О чем знает ветер - Эми Хармон 48 стр.

Я плакал над этим письмом. Настоящими слезами. Я оплакивал дорогого друга, и свою страну, и мрачное будущее, ей уготованное. Каждый день езжу в Слайго читать «Айриш Таймс», которую продолжают вывешивать в витрине универмага «Лайонс». Энн со мной не ездит и о новостях меня не расспрашивает. Она как будто выжидает спокойная, собранная. Ей уже всё известно, и это бремя она тащит в одиночку, не жалуясь.

Узнав, что Мик просит встречи с ней, Энн с готовностью согласилась помогать по мере сил. Правда, сначала я дал ей письмо Мика пусть сама прочтет и не думает, будто Мик смерти ее желает. Как и я, Энн плакала над письмом, над этим меланхоличным признанием Мика в собственном бессилии что-либо изменить. Я не нашел для Энн слов утешения. Она шагнула в мои объятия и утешила меня поцелуями.

Я люблю ее. Сам не думал, что способен так любить. Йейтс пишет о преображении «осторожного сверчка». Сверчок это я. Я преображен целиком и навсегда. Поистине, любовь это грозная красота, особенно в наших обстоятельствах; так отдамся же на милость грозы, упьюсь ее необоримым великолепием.

От тревог за судьбу Ирландии меня отвлекают планы на будущее наше с Энн будущее. Я думаю о белизне ее груди и об изяществе маленьких ступней, о торсе, что очертаниями напоминает скрипку, о том, как шелковиста кожа за ушком и с внутренней стороны бедра. Когда мы остаемся наедине, Энн забывает, что ирландский язык флективный, и проглатывает окончания существительных. Она также редуцирует гласные и озвончает «t», но эти особенности американского произношения не мешают, нет. Наоборот свидетельствуют об откровенности между нами, которой раньше не было.

Энн очень идет американский акцент. Ей и материнство будет к лицу. Так и вижу ее с животиком, где растет наше дитя предмет заботы Оэна. Потому что Оэн остро нуждается в сестренке или братишке. Воображаю, каких чудесных историй насочиняет Энн, как станет рассказывать их детям, как весь мир будет зачитываться ее книгами.

И, намечтавшись, я прихожу к выводу: Энн нужно сменить фамилию. Причем срочно.

Глава 18

Его доверие

СУДНО, КОТОРОЕ ДОЛЖНО было доставить Майкла Коллинза из Лондона в порт Дун-Лэаре, сильно опоздало столкнулось с траулером в Ирландском море. Причалило судно в десять пятнадцать утра, всего за сорок пять минут до начала заседания Дойла. Майкл загодя, еще второго декабря, позвонил Томасу в Гарва-Глейб. Хотел, чтобы Томас его встретил в порту и чтобы обязательно привез меня. Мы ехали всю ночь; мы прождали в порту четыре часа клевали носом, вздрагивали от пароходных гудков и от зябкой сырости. Нам пришлось сначала миновать Дублин (порт от него в одиннадцати километрах к югу); так вот, дублинские улицы снова кишели черно-пегими и помпончатыми. Их патрули попадались на каждом углу. Определенно, Ллойд Джордж отдал приказ о полной боевой готовности, желая запугать ирландцев: полюбуйтесь, мол, во что ваша страна превратится, если Договор не примете. Нас дважды останавливали для досмотра: первый раз на въезде в Дублин, второй перед портом. Слепили фонариками, ощупывали световыми лучами наши тела и автомобиль, да еще перетряхнули докторский чемоданчик. Я изрядно струхнула а ну как потребуют документы предъявить, которых у меня нет? Не потребовали. Удовлетворились бумагами Томаса с государственной печатью, его статусом. Доктор всюду персона уважаемая, а если при нем смазливенькая дамочка что ж, на здоровье. Короче, нас пропустили.

СУДНО, КОТОРОЕ ДОЛЖНО было доставить Майкла Коллинза из Лондона в порт Дун-Лэаре, сильно опоздало столкнулось с траулером в Ирландском море. Причалило судно в десять пятнадцать утра, всего за сорок пять минут до начала заседания Дойла. Майкл загодя, еще второго декабря, позвонил Томасу в Гарва-Глейб. Хотел, чтобы Томас его встретил в порту и чтобы обязательно привез меня. Мы ехали всю ночь; мы прождали в порту четыре часа клевали носом, вздрагивали от пароходных гудков и от зябкой сырости. Нам пришлось сначала миновать Дублин (порт от него в одиннадцати километрах к югу); так вот, дублинские улицы снова кишели черно-пегими и помпончатыми. Их патрули попадались на каждом углу. Определенно, Ллойд Джордж отдал приказ о полной боевой готовности, желая запугать ирландцев: полюбуйтесь, мол, во что ваша страна превратится, если Договор не примете. Нас дважды останавливали для досмотра: первый раз на въезде в Дублин, второй перед портом. Слепили фонариками, ощупывали световыми лучами наши тела и автомобиль, да еще перетряхнули докторский чемоданчик. Я изрядно струхнула а ну как потребуют документы предъявить, которых у меня нет? Не потребовали. Удовлетворились бумагами Томаса с государственной печатью, его статусом. Доктор всюду персона уважаемая, а если при нем смазливенькая дамочка что ж, на здоровье. Короче, нас пропустили.

Майкл был не один. Его сопровождал Эрскин Чайлдерс[46], секретарь делегации худощавый, с тонкими чертами и трагической печатью интеллекта на челе. Я знала, что Чайлдерс женат на американке и что Договор он не поддержит. Впрочем, в Лондоне его голос секретаря, а не полноправного делегата ничего не значил и не менял. От Чайлдерса даже подписи не требовалось. Мне и Томасу он вяло пожал руки и очень кстати сел в свой автомобиль. Нам же предстояло везти Майкла прямиком в Мэншн-хаус, на заседание.

Вид у Майкла был, словно он несколько недель кряду вообще не спал.

 По дороге поговорим, Томми,  бросил он, стряхнул с плеч пальто, провел гребенкой по волосам и потеснил меня на переднем сиденье, почти вплотную прижав к Томасу.  А то после навряд ли случай представится. Ну, поехали.

Автомобиль, зафырчав, тронулся с места.

 Скажи мне, Энни, чего дальше ждать? Хоть сколько-нибудь пользы принесет это мое пребывание в Чистилище?

Я всю ночь напрягала мозг, но никаких конкретных дат или цифр не припомнила. От всех моих изысканий о периоде с 11 октября до начала декабря 1921 года, когда, собственно, и был принят Англо-ирландский договор (или Меморандум), осталось очень общее, очень неприятное впечатление. Словесные перепалки, переливание из пустого в порожнее, шаг вперед и два назад вот как можно его вкратце описать. Насчет сегодняшних прений в Мэншн-хаус я даже информации толковой в свое время не нашла. Будь они продуктивными, эти прения, уж наверно, и сведения бы имелись. Но нет, увы. В целом обстановка накалялась, в следующие несколько недель парламентская грызня должна была только усугубиться.

 О деталях говорить не возьмусь,  начала я.  Многих разозлит пункт о присяге на верность британской короне, на котором настоял Ллойд Джордж. Имон де Валера будет возмущен формулировкой «статус доминиона» вместо желательной ему «внешней ассоциации»[47] с Содружеством

 Внешняя ассоциация!  усмехнулся Майкл.  Да кто ж ему такое позволит? Об этом и заикаться не стоило. Британцы «внутреннюю независимость» сразу отмели, единогласно и бесповоротно. Нет, покуда наш потолок стать одним из доминионов с Британией во главе и присягнуть на верность короне. О статусе республики и речи не идет. Может, через несколько лет Мы маленькая страна, а Британия ведь империя. Лично я утешаюсь соображением, что сделан первый шаг на пути к независимости. Рассматриваю Договор, сам статус доминиона как плацдарм, как единственную альтернативу полномасштабной войне. Да, именно так: или доминион, или кровопролитие.

Я кивнула. Томас крепко сжал мне руку, дескать, говори дальше, Энн, не робей. Я не робела. Я сама уже видела, что Майкл на меня не злится. Рядом со мной сидел смертельно усталый человек, за последние недели прокрутивший в голове всю аргументацию, все за и против, проанализировавший все варианты развития событий.

 Майкл, вас многие ненавидят. Те, кому вы как кость в горле, за время вашего пребывания в Лондоне отнюдь не переменились по отношению к вам. И не переменятся. Их убеждать бесполезно.

 Кахал Бру и Остин Стэк!  Майкл назвал имена своих самых яростных оппонентов в кабинете министров.  Де Валера? Нет, только не он. Хотя Его имя всей Ирландии известно, он председатель Дойла. Его политическое влияние огромно.  Майкл провел ладонью по лбу.  Но я его никак не раскушу. Казалось бы, хочешь рулить так садись за руль. А Дев норовит с пассажирского сиденья указания давать. Ну конечно, вдруг автомобиль с обрыва да прямо в пучину сорвется? Так вот чтобы шофер крайним оказался.

 Позднее, Майкл, де Валера будет сравнивать себя с капитаном, которого матросы не слушались. Прилива не дождались и чуть корабль не потопили,  подтвердила я.

 Серьезно?  Майкл помрачнел.  Хорош капитан, который не потрудился парус по ветру поставить вместе с командой!

 Метафору корабля вы, Майкл, используете в споре с де Валера уже в ближайшие дни. Выразитесь в том смысле, что де Валера пытается плыть, не спустив предварительно корабль на воду.

 Да, так гораздо точнее выходит, Энни,  усмехнулся Майкл.

 Ничего, Мик,  вмешался Томас,  народ тебя поддержит. Раз ты счел условия Договора приемлемыми, значит, они и для всех ирландцев пока сгодятся.

 Да не приемлемые они, Томми! Совсем не приемлемые! А ключевое слово здесь «пока». То, чего мы сейчас можем добиться, для Ирландии вообще исторический максимум.

Некоторое время Майкл молчал. Наверно, собирался с духом, чтобы задать мне последние вопросы.

 Получается, Энни, я снова в Лондон поеду?

 Именно так,  твердо ответила я.

 Поедет ли на сей раз Имон де Валера?

 Нет.

Майкл тряхнул головой, мол, что и требовалось доказать.

 Кто из членов делегации согласится на условия британцев? Насчет Гриффита я знаю он точно Договор подпишет. А остальные делегаты?

 Все подпишут, Майкл, все до единого. Уламывать придется Бартона: он согласится, только когда Ллойд Джордж пригрозит объявить Ирландии войну в течение трех дней. Историки считают, что Ллойд Джордж блефовал, что Британия не была готова развязать боевые действия в столь короткий срок. Но Бартон поверил и больше не упорствовал. Таким образом, Англо-ирландский договор удалось заключить.

Майкл тяжко вздохнул.

 Значит, сегодня можно горло поберечь. Зачем надрываться, доказывать, если всё предрешено? А я устал. Как я устал!  Последовал зевок даже челюсть клацнула. И вдруг без всякого перехода Майкл выдал:  Томми, ты когда на ней женишься, а?

Томас покосился на меня, улыбнулся, но ничего не ответил.

 Будешь тянуть я сам на ней женюсь,  пригрозил Майкл после второго смачного зевка.

 У вас, мистер Коллинз, и без меня выбор неплохой,  съязвила я.  Принцесса Мария, Китти Кирнан, Хейзел Лейвери, Мойя Ллевелин-Дейвис Я никого не пропустила?