Нет, покачал головой профессор. Испугалась?
Немного. Я чуть улыбнулась. Значит, это Бирт меня подхватил, когда я теряла сознание. А что это был за свет?
Активировался Камень Титана. Он и уничтожил всех Нижних.
Не знала, что Камень способен на такое. Я все же сделала глоток чаю. Сладкий и очень крепкий, но вкусный.
Он стоит на защите нашего мира от жителей нижнего. Пей, повторил Бирт и поднялся. Сейчас поищу тебе что-нибудь поесть. Сегодня из-за этих происшествий ужина, можно сказать, и не было. Так что придется довольствоваться малым. У меня есть немного хлеба и сыра. А еще печенье, правда, не слишком свежее. Но можно размочить его в чае.
Профессор, а как я оказалась в вашей комнате? спросила я, наблюдая, как он нарезает сыр тонкими ломтиками. Вернее, почему вы принесли меня сюда?
А куда мне еще было тебя нести? усмехнулся Бирт. Ты без сознания, вокруг суматоха, а до моей комнаты рукой подать.
А гвардейцы принца знают, что я здесь? спросила я осторожно. Я ведь под арестом.
Никто не знает, что ты здесь, ответил профессор уже без улыбки.
Но они будут меня искать! Зачем вам эти неприятности?
Затем, что я не собираюсь отдавать им тебя. Бирт протянул мне бутерброд с хлебом и сыром. Здесь ты будешь в безопасности, уверяю.
Очень вам признательна, профессор, но Я растерянно замолчала.
Но?.. На его лице снова появилась улыбка, теплая, успокаивающая.
Почему вы это делаете? Почему помогаете мне?
Потому что Бирт глубоко вздохнул, опустился на край кровати и сразил наповал следующим признанием: Я твой отец, Лора.
Кто? Мое потрясение было настолько велико, что я пролила на себя горячий чай и даже не заметила этого, продолжая ошеломленно смотреть на Бирта. Профессор же, забрав у меня чашку, спешно вытащил из кармана платок и принялся вытирать пятно с моей блузки. Он не отвечал, и я тоже не могла больше вымолвить ни слова.
Прости, что скрывал это, наконец проговорил он, поднимая на меня глаза, полные раскаяния и боли. Что оставил тебя. Что не возвращался столько лет. Прости
Значит, это правда? Горло сдавило от подступающих слез. Вы мой отец? Мне казалось, что эти слова произношу не я, настолько нереальными, несбыточными они были.
Прости, повторил он и порывисто притянул меня к себе, крепко обняв. Моя девочка, моя Лора
Я наконец поверила и больше не смогла сдержать слез заплакала навзрыд, уткнувшись лицом ему в грудь.
Прости меня, прости продолжал шептать Бирт, поглаживая меня по спине, а я никак не могла унять слез.
Меня как будто прорвало: радость и удивление от этой новости, напряжение и страхи последних дней все это сейчас выплескивалось наружу вместе с рыданиями.
Бирт, мой отец, не останавливал меня, просто держал все время в объятиях, позволяя выплакать все без остатка. А когда я все же оторвалась от его груди, заметила на его щеках, испещренных шрамами, влажные дорожки, которые, правда, он торопливо смахнул. Затем снова взял свой платок, переложил его на сухую сторону и стал бережно вытирать мое мокрое лицо.
Меня как будто прорвало: радость и удивление от этой новости, напряжение и страхи последних дней все это сейчас выплескивалось наружу вместе с рыданиями.
Бирт, мой отец, не останавливал меня, просто держал все время в объятиях, позволяя выплакать все без остатка. А когда я все же оторвалась от его груди, заметила на его щеках, испещренных шрамами, влажные дорожки, которые, правда, он торопливо смахнул. Затем снова взял свой платок, переложил его на сухую сторону и стал бережно вытирать мое мокрое лицо.
Я не делал этого почти пятнадцать лет, усмехнулся он и поднес платок к моему носу. Высморкаешься?
Я уже могу это сделать сама, не могла не улыбнуться в ответ и забрала у него платок.
Ты так похожа на маму, произнес Бирт, с нежностью глядя на меня. А я едва снова не расплакалась. Когда в первый раз тебя увидел, даже растерялся немного. Зато потом быстро понял, что ты моя Лора. И уже ни минуты в этом не сомневался.
А я не узнала вас тебя. Мой голос после плача звучал хрипло и тихо. Откуда эти шрамы?
Это иллюзия. Отец провел рукой по лицу, и кожа вмиг разгладилась, проявляя отдаленно знакомые черты. Но ты бы и без того навряд ли узнала меня. Я, когда уходил, слегка подтер свой образ в твоих воспоминаниях. Прости, так надо было. Для твоей безопасности.
Я знаю, кивнула и осторожно прикоснулась к лицу отца, пытаясь привыкнуть к его новому облику. Я разговаривала с Миленой.
Ты виделась с Миленой? удивился он. Но когда?
В начале лета. Она ведь мама того самого Вейтона Тайлера. Я смущенно кашлянула. Командира боевиков.
Сын Милены, ну конечно, с улыбкой протянул отец. Она так тщательно скрывала своего мальчишку, что я даже имени его не знал. Я предполагал, что они с Миленой родственники, но чтобы настолько близкие
Но ты ведь мысли его читал! Я прищурилась, вспоминая бал. Неужели не нашел в них, кто его мать?
На балу все его мысли были о тебе. Как и твои о нем. И об этом у нас, к слову, с тобой будет отдельный разговор, произнес он нарочито строго.
Значит, все-таки признаешь, что читал наши мысли, подловила его я. А убеждал, что это не так.
Если только чуть-чуть, хмыкнул отец. И только с целью заботы о тебе.
Ну-ну Я все же улыбнулась, не в силах на него злиться.
Так как ты встретилась с Миленой? вернулся он к нашей изначальной теме.
Она сама ко мне пришла. Я все эти годы думала, что это она убила маму, помнила, как она приходила к нам в тот день, ответила, комкая влажный платок. Но я не знала, что она мать Вейтона. И Вейтон не знал. А когда это открылось В общем, мне было очень плохо. Потом я еще и заболела. Не от этого, но так совпало. Впрочем, это не важно. Когда мне стало лучше, ко мне пришла Милена, чтобы объясниться. Но она знала не так уж много Папа, посмотрела на него умоляюще, расскажи мне, как все было на самом деле!
Отец помолчал немного и кивнул.
Только вначале поешь. Он подал мне уже остывший чай. Не хватало еще одного голодного обморока. Ешь давай
Хорошо. Я буду есть, а ты рассказывай, нашла я компромисс и демонстративно откусила большой кусок от бутерброда.
Ладно, усмехнулся отец. С чего же начать?
Как маме удалось освободить этого некроманта, Редклифа? подсказала я.
В то лето мы впервые поехали отдыхать. На море, в Галлет. У Кэрри, твоей мамы, там дальние родственники, они помогли снять маленький домик прямо на берегу, у подножия горы. Природа там потрясающая Отец ностальгически улыбнулся. Мама твоя любила травы лекарственные собирать, а их в Галлете невообразимо много, встречаются очень редкие. Вот она и поднималась на рассвете и отправлялась в горы. Я ее, бывало, ругал, что ходит одна, ведь бывают крутые спуски, обвалы, и, если что случится, ей может не помочь даже призыв стихии. А Кэрри смеялась и твердила, что я говорю глупости, волнуюсь зря и с ней ничего не произойдет плохого И категорически отказывалась, чтобы я сопровождал ее. Да и тебя маленькую не оставишь на кухарку, которая прислуживала нам. Мы жили там почти две недели, когда однажды Кэрри не вернулась в обычное время, и я бросился ее искать. Нашел не так далеко от дома, лежащую на траве без сознания. Кэрри не была ранена, не было даже ссадин или синяков, но она будто исхудала за те несколько часов, которые мы не виделись, под глазами появились темные круги, щеки впали, губы обескровились. В доме она пришла в себя, немногим раньше, чем я успел отправить кухарку за лекарем, и стала умолять, чтобы этого не делал, а после После рассказала, что с ней случилось. В то утро она решила взобраться чуть повыше на гору, надеясь отыскать какое-то редкое растение, но неожиданно набрела на пещеру. И когда только заглянула в нее, с ней стало происходить нечто странное. Вначале ее выворачивало наизнанку от боли, а потом она услышала зов.
Зов? Я так и не донесла чай до губ, замерла с кружкой в руке. Некроманта?
Она поняла это позже. В тот момент ее просто звали и просили о помощи, а она не могла этому противостоять, ответил отец. Как и тому, что в ней против воли стала пробуждаться некромагия. Кэрри говорила, что не помнила, как оказалась около каменной стены, похожей на кладку, и стала повторять слова неизвестного ей заклинания, которые сами звучали у нее в голове. В какой-то момент камень пошел трещинами, стена начала осыпаться, за ней оказалась ниша, и из нее вышел мужчина, похожий на мертвеца. Он захрипел, потянулся к ней, хотел схватить, но в этот миг Кэрри потеряла сознание. Как оказалась рядом с домом, она не помнила. «Кажется, я сотворила нечто запретное, призналась она мне. Оживила того, кого не следовало. Это очень сильный некромант, раз мог подчинить своей воле не только мой разум, но и целительский дар, сменив его на некромагию». Тогда я решил, что должен сам найти это место, осмотреть его, поэтому вечером тоже отправился в горы. Пещеру отыскал без труда, дыру в каменной стене тоже Я тщательно все осмотрел и обнаружил королевские магические печати, и это был первый знак, что пленник этой пещеры оказался здесь по приказу самого правителя. Потом я нашел, уже на полу самой ниши, золотую пуговицу, украшенную королевским гербом. Такие пуговицы на одежде могли позволить себе только приближенные короля. Последней находкой стала монета, отчеканенная пятнадцать лет назад, то есть уже при нынешнем правителе. И когда я сложил все это воедино, вывод заставил меня содрогнуться: это мог быть только Заг Редклиф, объявленный погибшим. Однако до меня уже не единожды доходили слухи от людей, достойных доверия, что Редклифа король на самом деле похоронил заживо. Правда, подробности разнились; кто-то говорил о могиле на пустыре, кто-то о заброшенном склепе, о пещере тоже упоминали Причины тоже приводились разные, но все сходились в одном: Редклиф стал неугоден королю, за что и поплатился. И в тот вечер я убедился, что все эти слухи оказались правдой. И именно Кэрри, моя любимая жена, на свое несчастье, освободила его из многолетнего заточения. Отец горестно вздохнул.
Неужели ничего нельзя было сделать? тихо спросила я. Спрятаться, убежать в другую страну
Отец покачал головой:
Я хотел это сделать сразу, но Кэрри Она остановила меня. Мы вначале спешно покинули Галлет, решили вернуться домой. И на выезде из города нам повстречались боевики из службы безопасности короля. Они, видимо, уже узнали, что Редклиф освободился, и торопились на место его заточения. Нас, к счастью, не остановили, мы благополучно добрались домой, но твоей маме становилось все хуже Она слабела на глазах, некромагия, поглотившая целительский дар, уничтожала ее изнутри. И конечно же мы оба понимали, что того, кто освободил Редклифа, уже ищут и рано или поздно найдут. И за это может поплатиться вся семья, в первую очередь ты. Следующее решение далось мне тяжело, почти через физическую боль. То, что просила меня сделать Кэрри, было ужасным. И одновременно самым разумным в этой ситуации. Она умирала, медленно и мучительно, я ощущал ее страдания как свои. И в какой-то момент понял, что тоже хочу избавить ее от них. Смотреть, как мучается, умирая, любимая женщина, было невыносимо. И подарить ей легкую смерть было единственным, что я мог для нее сделать. Я отправился к Милене, другу, который всегда поймет и никогда не задаст лишних вопросов. Она согласилась помочь, приехала на следующий день к вечеру и