Артем, у нее рак груди. Надеюсь, о таком диагнозе ты слышал? заговорила, наконец, Ирка, глядя на стол. Так вот твоя Машка категорически отказалась от операции, Лаврушин уговаривал, а она наотрез. Знаешь, почему? Потому что боится остаться инвалидом, боится, что ты перестанешь любить ее как женщину.
Что за чушь? возмутился я, искренне не понимая, как Марья могла так обо мне подумать. Если хочешь знать, твоя Машка сама и осекся, вдруг спохватившись не хватало еще Ирку посвящать в мои обострившиеся отношения с женой. Ну, это неважно. Я даже в мыслях не держал такого! В конце концов, здоровье
Ты не понимаешь! перебила Ирка, внезапно сжав мою руку. Для женщины нет ничего страшнее вот этого изуродованное тело, которое она будет вынуждена прятать даже от мужа! Артем, ей очень тяжело сейчас, она отказывается даже со мной говорить на эту тему, но ведь ты муж, может, хотя бы тебе удастся убедить ее
Не знаю, что я должен был говорить Марье Любая моя попытка начать разговор заканчивалась в последнее время если не слезами, то просто молчанием. Интересно, а с хахалем своим она это обсуждает, вдруг абсолютно не к месту подумал я и разозлился на себя за эту мысль.
В тот же вечер я завел с Марьей разговор на эту тему, но все опять кончилось ничем, а вернее взаимными упреками и тем, что она ушла спать в зал. Зато назавтра я, проезжая мимо больницы, увидел, как ее провожает этот хмырь в синей больничной робе так он еще и врач у нас, оказывается! Общность интересов!
Забрав из школы Юльку, я вернулся домой пообедать Марья стала накрывать на стол, побледнела вдруг, уронила тарелку и побежала в ванную. Я уже не относил это на счет беременности, прочитал аннотацию к препарату, который она принимала, и знал, что это просто один из побочных эффектов, такой же, как и выпадающие прядями волосы. Это последнее сводило Марью с ума, она плакала всякий раз после душа, снимая с расчески очередной клок волос.
Но, несмотря на то, что мне было жаль ее до боли в сердце, простить измену я не мог. У меня в глазах стояла эта картина моя жена со своим любовником. И тогда я придумал убойную, как мне казалось, вещь договорился с девчонкой из соседнего офиса и попросил иногда звонить мне домой по вечерам. Мне почему-то пришло в голову, что Марья, приревновав меня, остановится сама, и все у нас пойдет по-прежнему. Оказалось, я плохо знал свою жену она спокойно приносила мне трубку и уходила, не спрашивая ничего и не делая попыток выяснить отношения. Однажды я попытался сам вывести ее на разговор об этом, но она только пожала плечами и опять отмолчалась. И вот теперь, вернувшись из Турции, я решил попробовать снова вызвать у нее хоть какую-то реакцию, дать ей возможность переключиться с мыслей о болезни на мысль о моей измене. Со стороны это, разумеется, выглядело свинством и мерзостью, но я уже не видел выхода, не знал, как мне заставить Марью одуматься и вернуться в семью
Оксана.
Вес уменьшался Я отчетливо замечала, как становятся широки в поясе юбки, как стало висеть на бедрах натягивавшееся раньше до треска по швам пальто. На работе коллеги отметили этот факт моментально, а начальница так впрямую спросила:
Что, Оксаночка, решила внешностью заняться? Ну, и правильно, ты ведь молоденькая еще, муж-красавчик, того и гляди сбежит!
Я уперла кулаки в бока и поинтересовалась, что она думает по поводу своего мужа, который при всей ее худобе рванул от нее год назад со скоростью электрички, и она смешалась, вынула платочек, картинно поднесла к глазам, давая понять, что я, молодая нахалка, вторглась в ее израненную душу. Да мне-то что не встревай с советами, особенно когда никто этого не просит. Упоминание о Данииле испортило настроение на весь день, мне начало вдруг казаться, что о его измене знает вся наша кондитерская. Хотя все возможно если он, не стесняясь, средь бела дня привозит свою мадам на машине к школе, где учится сын, то почему бы им еще где-нибудь не появиться вместе? Да и бабки у подъезда смотрят в мою сторону как-то странно
Даниил оказался дома, стоял у окна в кухне и курил. Я вдруг так остро почувствовала, что не могу, просто не могу потерять его, что даже в носу защипало. Опустив сумки на пол, я подошла и обняла его сзади. Он вздрогнул, как от удара, повернулся:
Ты чего?
Ничегососкучилась, пробормотала я, опуская глаза.
Даниил мягко освободился от моих рук, снял с меня пальто. Я опустилась на табурет, почувствовав, как меня вдруг оставили силы, и внутри все опустело. Вернувшись из прихожей, Даниил включил чайник, сел напротив и опять задумался о чем-то. А мне вдруг в голову пришла непонятно откуда взявшаяся мысль о той женщине в черном пальто, что я видела в аптеке. Интересно, привезут ли ей лекарство?
Даня, а что такое митоксантрон? спросила я, подвигая к себе заварной чайник.
Муж дернулся так, словно взялся за оголенный провод:
Что?! Тебе зачем?
Так просто спросила. Знаешь, я тут в аптеке услышала, что он дорогой и редко бывает, хотела у тебя спросить, да все забывала.
Выкинь глупости из головы, неожиданно резко и грубо бросил Даниил, вставая из-за стола.
Ты куда? А чай? удивилась я, не понимая причины такого поведения.
Не буду, раздалось из прихожей, и через пару минут хлопнула входная дверь.
Я метнулась к окну, встав за штору так, чтобы Данька не увидел меня, но ему даже в голову не пришло оглянуться он говорил по телефону, открывая машину. Значит, к ней рванул, обреченно подумала я, возвращаясь за стол и решительно двигая к себе вазу с печеньем. Какой смысл в сидении на диете, если это кроме тебя самой, никому не нужно?
Даниил.
Я просто взорвался, когда услышал из Оксанкиных уст слово «митоксантрон» это связано с Машкой, и откуда моя жена узнала это название? Зря я, конечно, психанул и ушел, но в тот момент не смог сдержаться. Спускаясь по лестнице, позвонил Машке, но она не брала трубку, и я решил на свой страх и риск подъехать к ДК, где у Юльки шли занятия наверняка Машка тоже там. Так и было она сидела в коридоре одна, смотрела в щель в двери и, когда я тронул ее за плечо, вскрикнула от неожиданности.
Т-с-с! прижав к губам палец, прошипел я. Ты чего так пугаешься?
Господи, Данька, с ума сошел! выдохнула она. Нельзя так подкрадываться!
Я сел рядом на скамейку, взял ее руку в свою она была холодная, и я стал осторожно согревать пальчики с бледным маникюром. Машка никогда не пользовалась ярким лаком, это осталось еще со времен работы в больнице. И меня потом во всех женщинах раздражала манера красить ногти ярко, особенно бесил кроваво-красный цвет лака.
Т-с-с! прижав к губам палец, прошипел я. Ты чего так пугаешься?
Господи, Данька, с ума сошел! выдохнула она. Нельзя так подкрадываться!
Я сел рядом на скамейку, взял ее руку в свою она была холодная, и я стал осторожно согревать пальчики с бледным маникюром. Машка никогда не пользовалась ярким лаком, это осталось еще со времен работы в больнице. И меня потом во всех женщинах раздражала манера красить ногти ярко, особенно бесил кроваво-красный цвет лака.
Как ты чувствуешь себя? Что-то бледненькая
Она потрясла головой, словно отгоняя какое-то видение, но промолчала. Я видел, что с ней творится что-то неладное, никогда Машка не была такой странной, и мне не нравилось выражение ее лица.
Машуля, что происходит с тобой? мягко спросил я, пытаясь заглянуть ей в глаза.
И тут она заплакала зарыдала навзрыд, уткнувшись лицом в мою куртку. Я растерялся, гладил ее вздрагивающие плечи и не знал, что сказать.
Маша Машенька, ну, успокойся бормотал я, и она, подняв на меня заплаканное лицо, проговорила:
Даня от меня ушел Артем
Не понял протянул я. Как ушел, куда?
Совсем у него другая женщина
Вот это был номер! Ничего себе Этот сухарь Артем мог заинтересовать какую-то женщину? Я удивлялся, как Машка-то с ним живет столько лет, терпит его вечно недовольное выражение лица, а здесь, оказывается, еще кто-то появился!
Погоди, Машка, ты откуда знаешь это?
Он сам сказал он ушел сразу, как только вернулись из Турции, просто привел домой Юльку и ушел прорыдала Машка, вцепившись руками в мой свитер.
Мой мозг отказывался воспринимать эту информацию как мог мужик поступить таким образом с больной женой и восьмилетней девчонкой? Что-то должно было произойти совсем грандиозное, что-то из ряда вон
Машкины рыдания приводили меня в отчаяние, мне было нестерпимо жаль ее, худенькую, ставшую словно даже меньше ростом. Как она будет теперь жить одна, одна тянуть Юльку с ее вечными разъездами и танцами? Ей придется идти работать, ведь не будет же Артем содержать их обеих? Ну, понятно, ребенка он не бросит, а Машка? У нее одно лекарство стоит сорок тысяч на курс, а таких препаратов надо минимум два, а то и три.
Машуля, начал я, прижимая ее к себе и чувствуя, как вздрагивают под моими руками ее плечи, Машуля, давай поговорим спокойно. Видишь, как все сложилось? И никто не виноват, просто так вышло Я предлагаю тебе абсолютно серьезно давай жить вместе. Тебе нельзя быть одной, кто-то постоянно должен быть рядом. Разреши мне помочь тебе, просто возьми и отпусти себя раз в жизни, подумай о себе, прислушайся к своим желаниям. Машка, ведь мы с тобой любим друг друга, ты же не станешь этого отрицать? И я не стану, потому что никого не любил так, как тебя. Я хочу быть с тобой, хочу заботиться о тебе
А как же Оксана и Максим? прошептала она, слизывая с губ слезы. Так нельзя, Данянельзя любить кого-то, жертвуя своими близкими Ты не можешь поступить со своим сыном так, как Артем поступил с Юлькой Я не прощу этого прежде всего себе а мне и так уже достаточно вины по этой жизни. И наказания достаточно.
Сказав это, Машка встала и пошла вниз, в туалет, вернулась через пять минут умытая, без косметики, совсем бледная и больная.
Маша
Прекратим этот никчемный разговор, попросила она, погладив меня по щеке холодной рукой. Я очень тебе благодарна, но больше никогда не заговаривай со мной об этом. И сейчас тебе тоже пора через пять минут закончится занятие, я не хочу, чтобы Юлька увидела тебя.
Я тяжело поднялся со скамейки, поцеловал Машку в щеку и побрел вниз, к машине, чувствуя себя псом, которому любимый хозяин дал незаслуженную взбучку. Машка-Машканаверное, ты права.