Впередсмотрящий видит орудийные выстрелы по левому борту, сэр.
Краузе подскочил к рации. Он ослабил внимание на целых три минуты. Орел и Дикки быстро переговаривались, фразы летали туда-сюда, английская невозмутимость трещала по швам.
Пеленг два-семь-ноль от меня.
Он у меня на экране.
Пускаю осветительный снаряд. Приготовьтесь.
Орудийный огонь. Осветительный снаряд. Значит, подлодка на поверхности. Пеленг два-семь-ноль. То есть она между завесой и конвоем, идет в атаку. Темнота впереди левого траверза внезапно преобразилась: высоко в небе зажегся осветительный снаряд, слепящая белая звездочка на парашюте. Вспыхнули гребни волн. Близко на левом траверзе проступил черный на этом фоне силуэт головного судна колонны. «Килинг» снова был в бою.
Джордж Дикки! Джордж Дикки! Поворачиваю поперек курса конвоя. Приготовьтесь.
Выполняю.
Я приму управление, мистер Харбатт.
Есть, сэр.
Лево на борт. Одерживай. Так держать.
На румбе
Краузе не стал слушать цифры. Ему довольно было видеть, что «Килинг» проходит на минимальном безопасном расстоянии от сумеречного конвоя. Осветительный снаряд погас. Сбросить скорость и начать локацию? Нет времени, да и нужды, раз подлодка на поверхности. Он нажал звонок переговорной трубы, но тут начался сам бой.
ПЛ справа по носу. Дистанция три-пять-ноль-ноль.
Капитан артчасти. «Не стрелять без приказа».
Затем в трубу:
Смотрите, чтобы мы прошли аккурат вдоль конвоя.
Он вернулся к рации и чуть не споткнулся о буфетчика-филиппинца, который по-прежнему охранял поднос.
Ступайте вниз!
В рацию:
Джордж Дикки. Джордж Дикки. Еще осветительный снаряд.
Снова на правое крыло мостика, стараясь не поскользнуться на предательском льду.
ПЛ на пеленге ноль-четыре-два. Дистанция три-два-ноль-ноль.
Меняется и пеленг, и расстояние. В темноте прямо впереди подлодка идет поперек курса «Килинга», прорываясь к конвою. «Килинг» накренился носом вперед. Вот оно! Золотистая черта на темном небе, затем чудо повисшего в небесах света, озаряющего море, гребни волн, суда; ослепительная белизна, ярче лунной. И справа по курсу «Килинга», меньше чем в двух милях впереди, обтекаемая серая форма, скользящая по серебристой воде, волк, опрометью бегущий к стаду.
Артчасть. «Открыть огонь!»
Для немца это будет неожиданностью: тот еще не знает, что наперехват ему поперек курса конвоя мчится эсминец. Ослепительная вспышка и грохот орудий. Краузе закрыл рукой глаза, продолжая другой цепляться за скользкий поручень. Дистанция, хоть и близкая, быстро менялась, и пеленг тоже; «Килинг» и лодку мотало на волнах. И все равно шанс попасть в цель был. Раскаты выстрелов стихли, и Краузе глянул снова: его в числе немногих на корабле не ослепили вспышки. Серая форма была ближе к эсминцу и к конвою, и она изменилась отчетливо виднелась белая носовая волна. Подлодка изменила курс прямо перед конвоем. Осветительный снаряд в небе горел почти так же ярко у британцев лучшие осветительные снаряды из всех, что Краузе перевидал на своем веку. Снова грохот и вспышка, оглушающие, слепящие. Теперь стреляли и сорокамиллиметровки правого борта, добавляя бухающие раскаты к лихорадочному бамканью пятидюймовок. Краузе, не отнимая руки от глаз, ощупью вернулся в рубку.
Меняется и пеленг, и расстояние. В темноте прямо впереди подлодка идет поперек курса «Килинга», прорываясь к конвою. «Килинг» накренился носом вперед. Вот оно! Золотистая черта на темном небе, затем чудо повисшего в небесах света, озаряющего море, гребни волн, суда; ослепительная белизна, ярче лунной. И справа по курсу «Килинга», меньше чем в двух милях впереди, обтекаемая серая форма, скользящая по серебристой воде, волк, опрометью бегущий к стаду.
Артчасть. «Открыть огонь!»
Для немца это будет неожиданностью: тот еще не знает, что наперехват ему поперек курса конвоя мчится эсминец. Ослепительная вспышка и грохот орудий. Краузе закрыл рукой глаза, продолжая другой цепляться за скользкий поручень. Дистанция, хоть и близкая, быстро менялась, и пеленг тоже; «Килинг» и лодку мотало на волнах. И все равно шанс попасть в цель был. Раскаты выстрелов стихли, и Краузе глянул снова: его в числе немногих на корабле не ослепили вспышки. Серая форма была ближе к эсминцу и к конвою, и она изменилась отчетливо виднелась белая носовая волна. Подлодка изменила курс прямо перед конвоем. Осветительный снаряд в небе горел почти так же ярко у британцев лучшие осветительные снаряды из всех, что Краузе перевидал на своем веку. Снова грохот и вспышка, оглушающие, слепящие. Теперь стреляли и сорокамиллиметровки правого борта, добавляя бухающие раскаты к лихорадочному бамканью пятидюймовок. Краузе, не отнимая руки от глаз, ощупью вернулся в рубку.
Цель меняет курс, сообщил сквозь грохот телефонист.
Орудия умолкли: ослепленные комендоры потеряли цель. Краузе отнял руку от глаз и посмотрел вперед.
Судно прямо по курсу! Судно прямо по курсу!
Крик снизу был бы слышен даже без переговорной трубы.
Лево на борт! заорал Краузе.
И в тот же миг он сам увидел это жуткое зрелище. Головное судно одной из колонн сильно вырвалось вперед по меньшей мере на кабельтов. Черная громада шла поперек их курса.
«Килинг» сильно накренился, поворачивая на высокой скорости с положенным на борт рулем; телефонисты и офицеры зашатались, силясь устоять на ногах. Казалось, весь корабль застонал от напряжения.
Руль лево на борту, раздался в темноте голос рулевого.
Темная громада впереди все приближалась и приближалась, несмотря на то что «Килинг» поворачивал.
Впередсмотрящий видит судно прямо по курсу, сообщил телефонист. Запоздалое предупреждение прозвучало почти комично.
«Килинг» соскользнул с волны, но он уже повернул, громада торгового судна была совсем близко, его надстройки рядом с мостиком. На торговом судне кто-то орал во всю глотку, слышно было отчетливо. Сохранялась опасность, что «Килинг», даже отвернув нос, врежется в него правой раковиной.
Одерживай! Право на борт! Одерживай!
Торговое судно резко исчезло из поля зрения; теперь «Килинг» летел в проходе между двумя колоннами. Близко с обоих бортов угадывались темные махины судов.
Обе машины вперед средний.
Сообщение передали.
Машинное отделение отвечает: «Есть обе машины вперед средний, сэр».
Дрожь «Килинга» унялась, а с этим и как будто отпустило напряжение.
Слабо светился репитер и буквы машинного телеграфа. «Килинг» шел по перепаханному конвоем морю; во внезапной тишине казалось, будто можно различить плеск воды под носом идущих судов. Однако тишина длилась не больше двух секунд. Справа по борту взмыла и рассыпалась ракета. Застрекотали пулеметы. На правой раковине в небо взметнулась стена алого пламени, и рубка содрогнулась от страшного взрыва. Лодка, которую они чуть было не перехватили, мчалась через колонну от них, сея разрушения. Черточки оранжевого огня справа по курсу, вот они уже короче и ярче. И сразу вокруг дробно застучало и залязгало, послышался мелодичный звон бьющегося стекла. Кто-то на последнем судне колонны со страху принял эсминец за подлодку и открыл по нему огонь из пулемета пятидесятого калибра. Очередь прошла по рубке прямо у Краузе над головой. В разбитое стекло хлынул ледяной воздух. Первые пули, настигшие «Килинг» в бою, первые, угрожавшие жизни Краузе, были выпущены своими. Однако думать об этом не оставалось времени.
Пострадавшие есть? машинально спросил Краузе, но ответа дожидаться не стал.
Право на борт!
Мостик подлодки над водой.
Есть право на борт!
Она выскочила из-за следующей колоны одновременно с «Килингом».
Одерживай! Так держать!
Одерживай! Так держать!
Волна поднялась, и подлодка исчезла. Погрузилась? А видел ли он ее вообще? Краузе не сомневался, что видел в тысяче ярдов там, куда указывал тогда нос «Килинга». Краузе сощурился, всматриваясь в часы:
К сбросу бомб товьсь! Средняя глубина.
Голос за спиной повторил приказы в рупор. Младший лейтенант Понд, стажер-помощник командира артчасти.
Начать локацию.
Лодка под водой направится под защиту шумов конвоя.
Право руля. Отводи. Прямо руль.
Локатор докладывает сильные помехи, сэр.
Еще бы, когда винты тридцати судов вращаются одновременно. Тысяча ярдов, скорость двенадцать узлов. Учесть движение самой подлодки. Получается три минуты бесконечно долго для человека, которому надо добраться до предсказанного места подлодки, бесконечно мало, когда нужно учесть столько факторов.
Мистер Понд!
Первый пли! сказал Понд. Второй пли!
Краузе повернулся и увидел рядом с Пондом Нурса. Правильно, хорошо. Рявкнули бомбометы. Море в кильватере «Килинга» внезапно озарилось изнутри взрывом глубинной бомбы; пылающая бездна, и следующий разрыв, и следующий, на большой площади это бомбы из бомбометов рвались на глубине тридцать морских саженей одновременно с теми, что сейчас скатили с кормы. От подводного пламени на сетчатке осталось пятнышко, но вот исчезло и оно. Вспененное море слабо отражало алые отблески горящего судна.
Право руля. Мы сбросим еще серию на обратном пути, мистер Понд.
Есть, сэр.
Отводи. Так держать.
По горящему судну было удобно определять позицию и курс «Килинга». Краузе собирался забросать глубинными бомбами область между той, где взорвалась последняя серия, и уходящим конвоем. Это была самая вероятная область, хотя он мог и ошибаться на милю.
Мистер Понд!
Первый пли, сказал Понд. Второй пли.
Они шли прямо на горящее судно. Оно увеличивалось и становилось ярче, сзади с грохотом и вспышками рвались глубинные бомбы. Краузе даже не пытался опознать судно оно все было охвачено высоким пламенем. Тут огонь полыхнул с чудовищной силой и взвился в небо. Краузе ощутил взрывную волну, затем оглушительно громыхнуло. И сразу ничего. Мрак. Тишина. Ослепленные глаза и оглохшие уши утратили способность что-либо воспринимать, пока постепенно не вернулись чувства: сперва слух отметил шум рассекаемой воды, затем зрение начало смутно регистрировать испещренное пеной море со всех сторон. Молчание в рубке нарушал лишь чей-то нервный кашель.
Судно впереди, сэр, сообщила переговорная труба. Пеленг один-семь-пять, дистанция одна миля.
Это, должно быть, «Кадена» собирает уцелевших. При таком пеленге она пройдет близко от правой скулы «Килинга». Не долго она пробыла на своем месте в строю конвоя вот ей уже снова нашлось дело.