Томас расхохотался.
Да уж, разговоры с твоей матерью взрослыми не назовешь, верно? Я только хочу сказать тебе: не спеши. Лилиан всего шесть. Почему бы не подождать до тех пор, пока она не перейдет в среднюю школу? Бетти вымученно улыбнулась, продолжая мять в руках бумажный ком. Муж, как всегда, рассуждал здраво.
Это были просто мысли вслух.
И очень даже разумные мысли. Он поцеловал ее в лоб. А теперь мы с тобой и девочками отправимся на пляж и устроим пикник. Там лучшее место, чтобы отпраздновать твой день рождения.
Улыбка застыла у Бетти на губах.
Ой. А я обещала сводить их с мамой в парк на аттракционы. Я думала, ты сегодня будешь на работе.
Я взял отгул на день, чтобы сделать тебе сюрприз, объяснил Томас. Твоя мать, конечно, нас поймет.
Бетти едва не скрипнула зубами.
Мы уже договорились с ней встретиться. Хотели поесть хот-догов и сахарной ваты.
Томас поджал губы.
Серьезно? Ты правда хочешь накормить девочек этой дрянью? И вообще в таких местах полная антисанитария. Да еще этот народец
Ты о ком?
О тех ужасных типах, что держат такого рода заведения, хмыкнул он. Уверен, Марта и Лилиан с удовольствием проведут время на милом семейном пикнике.
Бетти закрыла глаза она разрывалась между Томасом и матерью.
Это мой день рождения, прошептала она в надежде, что он передумает.
Конечно, твой. Томас приблизился и поцеловал ее в голову. Так что решение всецело за тобой, именинница. Я знаю, ты сделаешь правильный выбор.
Когда девочки услышали от Бетти, что на аттракционы они не пойдут, Марта гневно скрестила руки на груди, а Лилиан испустила негодующее «нет», затопала ногами и швырнула куклу на кровать.
Бетти, стиснув зубы, готовила сэндвичи и сосиски в тесте. Потом сняла трубку и позвонила матери.
Твой муж считает, что он главный, саркастически произнесла Зельда, когда Бетти объяснила, что Томас ради пикника отпросился с работы. Девочки хотят на аттракционы.
Погода отличная, им и сэндвичи понравится есть на
Это твой день, прервала ее Зельда. Тебе решать.
В висках у Бетти застучало.
Все хорошо, мам. Я не против.
Я хотела угостить их сладкой ватой.
А ты купи им мороженое.
Ну ладно. По рожку с сиропом и посыпкой каждой. И с шоколадными трубочками.
Лоб внезапно прострелило болью, и Бетти зажмурилась.
Ммм, Томас, наверное, рассчитывал только на нас четверых.
Ой, да сделай ты хоть раз по-своему, вздохнула Зельда. Вряд ли он будет возражать, если я составлю вам компанию.
Лето выдалось долгое, жаркое. Собаки, часто дыша, валялись в лужах на полосе отлива, а леденцы на палочках начинали плавиться, едва с них снимали обертку. Бетти с Томасом вместе несли плетеную корзинку для пикника, каждый за свою ручку. Когда Бетти, наклонившись, расстилала на песке клетчатое одеяло, голову прострелило болью, и она пожалела, что не взяла парацетамол. В новом платье было непривычно и неудобно, и она тайком его обдергивала.
Марта с Лилиан нашли сломанное фиолетовое ведерко и совок и спешили с ними поиграть, пока папа не увидел и не запретил трогать грязные игрушки.
Томас, скрестив ноги, сидел в шезлонге. Даже в жару, когда его черные волосы слипались сосульками, он так и ходил в костюме и рабочих туфлях.
Возле статуи русалки появилась Зельда и помахала рукой.
Томас выпрямился, сузил глаза.
Это, черт возьми, Зельда?
Ммм Бетти повернулась и посмотрела в ту сторону. Ей не хватило духу предупредить его, что мать будет с ними; она понуро проговорила:
Ох, да, это она.
Ты ее пригласила?
От взгляда, которым сверлил ее Томас, в горле у Бетти пересохло. Она вскочила на ноги и замахала руками, чтобы мать не покупала никаких сладостей сначала сэндвичи. Но было поздно. Зельда скрылась за фургончиком с мороженым.
Скорее, она сама себя пригласила, сказала Бетти.
Зельда появилась через несколько минут в развевающемся на ветру бирюзовом платье, держа в руках пять рожков мороженого в разноцветной посыпке, с двумя шоколадными палочками в каждом.
Марта и Лилиан кинулись к бабуле и с восторгом схватили свои порции. Они ели мороженое и слизывали языком капли.
Томас, с малиновым потным лицом, сердито за этим наблюдал. Зельда протянула ему рожок, но он фыркнул и отвернулся. Зельда пожала плечами и съела его вместе со своим собственным.
Когда мороженое кончилось, Бетти достала сэндвичи. Они были встречены без энтузиазма.
Я уже под завязку, простонала Марта, и Томас кивнул Бетти: вот видишь.
Лилиан села возле Томаса и прижалась щекой к его брючине. Она всего два раза откусила от сэндвича и теперь лениво водила пальцами по песку. Томас протянул руку и мягко погладил ее по макушке.
Марта набрала песок в сломанное ведерко. Прихлопнула сверху совком и перевернула вверх дном.
Та-дам! сказала она, подняв ведерко и являя взору свое творение. Песок был слишком сухим край башенки обвалился. Это замок Рапунцель, мам.
Красивый какой, дорогая, улыбнулась Бетти.
Томас оторвался от газеты. Наклонился, глянул изучающе.
Что, не очень он у тебя получился, да? Весь разваливается.
Он занес ногу и припечатал замок каблуком, сровняв его с землей.
Строй заново.
Марта посмотрела на руины и перевела взгляд на отца. У нее раздулись ноздри. Схватив сэндвич, она откусила большой кусок и принялась жевать, чавкая и не сводя с отца глаз.
Бетти стиснула зубы. Не говори ничего, мысленно молила она. Просто промолчи. Она попыталась взять Марту за руку, но дочь вырвалась.
Прошла я мимо парка с аттракционами, нарушила напряженное молчание Зельда, откусив сосиску в тесте. Выглядит и-изумительно. С большой буквы И.
Томас демонстративно перелистнул газетную страницу.
И все же предлагаю остаться здесь, сказала Бетти. Так приятно посидеть всем вместе на солнышке.
Зельда тихонько хмыкнула и вдруг вскинула голову, подхватила свою сумку и стала в ней что-то искать.
У меня для тебя подарок на день рождения, объявила она. Чуть не забыла.
Марта и Лилиан бросили свои дела и выжидающе застыли, стоя на коленях. Зельда протянула Бетти маленький серебристый сверток. Бетти взяла его, ощупала. Томас выглянул из-за газеты.
Давай открывай. Не томи ожиданием, засмеялась Зельда.
Бетти медленно открепила липкую ленту и развернула обертку. Внутри обнаружилось нечто маленькое, красное, из атласа. С тонкими тесемками и полупрозрачными вставками. Марта нахмурилась, пытаясь сообразить, что это такое. Лилиан потянулась потрогать, но Бетти поскорее завернула бумагу обратно.
Это ммм прелестно. Спасибо, мама.
Постой, остановила ее Зельда. Ты же толком не рассмотрела. Это все единое целое. Я когда это увидела, сразу поняла: это прямо для тебя. Да и Томас внакладе не останется. Она многозначительно кашлянула, отчего изо рта у нее вылетел кусочек теста от сосиски и приземлился Томасу на брюки.
Он скривился от отвращения и спрятался за газетой.
У Бетти горели щеки. Почему мать не купила ей соль для ванны или милый шарфик какую-нибудь симпатичную вещицу, которую сама она не могла себе позволить? Томас точно возненавидит этот подарок, тем более что мама вручила его на глазах у девочек.
Ей часто казалось, что вокруг мужа словно бушует грозовой шторм, вот и сейчас между ним и Зельдой потрескивал воздух. Интересно, мать это ощущает? Но Зельда никогда не заботилась о том, какое впечатление производят на окружающих ее поступки и слова.
Спасибо тебе, повторила Бетти и затолкала комочек красного атласа на дно сумочки.
Чуть погодя Бетти увидела, что Зельда и Марта стоят на коленях и, свесившись, роют руками огромную яму. Она бы с радостью к ним присоединилась, но мешало тесное платье.
Мы скоро докопаем до Австралии, объявила Зельда. Или до преисподней. Кажется, я уже вижу кончики дьявольского трезубца.
Томас покосился на них и обратился к Бетти:
Пожалуйста, повлияй на свою мать. Она вечно забивает Марте голову всякой чушью.
Они просто играют, Томас.
Но из-за этого Марта теперь пишет свои дурацкие истории.
Бетти мысленно сосчитала до пяти.
Я спрошу, не хотят ли они заняться чем-нибудь другим. Мы можем прогуляться в пещеру.
Томас кивнул:
Хорошая идея. А я пока вздремну после вкусного обеда. Стыд и позор сколько мы всего не доели.
Бетти подхватила свои новые туфли и подошла к Зельде. Мать подняла голову и кинула на Томаса косой взгляд.
Только не говори, что ради покоя его королевского высочества мы должны уйти.
Бетти вздохнула.
Конечно, нет. Просто нам лучше на время спрятаться от солнца. У Марты уже плечи покраснели. Намажься кремом от загара, сказала она, но дочь уже вскочила и помчалась ко входу в пещеру.
Там был прохладный песок и склизкие стены. Зельда с Мартой дружно затянули йодль, голоса их гулко раздавались в пространстве. В задней части пещеры в породе был разлом, вертикальная щель высотой с человека.
Туда можно пролезть? поинтересовалась Марта.
Давайте не будем пачкаться и мять одежду, просто посидим, предложила Бетти.
Однажды она лазила в эту щель с местным мальчишкой, Дэниелом Маклейном. Она все еще помнила тепло его пальцев, ощущавшееся сквозь тонкую хлопковую рубашку. Они держались в темноте за руки и целовались, для нее это было в первый раз. Марта прикоснулась к губам и застыла, не отнимая руки. Дэниел был полной противоположностью Томаса. Чуткий, заботливый, одного с ней возраста. Она до сих пор по нему скучала.
Попробуем протиснуться. Зельда размотала шарф на голове и вместе с солнечными очками убрала в карман. Если все идут, то и я иду.
Марта потянула Бетти за руку.
Пойдем, мам.
Бетти оглянулась на мужа, лежащего в шезлонге, и мысли о Дэниеле улетучились. Руки Томаса свисали с подлокотников, похоже, он спал. Газета сползла на землю, рядом на песке играла Лилиан.
Хорошо, вы идите, сказала она. Я вас тут подожду.
Но почему? Несмотря на царивший в пещере полумрак, Зельда прищурилась. Чтобы быть на глазах у Томаса?
Ой, не говори ерунды, мама. Бетти мягко высвободила руку из Мартиных пальцев. Он, кажется, уснул, я останусь присматривать за Лилиан.
Зельда полезла босиком. Всполох ее бирюзового платья исчез в разломе, и тут же оттуда в шутку высунулась «лапа хищника»: ррр!
Марта, которая лезла следом, хихикнула и попыталась ее поймать.
Пока, мама, сказала она и тоже исчезла.
Бетти слонялась по пещере ходила кругами, водила носком туфель по гальке и ракушкам. Через пару минут раздался громкий плеск, за ним еще один. Встав на цыпочки, она крикнула:
Что там у вас происходит?
Прислушалась, но в ответ доносились только плеск воды и смех. Она взобралась на камень и сунула голову в разлом, дожидаясь, когда глаза привыкнут к сумраку.