Наступление, проведенное РОНА 8 августа, поддерживали танки: «На третий день [с начала боев в районе Охота. Прим. авт.] прибыло 4 танка, наступление снова было продолжено, однако, пройдя один квартал, полк снова попал под огонь повстанцев. Продвинувшиеся вперед два танка были подожжены повстанцами, а остальные два вернулись назад. Наступление также было остановлено». После тяжелых боев полк РОНА, обозначенный в документах как «Боевая группа Каминского», занял фабрику на улице Калиская и повернул на северо-восток, то есть к колонии Сташица[328].
После первых боев РОНА создала для жителей района Охота транзитный лагерь на улице Грyцкой (так называемый Зеленяк на территории современного рынка при Павильоне Банаха), где русские издевались над варшавянами, и особенно над варшавянками. Наверное, жестокое обращение с гражданским населением явилось отголоском больших потерь среди солдат полка РОНА, которые за первую неделю боев потеряли 30 процентов личного состава (Фролов говорил о 1015 процентах). В ходе дальнейших боев с повстанцами, очистив окрестности Иерусалимских аллей, подчиненные Фролова заняли 14 августа больницу Младенца Иисуса на улице Новогродской: «Одновременно с похищением людей на территорию больницы был введен батальон казаков армии Каминского [!], которые более двух недель грабили больницу, частные квартиры, терроризируя больных и других сотрудников, хватали медсестер, представителей женской службы и даже больных», писал директор больницы Конрад Окольский.
Следует подчеркнуть, что в августе 1944 г. русские сосредоточились на хищении ценностей, часов, денег и изнасиловании жителей Охоты, а не на убийствах варшавян, что было прерогативной немецких частей полиции и жандармерии, участвовавших в уничтожении гражданского населения в составе боевой группы под командованием группенфюрера СС и генералa-лейтенантa войск СС и полиции Хайнца Райнефарта[329]. В конечном итоге, с 9 августа (по другим данным 16 или 18) полк Фролова был подчинен боевой группе под командованием генерал-майора Гюнтера Рора, хотя некоторые солдаты РОНА оставались в районе Средместья до 23 августа.
Следует подчеркнуть, что в августе 1944 г. русские сосредоточились на хищении ценностей, часов, денег и изнасиловании жителей Охоты, а не на убийствах варшавян, что было прерогативной немецких частей полиции и жандармерии, участвовавших в уничтожении гражданского населения в составе боевой группы под командованием группенфюрера СС и генералa-лейтенантa войск СС и полиции Хайнца Райнефарта[329]. В конечном итоге, с 9 августа (по другим данным 16 или 18) полк Фролова был подчинен боевой группе под командованием генерал-майора Гюнтера Рора, хотя некоторые солдаты РОНА оставались в районе Средместья до 23 августа.
Исток информации о кровожадности русских берет свое начало в секретном сообщении одного из тайных осведомителей: «Обер-лейтенант Хеске, 2-я рота батальона Бентин, боевой пост на Айсгрубенштрассе, 51 [улица Хлодная. Прим. авт.], 800 м от Крытого рынка, привел украинца Теодора Мисеюка, рожд. 17.11.23, который был пойман штурмовым отрядом в подвале на Айсгрубенштрассе, прячущимся под тряпьем Повстанцы больше всего боятся казаков и украинцев, поскольку казаки уничтожают всех дезертиров. У меня ощущение, что, если бы казаки отступили и на их место были введены немецкие отряды, большая часть партизан с оружием, но, прежде всего, гражданское население, перешли бы на другую сторону. Никто из партизан уже больше не рассчитывает на победу. Мисеюк готов снова перейти к партизанам как информатор и выполнить возможные поручения, однако ставит условие, что в месте перехода не должно быть ни казаков, ни украинцев»[330].
Полк РОНА под командованием Фролова вел бои 14 августа в здании Дирекции водоснабжения и канализации / гостиницы «Туристический дом» на площади Старинкевича 57, а потом на Центральной почтовой станции при Иерусалимских аллеях / ул. Желязнoй 21, и в многоквартирных домах между улицами Сребряной и Желязной. Именно там РОНА 22 августа 1944 г. понесла наибольшие потери: «Сводная рота 16-го батальона почти совсем погибла. Остались немногие, а здоровых едва несколько человек. Это случилось следующим образом: рота заняла первый и второй этаж у одного здания. Солдаты разошлись по всему дому в поисках драгоценностей, пищи и водки. Поляки же, которые находились в подвалах и на верхних этажах, открыли огонь из автоматов и закидали гранатами и зажигающими бутылками, так что уничтожили всю роту», вспоминал Иван Вашенкo, подчиненный Фролова. Упомянутые выше здания неоднократно переходили из рук в руки. Русский командир сообщал об «ожесточенном сопротивлении врага», требуя бронетанковой поддержки (вероятно, 200-й запасной батареи штурмовых орудий) для штурма «гнезда сопротивления с баррикадами и колючей проволокой». Захват центральных кварталов солдатами РОНА вынудил немецкое командование «провести разграничительную линию на Рейхсштрассе [Иерусалимские аллеи на участке от площади Артура Завиши до улицы Маршалковской. Прим. авт.] между русской частью и двумя батальонами 1145-го гренадерского полка»[331].
Другой офицер РОНА рассказал об участии русских в боях против повстанцев: «Участвуя в подавлении восстания в г. Варшаве в течение полутора двух недель, [полк] с этой операции был снят якобы по причине неудовлетворительного действия против повстанцев и возвратился в район гор. Ратибор, где находилась бригада, после совершения марша с территории СССР. О результатах проведенной операции полком под руководством Фролова мне известно, что пленных полк не взял, а сколько было убито и ранено мне неизвестно. В качестве трофеев, знаю, было взято несколько мотоциклов и одна легковая машина. Других каких-либо данных об операции полка мне неизвестно»[332].
Солдаты сводного полка РОНА были подчинены боевой группе «Шмидт» только до 24 августа. Русская часть располагалась, прежде всего, между Повонзками и Гданьским вокзалом, а через три дня была заменена немцами. В то же время свидетель событий, Станислав Висмулек, помнит, что это произошло раньше: «Повстанцы находились в нашем доме [ул. Инфланцкая, дом 1. Прим. авт.] до 14.VIII.1944 г. Во второй половине того же дня со стороны Гданьского вокзала вошли военные в немецкой форме, солдаты, говорившие по-русски»[333]. Это сообщение позволяет сказать, что часть полка РОНА могла быть ранее выведена из Средместья. Эту версию можно сопоставить с показаниями командира полка Фролова, который рассказал на допросе, что «19 августа 1944 г. после того, как полк не справился с одной из задач по выходу на реку Висла, его вывели из Варшавы для прочески лесных массивов северо-западнее Варшавы»[334].
27 августа 1944 г. немцы перебросили подчиненных Фролова к внешнему кольцу оцепления, в район Кампиноской пущи. В сообщениях СД в тот момент указывалось на растущую угрозу со стороны партизанских отрядов. Солдатам Фролова поставили задачу не допустить соединения партизан с повстанцами Варшавы, что привело русских в конце августа к боям с Кампиноской группой АК на направлениях Серакув-Почеха, Трускав-Почеха, Заборув Лешны и высота 94. Поляки отбили несколько русских атак, потеряв при этом трех человек убитыми и 17 ранеными. РОНА потеряла более 30 солдат убитыми и 14 лошадей. «Противник осаждает населенные пункты Ляски, Серакув, Трускав, Изабелин, Боржецин и Заборув, стараясь овладеть южной и юго-восточной частью леса»[335].
С позиции отряда поручика «Орлик» ситуация выглядела следующим образом: «В окрестностях Доброва нас должен был ждать отряд поручика Долина [Адольф Пильх Прим. авт.] силой около 500 человек. Поручика Долина мы не нашли, так как у него был бой. Поручик Долина уничтожил несколько автомобилей противника. Здесь мы столкнулись с ним во время облавы, организованной противником в количестве 2000 человек, около 100 автомобилей. Ведя бой, мы потерял трех человек убитыми и пять ранеными. После 6 часов боя мы отошли в сумерках из села Адамова, увозя раненых». На самом деле после боев в Варшаве осталось только 900 русских солдат[336].
В ночь с 2 на 3 сентября особое подразделение АК поручика «Долина» из 80 человек разгромило батальон РОНА в Трускаве. От 100 до 250 подчиненных Фролова были убиты (по другим данным от 10 до 25). Аковцы же захватили много оружия (в том числе одно 75-мм орудие, два 82-мм миномета, два станковых пулемета, 23 ручных пулемета, 16 автоматов, 48 винтовок, 10 тысяч патронов и продовольствие). Поляки потеряли восемь человек убитыми и десять ранеными. На следующий день подразделение из второго эскадрона Юзефа Нeдзвецкого (псевдоним «Лавина») и IV эскадрона подпоручика Александра Петруцкого (псевдоним «Явор») напали еще на одно подразделение РОНА в Марианове. Истории о том, будто русские в этом бою потеряли 100 человек убитыми и 20 ранеными, следует признать сомнительными, поскольку число раненых всегда в 510 раз превосходит число убитых. Маловероятно и то, что было большое количество убитых, как указано выше. В бою погиб один поляк и пять получили ранения. Партизаны АК захватили два ручных пулемета, семь автоматов, десятки винтовок и большое количество боеприпасов. Бой в Трускаве оказался последним для сводного полка РОНА во время восстания. «Свой отказ от дальнейшего участия в боевых действиях я мотивировал отсутствием Каминского, вызванного в штаб немецких войск в гор. Краков и наличием приказа от него дальнейших операций в его отсутствие не предпринимать, наличием на вооружении полка устаревших образцов вооружения, потерями, понесенными в боях, которые составляли 1015 %, усталостью людей»[337], свидетельствовал Фролов.
Немецкая тактика обвинять во всех зверствах восточноевропейских добровольцев нашла свое отражение в итоговом отчете одного крупного чиновника НСДАП: «Временно позиция населения Варшавы в целом изменилась в период с 10 по 20 августа, когда оказавшиеся в Варшаве казаки Каминского [так в документе. Прим. авт.] предприняли действия против польских женщин и детей. Ссылаясь на это, АК развернула агитационную деятельность, говоря, что так будут относиться ко всем польским женщинам и детям. Тогда многие связались с АК или каким-то другим способом оказали поддержку АК»[338]. Эти и другие заявления весьма интересны, однако они противоречат показаниям генерал-лейтенанта люфтваффе Р. Штагеля, которые он дал начальникy 2-го отдела Главного управления «Смерш» полковникy Картаповy и oперуполномоченнoмy 2-го отдела Главного управления МГБ СССР капитанy Копелянскoмy в менее комфортных условиях: «Я не мог удержать германских солдат от репрессий по отношению к польскому населению. Когда стало известно, что германские солдаты грабят дома мирных жителей, я отдал приказ, согласно которому солдатам разрешалось брать себе все, что они захотят из тех домов, в которых начался пожар Вынужден признать, что мною было разрешено грабить гражданское население Варшавы, так как я считал, что немецких солдат все равно от этого не удержать»[339].