Поднявшись на сцену, Хавьер по-мужски обнимает Мигеля и берет гитару. Инструмент льнет к нему, как ребенок. Он принимает расслабленную позу, ставит пальцы на струны.
Мой разгоряченный организм пронзают тревожные импульсы. На его волосы каскадом льется синий свет. Он опускает голову, придвигается к микрофону и, закрыв глаза, ждет некоего внутреннего сигнала. Зал умолкает, затаивает дыхание в ожидании.
Я жду вместе со всеми.
Хавьер обводит взглядом публику, затем неожиданно наклоняет голову и ударяет по струнам, выбивая меланхолический аккорд, за которым быстро следует сложный проигрыш. Мои руки покрываются гусиной кожей.
Он придвигается к микрофону и начинает петь глубоким низким голосом. Слов я не понимаю, но догадываюсь, что это баллада, песня о любви. Его голос ласкает каждый слог, гремит и шепчет; пальцы на струнах выдерживают ритм.
Музыкант. Профессионал, а не любитель. Он пленяет зал, пленяет меня.
Музыкант. Профессионал, а не любитель. Он пленяет зал, пленяет меня.
Сексуальный.
Высокий.
Образованный.
Насмешливый.
А теперь еще и музыкант.
Хавьер Велес во всех отношениях не мой тип мужчины. Совсем не мой. Абсолютно.
Он все еще поет на сцене, а я беру свою сумочку, свитер и незаметно покидаю клуб, выскальзывая в ночь. Иду быстро, чтобы избавиться от его чар, которым я зачем-то поддалась.
Под темным небом я скорым шагом поднимаюсь на холм, направляясь к своей гостинице. В спине и ладонях ощущается покалывание. Я разочарована. Давненько уже мой последний партнер, с которым у меня была недолгая связь, отправился на поиски более привлекательных волн. Серфер, он был на десять лет моложе меня и не подходил мне по всем статьям. Секс биологический императив. Регулярный секс улучшает работу всех систем организма. Секс в одиночку это прекрасно, сжигается масса вредной энергии. Но секс вдвоем доставляет куда большее удовольствие. И укрощает в человеке животное.
Сегодня я рассчитывала именно на такой секс.
Меня перестали спрашивать, когда я остепенюсь, найду мужа. Мне это не интересно, хотя одно время я о том мечтала. Обидно, конечно, что у меня не будет детей, если я быстро не придумаю, как с этим быть: едва мне исполнилось тридцать, я заморозила несколько яйцеклеток, так что один запасной вариант у меня есть, но сама я по жизни столь неугомонна, что непременно должна действовать в соответствии с выработанным планом, прежде чем решиться завести ребенка.
Я не жалею, что у меня ни с кем никогда не было длительных отношений. На удивление легко находить временных партнеров, таких, как серфер Том, который составлял мне компанию почти все прошлое лето и часть осени. Наверно, с возрастом, когда я стану менее сексуально привлекательна, делать это будет сложнее. Что ж, проблемы нужно решать по мере их поступления.
Одного я допустить не могу вступить в сексуальную связь с человеком, который способен всколыхнуть во мне страсть. Брак родителей, вечно воевавших друг с другом, все, что творила сестра, в том числе пытаясь покончить с собой, научили меня избегать пылких романтических отношений.
Таковы мои правила правила, что оберегают меня всю мою взрослую жизнь, и я не намерена нарушать их теперь.
Войдя в здание гостиницы, я раздраженно вызываю лифт и жду, глядя на мелькающие цифры.
Проклятье. А как хорошо все начиналось.
Глава 6
Мари
После ужина Сара помогает мне убрать со стола и вымыть посуду. Наш дом вилла, восседающая на возвышенности, что вздымается строго по диагонали к гавани. Я мою бокалы, передаю их Саре, а сама любуюсь опаловым блеском волн. Смеркается, и вытянутый крутой берег напротив начинает светиться мерцающими огнями.
Волосы Сары заплетены в косу, но, своенравные, они непослушными завитками обрамляют ее лицо и топорщатся надо лбом. На футболке пятна от травы, и даже сквозь аромат жидкости для мытья посуды я улавливаю запахи детского пота и грязи. Моя дочь постоянно с чем-нибудь экспериментирует во дворе: пытается вырастить сельдерей, авокадо, репчатый лук; возится с кормушками для птиц (кормушки трех видов) или с навороченным барометром (Саре его подарил дедушка вместе с портативной метеостанцией, которую он помог ей установить). Мой свекор, Ричард, давно вдовец. Он обожает ходить под парусом и очень любит мир природы, не меньше Сары. Каждый божий день после обеда она выходит во двор и, напевая себе под нос, что-то чинит и пристально изучает буквально все от перьев до камней.
Абсолютный ботаник, точь-в-точь как моя сестра. Во всем. Сара напоминает ее и своим серьезным отношением к науке, и вниманием к деталям, и стремлением трезво оценивать окружающий мир.
Сегодня она молчалива, но я запрещаю себе снова расспрашивать ее про школу. Может быть, завтра. А сейчас я радуюсь тому, что она дома. Возможно, это заполнит некоторые пустоты, что оставили в ее душе недоброжелательные одноклассницы.
После прими душ, а потом позволь мне заняться твоими волосами.
Она кивает и, оттопырив пухлую нижнюю губу, вытирает тарелку.
О чем думаешь?
Сара поднимает голову, моргает.
Вечером хочу почитать книжку.
Прямо настоящую историю? Может, про Гарри Поттера?
Нет, сердито морщится она. Выдумки я не люблю, ты ведь знаешь.
Знаю. И для меня это самая непостижимая вещь на свете. Сама я всю жизнь не расстаюсь с книгой, а она, едва подросла и научилась думать, принялась все ставить под сомнение.
Когда ей только-только исполнилось два года, она стала подбирать и рассматривать жуков. Вместе с дедушкой совершала вылазки на природу, во время которых он знакомил ее с разными видами флоры и фауны. Они исходили все тропы вокруг города, потом стали выбираться подальше. Он учит ее наблюдать за небом, определять силу ветра и высоту волны. Они очень близки.
Такого у нее никогда, никогда не будет с моими родными. И это тем более прискорбно, что они с Кит были бы в восторге друг от друга.
Ладно. Так какую книжку?
По ботанике. В библиотеке взяла.
Усилием воли сдерживаю улыбку.
Я бы тоже такую почитала. Даю дочери последнее блюдце, которое нужно вытереть насухо. А после, может, «Русалочку»? Это единственная сказка, что ей нравится. Не диснеевская классика, а более старинная и грустная версия Ганса Христиана Андерсена.
Сказку Андерсена я прочла Саре, когда ей было пять лет, и она влюбилась в Ариэль. Диснеевская история интересна, но печальные сказки тоже нужны. Дети знают, что жизнь состоит не только из светлых радостей. Знают.
В новом доме, что я купила, есть целая полка с книжками о русалках. Можем вместе их посмотреть.
Ладно. Хотя русалок не существует.
Ты в них не веришь, а я верю. Я думаю о Кит, о маме, о пиратском сундуке с награбленными трофеями. Я думаю о Дилане. Казалось, он вышел к нам из моря и туда же вернулся.
Почему я вспоминаю сейчас об этом?
Мама, но это же глупо.
Я показываю свою руку, на которой мерцают чешуйки.
Я всегда была наполовину русалкой.
Сара качает головой.
Татуировки не превращают людей в русалок.
Ну, не знаю.
А я знаю.
Она берет с сушилки две вилки.
Папа сказал, мы будем жить в том доме.
Да. Нужно еще привести его в порядок, но, в принципе, план такой. У тебя будет собственная лаборатория. Последнее слово я произношу с новозеландским акцентом, делая ударение на «бо». Там есть и оранжерея.
Честно-честно? Взгляд Сары загорается. У других девочек глаза так сияют при виде новых туфель. Когда мы его посмотрим?
Скоро. Я забираю полотенце у нее из рук. Иди в душ.
Голову мне помоешь?
Конечно. Сара начала самостоятельно мыть голову всего пару месяцев назад, и у нее это получается с переменным успехом. Крикни, когда будешь готова.
Я убираю тарелки в буфет. В заднем кармане звонит телефон. На дисплее высвечивается имя моей подруги Гвенет.
Привет, что стряслось? Хочешь отменить прогулку? Мы гуляем вместе по понедельникам, средам и пятницам. Отправляемся сразу, как отводим детей в школу. Гвенет домохозяйка, активно ведет «мамочкин» блог, так что она, как и я, имеет возможность организовывать свое время по собственному усмотрению.
Я нет, а вот Джо-Энн пойти не сможет. Не хочешь подняться на Такарунгу[11]?
У Джо-Энн свободное время выдается реже, чем у нас, поэтому более изнурительные походы мы приберегаем на те дни, когда ей нужно рано быть на работе. Согласовываем это заранее, потому что в такие походы я люблю брать с собой рюкзак «Кэмелбак», который в иных случаях оставляю дома.
С большим удовольствием.
На другом конце линии где-то в глубине заливается лаем собака.
Тогда встречаемся в семь тридцать! восклицает она. Пока.
Пока.
В кухню, где я заканчиваю наводить порядок, неслышно входят собаки: двое сирот, доставшихся нам после смерти Хелен, и спасенный мною Тиранозавр Рекс Ти. Кличку ему придумал Лео, в ту пору увлекавшийся динозаврами. Нечистокровный золотистый ретривер, он безумно рад, что у него теперь есть друзья, с которыми можно играть.
На улицу хотите, ребятки? спрашиваю я, и они виляют хвостами. Пэрис и Тоби немного потеряны. Пэрис черная немецкая овчарка, худющая и с такими печальными глазами, каких я еще не видела. Крупная, с красивой длинной шерстью. Когда она проходит мимо, наклоняюсь и глажу ее. Она не противится, но, думаю, сердце ее сжимает скорбь. Про себя отмечаю, что надо поискать информацию о том, как излечивать от тоски горюющих собак.
Тоби гораздо меньше помесь ши-тцу или лхасского апсо. Его бы немного прихорошить, а так он вполне уравновешенный песик. По окрасу бело-бурый, с живыми черными глазами. К моему удивлению, Саймон весьма проникся к нему. Тоби уже знает, что он преспокойно может запрыгнуть к Саймону на колени, когда тот сидит в своем большом кресле.
На горизонте сверкает молния. Открыв дверь, я ощущаю запах дождя, надвигающегося от воды, а вместе с ним запахи океана и неба.
Лучше поторопиться, ребятки.
Я стою в дверях, вдыхая полной грудью мягкий сгущающийся сумрак и пение парочки новозеландских туи, выводящих трели из двух нот. Над головой в воздушных потоках парит чайка. Вода зыбится, переливаясь зеленым и опаловым цветами, а также фиолетовым на кромках волн. Скоро грянет буря. Я смотрю на барометр в сарайчике Сары, но я не умею читать показания по пузырькам и гирькам.
Пэрис, сделав свое дело, возвращается ко мне и садится рядом, но бдительности не теряет.
Ты чудесная собака, да? Треплю ее по длинным ушам, и она не возражает, но сама рыскает взглядом по периметру, высматривая незваных гостей. Я могла бы сильно привязаться к этой собаке. Она напоминает мне Уголька, нечистокровного ретривера, который был у нас в детстве. Именно Уголек предупредил нас о появлении незнакомца на пороге нашего дома в тот вечер, когда Дилана принесло к «Эдему».