Именно так, засмеялся Брет. Старше меня чуть ли не в два раза, а показался ровесником. Хотя, как по мне, чуть-чуть полноват. Но уж точно не толст. И он, кстати, мой правитель. Или один из них. Я же подданный Одалы.
Получается, что ты теперь дома? спросила Рит.
Мой дом в Оде, скорчил грустную гримасу Брет. И я, честно говоря, рассчитывал проведать матушку, но Ода остается в стороне. А в этой крепости я еще никогда не был. Но, кажется, она мне уже нравится. Мы пришли. Эта дверь ведет в вашу келью, за этой будем располагаться мы с Варгой. Здесь Хелт и Лон. Остальные воины ярусом ниже и ярусом выше. Все необходимое внутри вы найдете. Воду сейчас принесут, а обед будет в общем зале. Как раз и Хода успеет прибыть. Все понятно?
Мы же не должны сталкиваться с королем, вспомнила Рит. Конечно, если казус в Строме простителен.
Вы не столкнетесь, пообещал Брет. В обеденном зале очень длинный стол. Не докричишься с одного конца до другого.
Все обещанное Бретом необходимое оказалось парой деревянных лежаков, накрытых войлочными одеялами, узкая, пусть и застекленная, бойница, через которую можно было рассмотреть все тот же крепостной двор, стол, пара табуретов и лавка, на которой стоял большой чан, наверное, для умывания. Воды в нем не было. Единственное, что порадовало Филию, так это высокие потолки и внушительный запор на двери. Заглянув в затянутый паутиной камин, она отметила, что дымоход узковат для того, чтобы ждать опасности с этой стороны, и, выйдя в коридор, предложила Рит закрыть дверь изнутри, потому как она собирается осмотреть если и не всю крепость, то хотя бы всю башню. Рит закрыла за Филией дверь, расстегнула пояс и легла на жесткое ложе, закрыв глаза. Ей было о чем подумать.
Что-то изменилось. И ей нужно было осознать, что именно изменилось, потому что последние два дня с нею что-то происходило. Будь рядом бабка Лиса, она бы взяла Рит за руку, заглянула ей в глаза, приложила ухо к груди и вскорости расписала бы до тонкостей, что стряслось, почему, с какой такой напасти, надолго ли и что со всем этим делать. Рит и сама могла проделать то же самое, но только не сама с собой. Для того чтобы разобраться с собой, нужно было уединение и не самая простая ворожба, которую теперь делать не следовало ни в коем случае, или то же уединение и погружение в саму себя. Но для начала следовало избавиться от шелухи. То есть перебрать в голове попутные воспоминания, которые выцветают от такого перебора быстрее всего.
Эти два дня были не слишком трудными. Даже когда отряд Лона ушел с основного тракта, ведущего к Оде, и повернул к замку Фрикт, йеранских дозоров на дороге оставалось никак не меньше, чем воинов в эскорте короля Ходы, который должен был следовать в нескольких часах пути за собственной «невестой». Так что никаких новых переживаний не случилось, хотя в течение этих двух дней спутницы узнали, что предстоятель Храма Кары Богов Лур не на шутку раздосадован, если не разгневан, иначе почему он бросил короля Ходу и помчался в Оду, отговорившись, что после ужасного происшествия в ратуше Строма у него возникли неотложные дела, и Ходу он догонит в Хойде или уже в Исе. Филия на этот счет заметила, что Храм в Оде конечно имеется, но ничего такого, что могло бы там же оказать содействие Луру, в этом Храме вроде бы и нет, на что Лон, который и принес эту весть, высказался, что не стоит простым смертным отслеживать каждый жест предстоятеля, может, у того живот скрутило от всех переживаний, и в Оде у него особенный лекарь? И что его, Лона, устраивает уже то, что его правитель пришел в себя и, вроде бы, вновь стал похож на прежнего принца Хедерлига. А пуще всего его, Лона, радует, что проклятая ведьма, как бы она ни была красива на вид, исчезла.
Она вернется, пробормотала Филия, но сказала это уже тогда, когда ни Лона, ни Брета, ни Варги, ни Хелта рядом не было. Сказала лишь для одной Рит, хотя Рит и сама в этом ни секунды не сомневалась. С другой стороны и осмыслить произошедшее она не могла, но не потому, что не способна была сопоставлять одно с другим, а потому что голова ее была занята чем-то другим. Рассуждать за Рит принялась Филия. Она бормотала что-то под нос, даже загибала пальцы и почесывала виски, смешно прикусывая губу, но Рит слышала каждое ее слово. По всему выходило, что если Лур призвал не Коронзона, а самого Тибибра, то есть самого могущественного из высших, который только и мог как-то повлиять на Адну, то все происходящее отныне можно считать единым замыслом умбра.
Она вернется, пробормотала Филия, но сказала это уже тогда, когда ни Лона, ни Брета, ни Варги, ни Хелта рядом не было. Сказала лишь для одной Рит, хотя Рит и сама в этом ни секунды не сомневалась. С другой стороны и осмыслить произошедшее она не могла, но не потому, что не способна была сопоставлять одно с другим, а потому что голова ее была занята чем-то другим. Рассуждать за Рит принялась Филия. Она бормотала что-то под нос, даже загибала пальцы и почесывала виски, смешно прикусывая губу, но Рит слышала каждое ее слово. По всему выходило, что если Лур призвал не Коронзона, а самого Тибибра, то есть самого могущественного из высших, который только и мог как-то повлиять на Адну, то все происходящее отныне можно считать единым замыслом умбра.
А Адна как же? спросила Рит.
Что? посмотрела на нее Филия, как будто не ожидала рядом увидеть свидетельницу своих размышлений. Адна? Кажется, она выпала из этого тула. Но это не значит, что наших врагов стало меньше. Считай, что они разделились на отряды. Адна явно хотела начать усобицу между берканскими королевствами. Если бы Хедерлиг убил Ходу, ее было бы не избежать. А теперь все в порядке, Эйк, рукоположенный в наместника, направляется в Йеру, мы движемся в сторону Исы. Хода жив и здоров, если не считать шишку на затылке. Хедерлиг приходит в себя, ужасное не произошло.
Разве Адна хотела только этого? спросила Рит.
Она хотела еще и убить тебя, ответила Филия. Прежде всего убить тебя. Понимаешь? Ну и меня вместе с тобой заодно. Скольких она прихватила стражников и жителей Строма?
Трупов было более трех десятков, сказала Рит. С лучниками почти сорок.
Маловато для того, чтобы вновь явиться жницей, задумалась Филия. Хотя и слишком много для небольшого города. Но она может восполнить недостаток сил, устроив бойню в первом же попавшемся трактире или еще где. Так что, я бы не расслаблялась. За нами она еще вернется.
В чем наша защита? спросила Рит. Если, конечно же, от Адны можно защититься.
Только в том, что подбираться к нам ей придется вживую, не жницей, сказала Филия. Силы жницы ей потребуются, чтобы защитить себя или убраться восвояси. Хотя, я бы не исключала и еще какую-нибудь пакость. Отравленную еду, питье, стрелу, выпущенную из засады. Все может сгодиться.
Я чувствую опасность, произнесла Рит. Не сейчас, я ее вообще чувствую. Едва ли не с рождения. Что бы мне ни угрожало. Не всегда могу ее избежать, но чувствую.
А когда ты во Фризу потащилась и попала в беду, ты ее не чувствовала? поинтересовалась Филия.
Чувствовала, призналась Рит. Но было еще что-то. Ощущение, что я должна туда поехать.
Не пожалела? жестко спросила Филия.
Именно тогда Рит впервые закрыла глаза и вдруг с небывалой прежде остротой вспомнила и даже почувствовала страшное как с нее срывали одежду и причиняли ей боль. Много боли. Много боли и отвращения. Святые боги, она уже думала, что забыла об этом. Даже нет, не забыла, а застелила это как будто уже давнее ужасное прошлое, не менее ужасным недавним прошлым. Ничего подобного. Ненависть поднялась из глубины и заклубилась у нее перед глазами.
Пожалела, ответила Рит. Но не о том, что отправилась во Фризу. О том, что не уберегла себя. Во Фризу я не поехать не могла.
Вот, угрюмо проговорила Филия. А я не могла не поехать в Опакум. Хотя нет, почему же. Могла. Забиться в темный угол и скрыться от всех. Пересидеть, переждать, переспать. Как угодно. Но у такого решения было слишком много изъянов. Хотя, как по мне, достаточно даже двух первых. Поступи я так, я была бы не я, не дочь своей матери, не лекарка, не колдунья, никто. И пересидеть не удастся. Без меня, без тебя, без нашей третьей подруги ничего из этого не закончится последующим облегчением. У этой пропасти дна нет.
Значит, можно лететь, не боясь разбиться, засмеялась Рит.
Случаются и более страшные вещи, ответила на это Филия. Что скажешь о пламени, в котором придется сгорать вместе со всем миром?
Я бы воздержалась, ответила Рит.
Я бы тоже, кивнула Филия и вдруг добавила странное. Ребенка хочу.
Ребенка? не поняла Рит.
Да, негромко засмеялась Филия. Маленького, живого, плачущего и смеющегося. Моего собственного. А ты? Ты можешь иметь детей? Прости, если я
Ничего, мотнула головой Рит. Думаю, что могу. Я в порядке. Даже чересчур в порядке. Вдруг подумала, что даже тогда, когда меня истязали, с холодной головой сумела наложить на себя заклятье. Чтобы не понести от мерзавцев.
Я бы воздержалась, ответила Рит.
Я бы тоже, кивнула Филия и вдруг добавила странное. Ребенка хочу.
Ребенка? не поняла Рит.
Да, негромко засмеялась Филия. Маленького, живого, плачущего и смеющегося. Моего собственного. А ты? Ты можешь иметь детей? Прости, если я
Ничего, мотнула головой Рит. Думаю, что могу. Я в порядке. Даже чересчур в порядке. Вдруг подумала, что даже тогда, когда меня истязали, с холодной головой сумела наложить на себя заклятье. Чтобы не понести от мерзавцев.
Будь осторожнее, заметила тогда Филия. Если твое естество даст о себе знать, это может нас выдать. Понимаешь?
Не волнуйся, ответила ей Рит.
О чем она тогда думала, когда разговаривала с Филией? Ведь не о Луре, не об Адне, не об отделавшемся шишкой короле Ходе. Нет. Она думала о Хедерлиге. Вот и теперь, она лежит на этом жестком ложе, и ничего не чувствует кроме одного желания вновь оказаться близко к этому человеку. Прикоснуться к нему. Ощутить его запах. И, может быть, почувствовать, как искра жизни перестает метаться по его телу и замирает в его сердце. Замирает с облегчением и начинает отмечать его биение. Всю ли вражескую ворожбу извлекла из него Рит? Точно всю. Без остатка. В этом не могло быть никаких сомнений. Что же тогда ее беспокоило? Ведь не судьба же трех эйконских камней? Да, она была благодарна Ло Фенгу, она преклонялась перед его силой и стойкостью, она понимала, на что он пошел, чтобы спасти ее жизнь, но все ее преклонение не шло ни в какое сравнение с этой легкой ломотой и дрожью во всем теле, когда она только задумывалась о Хедерлиге. Безумие какое-то. Кто он, и кто она?