Очень, кивнул под платком энс. Это солнце не похоже на наше солнце. Оно только светит. Оно не жжет.
А разве ваше солнце всегда жгло? спросила Рит.
Не всегда задумался энс. Но когда я родился, оно уже пылало.
Что было между тем пылающим солнцем и этим болотом, в котором ты оказался? спросила Рит. Было что-то или все произошло мгновенно?
Мгновенно, ответил после короткого раздумья энс. Но это мгновение было невыносимо. Почему-то сейчас мне кажется, что оно продолжалось вечность. И всю эту вечность меня продавливало через игольное ушко.
Однако ты уцелел, заметила Рит. И если даже превратился в тонкую нить, то успел смотать ее в клубок. В виде молодого парня. Послушай меня, мальчик. Ты, конечно, можешь кутаться в мою тряпицу и дальше, но она ничем тебе не поможет. Повторю все, сказанное мной, еще раз. Ты не в своем мире. Если я правильно оцениваю произошедшее тысячу лет назад, то твоего мира больше нет. Он канул в пламени. Погиб. Боги, которым ты поклонялся, вместе со своими вестниками и вестниками их вестников, которых, насколько я понимаю было двадцать, перенесли священные камни в мой мир. Вместе с камнями они перенесли и вас. Вы, правда, прибыли с изрядным опозданием. Но божий промысел непостижим. Значит, так и должно было случиться. Кроме одного. Этому миру возле не улыбается участь твоего мира.
Разве можно спорить со смертью? спросил энс.
Рит приблизилась к мальчишке и сдернула с него ткань, заставив его вымолвить очередное проклятие.
Смотри, сказала она ему. Смотри на эти рощи, луга, поля. Деревни и дороги. На людей, которые живут на этой земле. Никто из них не спорит со смертью. Но не спорит лишь тогда, когда она выбирается из теней морщин, что образуются от долгой и тяжелой жизни. Когда она выползает из мрака тяжелых болезней. Или приносится ветром войны. Хотя уж тут порой бывает полезно и не согласиться с назначенным роком. Тебе хочется, чтобы все это сгорело?
Что могут значить мои желания? пролепетал бледными губами энс.
Все, ответила Рит. Как ты думаешь, может ли сойти с ума правитель какой-нибудь земли?
Всякий человек может сойти с ума, пробормотал энс.
А что бы ты счел признаком безумия? спросила Рит.
Безумные поступки, наверное? предположил энс.
А если безумные поступки совершает божество? спросила Рит. Если оно пожирает тех, кто поклоняется ему? Сжигает тех, кто ему служит?
Никто не может противостоять божеству, замотал головой энс. Если божество совершает безумные поступки, их безумие обманчиво! Непостижимость промысла божьего превыше нашего представления о разумности!
Ты говоришь так, как будто уже думал об этом, отметила Рит. Либо слышал соответствующие споры.
Споры пробормотал энс. Наверное, не споры. Поучения. Без поучений трудно, когда кожа слезает с лица от жары.
И это в белой маске кивнула Рит. А как же себя чувствует воин в черной?
В черных масках только божьи отступники и еретики, прошипел энс.
Не думаю, что ты прав, покачала головой Рит. Я общалась с одним из таких. Мне он показался разумным человеком. К сожалению, он погиб, защищая эту землю.
Эту землю как эхо повторил энс. Защищая эту землю?
Другой земли ни для тебя, ни для кого из ваших нет, твердо сказала Рит. И, кстати, такие как ты сотни лет назад породили мой народ. Вступив в связь с женщинами этой земли.
Зачем ты меня спасла? скрипнул зубами мальчишка.
Я ведьма, ответила Рит, заставив энса отшатнуться. Нет, не та, которыми пугают несмышленышей вроде тебя. Я могу исцелять, могу еще как-то ворожить, но прежде всего могу слышать. И сущее донесло до меня необходимость спасти врага. Когда я тебя увидела, я поняла, что речь шла о тебе. Я не знаю, для чего ты предназначен, но ты спасен, и я могу чувствовать себя свободной от всех обязательств. Можешь предаваться безумию дальше, хотя, думаю, расстанешься с жизнью при встрече с первым же дозором. Так что
Я ведьма, ответила Рит, заставив энса отшатнуться. Нет, не та, которыми пугают несмышленышей вроде тебя. Я могу исцелять, могу еще как-то ворожить, но прежде всего могу слышать. И сущее донесло до меня необходимость спасти врага. Когда я тебя увидела, я поняла, что речь шла о тебе. Я не знаю, для чего ты предназначен, но ты спасен, и я могу чувствовать себя свободной от всех обязательств. Можешь предаваться безумию дальше, хотя, думаю, расстанешься с жизнью при встрече с первым же дозором. Так что
Рит приблизилась к энсу, рассекла ножом путы на его руках, затем перерезала веревку и бросила ему повод.
Ты свободен.
Энс взялся за поводья и придержал лошадь. Рит поехала дальше. Она оглянулась через пять минут. Отстав, от миновавших его Брета, Варги и воинов Лона, энс правил лошадь следом. А она все еще не знала, зачем он был ей нужен.
Они сделали привал у караван-сарая на берегу странной реки Кильды, которая, как сказал Лон, как углубилась в ущелье у пертского замка Хагл, так и притащила это ущелье к самому морю. Притащила почти недостижимой, мало где можно спуститься к речной воде. Или же промыла себе за несколько эпох русло в известковом плато, на котором лежала своенравная Перта, хотя изнутри ущелье было черно, как черны дома Перты.
Отчего же Перта своенравная? спросила Рит, глядя, как сидящий у уличной печи Арикати набивает живот кашей из поданного Бретом котелка.
Народец в ней своенравный, ответил присевший возле Рит Лон. Земли в Перте неплодородные, так что все крутится вокруг овец, ветра, гор да и неблизких паллийцев. Хотя, вроде бы Райдона куда ближе к паллийцам, а народ там проще и добрее. Но кроме всего прочего дурная слава ходит о королевской семейке Перты. Возьми даже главный храм. Ведь раньше он был только в Исе. А потом король Онд уперся, что и в Перте должен быть главный храм, да и выстроил его за двадцать лет. А уж что он творит у себя во дворце Хотя, может и выдумки все это
Во дворец к нему нам вроде бы не нужно? спросила Рит.
Нет, замотал головой Лон. Насколько я понял, сначала мы посетим главный храм, потом если будут какие дела, задержимся в городе, а уж после продолжим нашу дорогу. Стало быть, в Райдону?
Если храм причислит меня к райдонскому приходу, напомнила Рит.
Не пойму я тебя что-то, прищурился Лон. Что-то мне кажется, ты не собираешься замуж не только за короля Ходу, но и вообще ни за кого.
А может быть, я вроде тебя? спросила Рит. Хочу быть свободной?
Я-то свободен? удивился Лон. Тащиться через всю Беркану неведомо куда с сумасшедшей бабой ты это называешь свободой? Только не обижайся.
На тебя? усмехнулась Рит.
Обычно все обижаются именно на меня, вздохнул Лон. Поверишь ли, иногда для этого можно вовсе ничего не говорить, достаточно лишь взглянуть. Так ты собираешься замуж?
Я еще думаю, призналась Рит. Слишком ответственный поступок.
Вот ведь ухмыльнулся Лон. Если бы матушка не сказала, что я должен слушать тебя, не удивляясь, решил бы, что ты сдурела. Ну да ладно. Что с этим выползком будем делать? Ведь не отстает. Что ты ему пела сегодня с утра? Ну, еще до того, как разрезала на нем путы?
Храмовые гимны, ответила Рит. Но не те, что поют в ваших храмах. Другие. Для таинств. Их ведь много.
Для таинств, покачал головой Лон. Ладно, парня этого через пертские дозоры я проведу, а там уже сама будешь за ним смотреть. Кстати, а что ты лошадь Филии ему не дала, зачем было покупать эту клячу?
Не такую уж и клячу пробормотала Рит и обернулась к лошадям, что всхрапывали и переступали у коновязи. Не знаю. Это как отдать ее платье или ее меч. Должно пройти время. К тому же
Она посмотрела на мастера стражи, который именно теперь почему-то показался ей не таким уж и брюзжащим.
Понимаешь, есть надежда в конце этого пути встретить ее мать. Ей я и отдам и ее лошадь, и ее меч, и ее вещи. Спасибо, что вы не оставили ее лошадь в Хойде. Когда я уходила, я еще плохо соображала.
Плохо соображала пробормотал Лон. А улизнула так, что и позавидовать впору. Продумала, укрылась, добралась. Спланировала. Все у тебя как-то разложено и схвачено.
Ты же не об этом хотел поговорить? переспросила Рит.
Хедерлиг хочет увидеть тебя в Перте, сказал Лон.
Если хочет, значит, увидит, ответила Рит. Когда мы будем в городе?
Если хочет, значит, увидит, ответила Рит. Когда мы будем в городе?
Завтра с утра, ответил Лон. Раньше встанем, раньше прибудем. Отсюда до окраины пять лиг. До моста еще пара. А там уж все рядом. Город куда меньше Исы.
Во сколько мы должны быть в храме? спросила Рит.
В полдень, ответил Лон. Обряд должен занять где-то полчаса, если ничего не случится, конечно. А потом
Если ничего не случится, задумалась Рит. А потом сразу продолжим путь. Поднимемся затемно.
Ты спешишь? удивился Лон.
Да, кивнула Рит. У меня есть дела в Перте. На набережной. Поеду туда с воинами Хелта. А ты езжай к Хедерлигу. Скажи ему, что увидеть он меня сможет только в присутствии Ходы. Пока, хотя бы.
Ранним утром следующего дня Рит почувствовала прикосновение. Открыла глаза, но рядом никого не было. Коснулась собственного лба и вдруг поняла, что ее знак, который она уже не могла разглядеть в зеркале, и который дал о себе знать лишь дважды в последние дни при явлении Тибибра и явлении Лура или Энея, как бы его ни звали на самом деле, снова ожил. Правда, в этот раз он не саднил, не обжигал, а едва ощущался. Так, словно на лоб Рит прилип сухой осенний листок. Какая может быть осень в середине лета? Кто ее ищет? И ее ли?
Она схватилась за рукоять меча, вскочила на ноги и заметила, что край неба уже окрасился подбирающимся к горизонту невидимым пока солнцем, но все ее спутники и все странники, что выбрали в качестве ночлега площадь у придорожного караван-сарая спят. Не спят только дозорные да Лон.
Проснулась? спросил мастер стражи. Бормотала что-то во сне. Филию звала. Негромко, не бойся. Я подходил и наклонялся. С час назад.
С час назад? потрогала еще раз лоб Рит. А только что?
Нет, хмыкнул Лон. А что, дорожку надо было протоптать?
Осторожнее, предупредила она. Я ведь могу проснуться и с ножом в руках.
На руки я и смотрел в первую очередь, прижал руку к груди Лон. Иди, выпей ягодного отвара. Скоро выходим.
Встаем? принялся тереть глаза Брет.
Да, кивнула Рит и поймала взгляд Варги. Сна в его глазах не было.
Когда отряд Рит подходил к Перте, солнце уже показалось из-за горизонта, но бело-зеленое плоскогорье по противоположному берегу Кильды ближе к морю начало вздыматься, и известковые увалы скрыли светило, так что город явился глазам кимрки во всем своем мрачном, не подсвеченном светилом великолепии. Город был черным. Казалось бы, вот он белый камень под ногами, вырезай и поднимай светлые дворцы и жилища, храмы и башни, но нет. Перта наползала на край обрыва, нависала над лениво шевелящим утренние волны морем словно сгусток расчерченной на улицы и дома тьмы. И изогнувшийся на речной пропастью и в самом деле затейливый каменный мост казался выброшенным в сторону Исаны щупальцем.