Я виленский. Доимперский в школе учил, Эдо помимо воли расплылся в улыбке. И сюда приезжал на каникулы. Но короче, со мной все сложно. Поэтому мне надо срочно вернуться обратно. На Другую Сторону, я имею в виду. Наверное, надо. Скорей всего. Я уже сам не знаю, честно говоря.
Элливаль не граничный город, пожал плечами бармен. Поэтому у нас нет Граничной полиции. Только обычная. Но вас же не обокрали? Не ранили, не похитили
И не убили, подсказал ему Эдо.
И не убили, без тени улыбки повторил тот. Так что с полицией вам особо не о чем говорить.
Ясно, нетерпеливо кивнул Эдо. А с кем тогда? Кто у вас разными непонятными происшествиями занимается?
Да никто, пожал плечами бармен. Толку-то заниматься, если оно все равно непонятное. Но о непонятном всегда можно расспросить мертвецов.
Например, меня.
Если бы не успокоительная сила шарамбы, Эдо бы сейчас подскочил, потому что голос раздался возле самого его уха, хотя он мог поклясться, что только что рядом никто не стоял.
Судя по благоговейному выражению лица бармена, их посетило, как минимум, доброе божество. Эдо обернулся и увидел загорелого мужчину с белоснежными волосами, в белом же долгополом летнем пальто, такого обескураживающе красивого, словно господь с природой перед его сотворением запойно смотрели аниме.
Красавчик стоял, скрестив руки на груди, улыбался и глядел на Эдо с такой любовью, словно ждал его всю свою жизнь.
Судя по благоговейному выражению лица бармена, их посетило, как минимум, доброе божество. Эдо обернулся и увидел загорелого мужчину с белоснежными волосами, в белом же долгополом летнем пальто, такого обескураживающе красивого, словно господь с природой перед его сотворением запойно смотрели аниме.
Красавчик стоял, скрестив руки на груди, улыбался и глядел на Эдо с такой любовью, словно ждал его всю свою жизнь.
Я тебя помню, сказал он. А ты меня нет. Это нормально, потому что мы не знакомы. Даже словом не перекинулись. Я однажды видел, как ты в клубе музыку слушаешь. Утверждая ее своим восприятием, буквально впечатывая в реальность, будто музыки не существует, пока ее не услышишь ты. Но поскольку музыка все-таки объективно существовала, музыканты играли по-честному, а не просто мерещились, твое бессознательное усилие поднимало ее на новый уровень, делало чем-то большим, чем собственно музыка. Благодаря тебе в тот вечер штатное выступление умеренно популярного струнного трио стало лучшим концертом сезона. Да многих сезонов. Красиво было нет слов! И на меня ты сейчас точно так же смотришь, как тогда слушал музыку дополнительно утверждаешь, потому что я тебе нравлюсь, и ты хочешь, чтобы я был. Из-за этого я чувствую себя почти живым. Неописуемое удовольствие, я теперь твой вечный должник, хотя сам понимаю, что ты не нарочно стараешься, просто так устроен, и все. Редкий талант, уникальный. Мало кто умеет так смотреть на окружающий мир, что тот себя превосходит, становится чем-то большим, чем был. Ладно, сам когда-нибудь разберешься, в чем твоя сила. Или не разберешься. Все равно ты прекрасный, таким и останешься. Больше всего на свете сейчас жалею, что не могу тебя обнять.
И вопреки сказанному, тут же обнял, вернее, положил руки ему на плечи. Руки были нормальные, человеческие, в смысле, не призрачные, не полупрозрачные, как у Тониных приятелей-мертвецов, но Эдо все равно не почувствовал прикосновения. Ни тепла, ни холода, ни электрического разряда, ни даже какого-то смутного трепета вообще ничего.
Мертвец в белом пальто рассмеялся, с явным удовольствием разглядывая растерянного Эдо, который настолько не знал, как на все это реагировать, что напрочь утратил дар речи не только чудом вернувшейся к нему доимперской, а вообще сразу всей. Подошел к стойке, сказал бармену:
Покури для меня, любовь моей жизни. Срочно! Погибаю хочу курить.
Бармен достал из-под стойки здоровенную сигару и закурил. Обычно такие сигарищи зверски воняют, но от этой запаха не было. Эдо, как ни принюхивался, не почувствовал ничего.
Красавчик блаженно зажмурился:
Теперь совсем хорошо. Кури, пожалуйста, дальше. И выпить налей. Сам не знаю, чего, но побольше. И покрепче.
Например, стакан лунного рома? предложил бармен, выпустив очередное облако дыма.
Договорились. Стакан сейчас и бутылку с собой. И нашему гостю тоже чего-нибудь дай. Поделись своими запасами, неохота еще куда-то за выпивкой для него идти. И выдай нам три нет, четыре сигары. Чтобы хватило на долгий пикник. Главное, счет не забудь отослать Марине. Не вздумай бесплатно меня угощать.
Повернулся к Эдо, сказал:
Меня зовут Сайрус. А как тебя, не спеши говорить. В мое время была примета: чем меньше мертвых знают тебя по имени, тем дольше ты будешь жить. Дурацкая, как все деревенские суеверия, нет тут никакой связи, ее просто не может быть, но в детстве я в эту чушь свято верил. И сейчас внезапно снова поверил. Только «мертвые» это теперь я. А тебе надо жить очень долго вон ты какой полезный! Поэтому свое имя никому здесь не говори. Будут обижаться, скажи: «Сайрус не велел», и точка. Все обиды на этом сразу закончатся. Давай, вставай, прогуляемся к морю. В такой толпе не сможем спокойно поговорить.
Дар речи к Эдо пока не вернулся. Но обвести изумленным взглядом совершенно пустое помещение ему оказалось вполне по силам. Где толпа? Какая толпа?!
Ну так отдыхают же люди, им сейчас неохота быть видимыми, я один тут такой любитель свое распрекрасное тело за собой повсюду таскать, скороговоркой объяснил Сайрус. Давай, поднимайся. Пойдем в отличное место. Только чур, ты будешь для меня курить.
На этом месте к Эдо наконец-то вернулся дар речи. Сказалась многолетняя привычка сразу предупреждать заказчика, что его квалификации может оказаться недостаточно для запланированных работ.
Я не умею, признался он.
Да ладно! почти возмутился Сайрус. Что, вообще никогда в жизни не курил?!
Я не умею, признался он.
Да ладно! почти возмутился Сайрус. Что, вообще никогда в жизни не курил?!
Я для других курить не умею, объяснил Эдо. Только сам для себя.
Тогда все в порядке. Тебе ничего уметь и не надо. Сигара сама все сделает. Будешь курить, как обычно, просто ничего не почувствуешь. Все почувствую я!
Ну вот, пришли, сказал Сайрус, остановившись на краю длинного пирса. Люблю это место. Здесь можно сидеть, свесив ноги в море Нет-нет, ты сюда не садись, промокнешь, тебе не понравится. Говорят, сейчас по ночам не особо тепло; я холода, сам понимаешь, не чувствую, но на слово верю. Зачем бы людям мне про погоду врать? Лезь туда, он показал на большой камень, стоявший чуть сбоку. Как на троне будешь сидеть.
Убедившись, что Эдо устроен, Сайрус уселся на краю пирса, так что ноги оказались в воде по колено. Восхищенно присвистнул:
Ну ничего себе! Я сейчас не только влагу, а даже прохладу чувствую. При жизни мне мерзнуть не нравилось, но с непривычки шикарное ощущение! А все потому, что ты меня своим взглядом дополнительно утвердил.
Про взгляд охренеть вообще, откликнулся Эдо. Правда, что ли, из-за меня все наполняется каким-то дополнительным смыслом? Только потому, что я внимательно посмотрел? И ты, пока я на тебя смотрю, как бы немножко жив? Я ничего специально не делаю, не стараюсь, а оно все равно так работает? Само по себе?
Сайрус только плечами пожал. Дескать, можешь не верить, мне-то что.
Совершенно невозможно эту информацию переварить, вздохнул Эдо. Но тогда получается, я очень удачно себе занятия подобрал! В одной жизни искусство исследовал, в другой путешествовал и смотрел на окружающий мир. И как ты сказал? дополнительный смысл в это все своим взглядом впечатывал? Именно туда, куда надо. Понимал бы, что делаю, все равно не выбрал бы лучше. Ай да я!
А в третьей жизни сидишь тут со мной, подхватил Сайрус. Тоже грамотное вложение, оценишь еще. Теперь еще закури для меня. И давай, рассказывай про непонятное, которое с тобой стряслось. Мне как раз позарез надо узнать хоть о чем-нибудь непонятном. Заскучал я в последнее время. Здесь у нас не то чтобы много по-настоящему интересных происшествий и новостей.
Сигара оказалась совсем никакая. Не просто без вкуса и запаха, самого процесса курения он тоже не чувствовал, просто держал сигару во рту и дышал. Но дым клубился, а Сайрус жмурился от удовольствия, как кот, которого чешут за ухом. Приятно было смотреть.
Я, похоже, с Другой Стороны сюда попал, наконец сказал Эдо. Из Барселоны. Наверное. Но может, просто во сне из сна? Сам не знаю. Не разобрался пока.
Да точно не во сне. Сновидцы совершенно иначе выглядят и ощущаются. И просыпаются с полпинка. Можешь мне верить, я в этом деле собаку съел. А из Барселоны вполне обычное дело, почему нет. К нам часто оттуда люди приходят. Ну как часто. Год на год не приходится, иногда чуть ли не раз в неделю кого-то приносит, иногда месяцами никого нет.
Но Элливаль не граничный город, растерянно заметил Эдо. Здесь же нет открытых проходов. И на Другую Сторону отсюда могут ходить только мертвые. У нас это считается аксиомой. А на самом деле не так?
Отсюда да, только мертвые, подтвердил Сайрус. Живым не пройти. Так не всегда, кстати, было. Побочный эффект успешной попытки обеспечить вечную жизнь мертвецам. Поначалу для мертвых проход тоже был закрыт, но мы эту проблему решили. И не могло быть иначе, мы ради дополнительного развлечения мир перевернем. А прогулки по Другой Стороне вполне ничего себе развлечение. Я сам когда-то часто в Барселону ходил; правда, потом надоело. Как по мне, на Другой Стороне без настоящего тела делать особо нечего. Там надо не видами любоваться, а пускаться в загул и кутить! Но люди из Барселоны к нам попадают, с той стороны проход не закрыт. Причем обычные люди, не маги какие-нибудь. У них нечаянно получается, сами не понимают, как их сюда занесло. В общем, совершенно нормально, что ты из Барселоны сюда пришел. Не ты первый, не ты последний. И что не знаешь, как это у тебя получилось, тоже нормально. Я с многими пришельцами говорил, расспрашивал, как для них выглядело путешествие. Так вот, похоже, по дороге со всеми случается помрачение, или как это сейчас называют транс? В общем, полубессознательное пребывание между двумя реальностями, когда ты еще не здесь и уже не там. А у тебя как было? Помнишь хоть что-нибудь?