех же кругах, что семейство Астбери, а умение хранить тайны не относилось к числу ее достоинств.
Написав ей не слишком искреннее письмо, в котором почти ничего не рассказывала о себе и о своем положении, я с ужасом поняла, что не могу быть откровенной даже с лучшей подругой детства. Вся моя жизнь соткана из лжи. Меня пугала неправильность сложившейся ситуации. С какой стороны ни посмотри, обман, способный нанести тяжелый удар близкому нам обоим человеку, лишал нашу любовь ее внутреннего стержня.
Каждый раз, когда кто-то благодарил меня за помощь и распространялся о моей доброте и великодушии, меня пронзало чувство вины. Я не та, за кого себя выдаю не бедная вдова, которая великодушно помогает людям, отдавая свое время и силы, а бессовестная содержанка, которая родила любовнику незаконного ребенка и продолжает позорную связь под носом у его жены. Той самой женщины, которая считает ее своей подругой
Что с тобой, Анни? Тебя что-то гнетет, спросил у меня Дональд, тайком приехавший к нам, когда Вайолет легла вздремнуть после обеда.
Да, я ненавижу себя! разрыдалась я.
Не расстраивайся, любимая. Как только родится ребенок, Вайолет вернется к прежнему образу жизни. У нее появится куча дел. Она почти наверняка захочет поехать в Нью-Йорк, чтобы показать малыша родственникам, а зимний сезон проведет в Лондоне. Как ни грустно, она скоро забудет, кто ты такая и как тебя зовут.
Эти банальности отскакивали от меня как от стенки горох, не затрагивая мою измученную душу. Ничего не добившись, Дональд собрался уходить, а я так и не смогла объяснить ему, что дело не в практической стороне даже если Вайолет исчезнет из моего поля зрения, это не затронет внутренних движений моей страдающей души.
В тот вечер, уложив тебя спать, я впервые серьезно задумалась об отъезде из Девона. Я не буду никого обманывать и смогу с чистой совестью смотреть людям в глаза. Ворочаясь без сна в постели, я вдруг вспомнила, что Вайолет умоляла меня присутствовать при родах. Селина рассказала ей, что я в свое время приняла у нее роды в отсутствие врача. Самое меньшее, что я могу сделать, выполнить ее просьбу. А потом, когда ребенок родится, приму окончательное решение, как жить дальше.
Самое страшное пение, предупреждающее меня об опасности, становилось с каждым днем громче. Я старалась его не замечать, надеясь, что оно всего лишь отражает мое внутреннее состояние.