Каково это? вдруг спросила одна из сестриц, которые стали на удивление молчаливы в последние дни. Или, точнее, сразу после произошедшего возле белого менгира.
О чем вы? окинул взглядом сразу обеих Моркет. О менгире и пламени или о том, как натягивать на свой дух брошенную плоть?
Каково это быть бессмертным? повторила вопрос одна из сестриц.
Или каково это быть демоном? спросила вторая.
Я не демон, угрюмо ответил Моркет. Вот то, что в животе у Гледы, это демон. Как ты ее не называй. Богом, полубогом, богиней или еще как. Понятно, что оно не творец, но все равно дух свободный, что повелевает собственной плотью и способен покушаться на плоть чужую. Пойманный в ловушку, но по сути дух вольный. Дух неимоверной силы, упивающийся ею. А я вестник. Из высших, но вестник. Посыльный или подручный. Кто-то говорит, что полудемон, но это пустая болтовня. Как получеловек. Непонятно что. Отделившееся щупальце этой твари. Или что-то выловленное в бездне и приспособленное для посылок. Или даже бывшее существо вроде вас всех. Пережеванное и нанятое. Заклейменное. Но с собственным представлением кое о чем. Этого не отнять. Уже не отнять. Человек, скорее. Да! Человек, демон меня раздери! Очеловеченный за тысячу лет. Поганый, может быть, но человек.
Он словно разговаривал сам с собой. Тряс головой, глотал слоги. Гледа даже протерла глаза. Что в нем осталось от того ужаса под именем Дорпхал? Неужели все зависит от количества силы? А что эта сила сделает с нею?
Он словно разговаривал сам с собой. Тряс головой, глотал слоги. Гледа даже протерла глаза. Что в нем осталось от того ужаса под именем Дорпхал? Неужели все зависит от количества силы? А что эта сила сделает с нею?
Подожди, замотала головой одна из сестриц. Но ты же жнец! А жатва? А твоя сила? А твое исчезновение? Появление? Тот альбиусский звонарь ведь не был шкуркой, из которой можно было выползти, а потом опять в нее вернуться?
Все дело в силе, скривился Мортек. Будь в вас та сила, что невидимым гейзером бьет из менгира или таится в нем, и вы бы стали жницами. Да-да И овладели бы собственной плотью, размывая ее в мутный морок и собирая там, где вам было бы угодно.
И ты поняла одна из сестриц. Уже не жнец? Теперь ты уже не жнец?
Ты хочешь спросить, смертен ли я? негромко засмеялся Мортек. Тело смертно. А дух ослаблен, но не истреблен, как оказалось. И не развоплощен в пустоту, для этого пока нет новых инструментов. А старые, что сотворили Бланс, Чирлан и Зонг, все растрачены. Но кое-что я скажу. Вот это, он покосился на живот Гледы, не только пламя и окончательная, последняя жатва для этой земли. Для этого неба и воздуха. Возможно, это как раз и есть то бессмертие, о котором вы спрашиваете.
То есть? не поняла Гледа.
Среди умбра есть один особенный словно снова начал заговариваться Мортек. Среди высших умбра, одним из которых был я. Хотя и среди низших, среди курро было немало чудаков. Взять хотя бы Бланса, что играл в мудреца и добряка. Карбафа, что задался целью разбросать свое семя среди людской породы, заложить будущих гигантов. Я не о росте говорю, как вы понимаете. Амму, что пестовала воинов и обозревала весь Терминум как никто. Ананаэла, который всегда был хитрее самой хитрости. Ту дюжину, которая отодвинула третью жатву от второй на целых семь сотен лет. А могла и вовсе исторгнуть нас из Терминума Конечно, среди высших не было пустышек Хотя Ладно я, я всегда довольствовался малым. Служил тому, что считал волею богов. Хотя и без того безумного усердия, которым славилась Адна. Не высовывался, хотя испытал многое. Все, что было мне доступно. Прошел обучение храмовому боевому искусству во Фризе. Стал эйконцем, да-да, Ло Фенг, ты ведь уже понял это? Не чужаком, а самым настоящим эйконцем. Успокойся, это было очень давно. Да и мальчишка тот помирал от горячки, честно сказать, хотя я бы взял и крепкого воина, но ваши камни Кстати, может быть, в одном из твоих камней и сохранился выплеск моего тогдашнего духа. Хотя большую часть камней я прибрал, как же. Понравилось Уже не так давно с моим последним телом я выдержал обучение в одалском монастыре. Участвовал едва ли не во всех войнах. Между прочим, всегда на стороне Берканы. Кстати, Гледа, в последней войне даже сражался недалеко от твоего отца. И все для того, чтобы стать частью тех, кого рано или поздно придется убивать. Понимаете?
С трудом, пробурчал Стайн. Среди нас палачей вроде бы нет.
Готовил оправдание? предположил Скур.
Вот уж оправдываться я никогда не собирался и не собираюсь, усмехнулся Мортек. Я, кстати, предпочел бы оставаться звонарем. Нормальная работенка, если затыкать уши. Хотя, конечно, колокол в Альбиусе был с изъяном, фальшивил нещадно. Да и какой из меня теперь жнец? Я теперь даже не подметка на его сандалиях. Впрочем, обо мне нечего говорить. Так вот, среди высших умбра был один особенный. Это был не Атраах служака и задира, выпивоха и женский угодник. Не Адна безумная ведьма, мечтающая лишь о вечном покое для самой себя. О покое среди цветов и животных. И не Чилдао натянутая струна, которая единственная обходилась без человеческой плоти, единственная, что была прямым отростком божества, которое как раз теперь через тебя, Гледа, пытается обрести власть над этим миром, и единственная ее часть, что сберегла себя от безумия, что само по себе загадка. Нет. Это был и есть Тибибр.
И в чем же его особенность? спросил Ян.
Он что-то знает, ответил Мортек. И это знание одаривает его полнотой. Полнотой бытия, полнотой замысла, полнотой смысла.
Например? наконец подал голос Ло Фенг. Каждый из нас что-то знает, но никого это не делает особенным. Что он знает?
Я могу только догадываться, развел руками Мортек. Тибибр очень силен. Силен и мудр. Поскольку только мудрец может быть сильным, не выдавая границ своей силы. Дело в том, что Тибибр не может не понимать того, что мне, к примеру, открылось лишь в Опакуме того, что это существо, Мортек снова покосился на живот Гледы, не просто может испепелить этот мир и все миры, до которых оно способно дотянуться, но и того, что оно хочет этого и сделает это. То есть, его воплощение это конец мира.
И в чем же его особенность? спросил Ян.
Он что-то знает, ответил Мортек. И это знание одаривает его полнотой. Полнотой бытия, полнотой замысла, полнотой смысла.
Например? наконец подал голос Ло Фенг. Каждый из нас что-то знает, но никого это не делает особенным. Что он знает?
Я могу только догадываться, развел руками Мортек. Тибибр очень силен. Силен и мудр. Поскольку только мудрец может быть сильным, не выдавая границ своей силы. Дело в том, что Тибибр не может не понимать того, что мне, к примеру, открылось лишь в Опакуме того, что это существо, Мортек снова покосился на живот Гледы, не просто может испепелить этот мир и все миры, до которых оно способно дотянуться, но и того, что оно хочет этого и сделает это. То есть, его воплощение это конец мира.
Значит, это твоего Тибибра устраивает, засмеялась одна из сестриц. Мало ли? Если тот мир был сожжен, значит, может быть сожжен и этот. Может, он мерзнет, и это единственная способность согреться? А потом найдется еще один.
Понятно, что добраться до него будет непросто, но если не тащить с собой менгиры, энсов, прищурилась другая, то почему нет? А если его наняли истопником? Может быть, этому Тибибру что-то обещано?
Нет, негромко рассмеялся Мортек. Думаю, все куда проще. Конечно, это лишь мои догадки Тибибр подозревает или знает, что возможная гибель этого бога, какой бы она ни казалась невозможной, это и гибель всех умбра. Щупальца не могут существовать без каракатицы. Это ведь не дождевого червя рассечь лопатой
Фу! поморщилась одна из сестриц.
Ты хочешь сказать, что если удастся как-то избыть это существо Гледа положила руки на живот, тебя не станет?
Весьма вероятно, пробормотал голосом Унга Мортек. Не станет никого. Самого Тибибра, Адны, меня, Чилдао, Бланса, Карбафа, Зонтага, Ананаэла, Энея, Коронзона. Никого. Возможно, останется человек по имени Мортек. А может быть, не будет даже его. И эта или еще какая плоть умрет окончательно. Но я надеюсь на первое. Правда, тогда уцелеют и людские оболочки прочих умбра.
Ну вот, подал голос Ян. Чем плохо? Ты думаешь, что Тибибр не согласился бы стать человеком?
Чтобы состариться и умереть? спросил Мортек. Испытать болезни, лишения, слабость? А потом уйти в неведомое, поскольку, если бессмертие духа есть его бесконечность, то бессмертие человеческого духа кромешная неизвестность? Чем может соблазнить неизвестность? Спроси какого-нибудь короля, готов ли он взяться за соху и поселиться в темной избе с клопами, чтобы однажды сдохнуть от какого-нибудь недуга или от старости? Вряд ли кто-то согласится.
Подожди, не поняла Гледа. А как же те энсы или даже не энсы, а все те спасенные, что где-то там скрыты в середине Хели? В этом упокоище? Или как его в колыбели?
В этом и заключается секрет, понизил голос Мортек. Да, это лишь мое предположение, но я думаю, что Тибибру плевать на тех, кто все еще дремлет в упокоище, хотя я и не уверен, что оно неповреждено. Он думает только о себе. Думаю, он страшится собственного конца. Что-то его напугало. Что-то или кто-то. Поэтому я и говорю он что-то знает.
Почему ты сразу не сказал про своего коня? спросила Гледа в повисшей тишине. Тогда, перед белым менгиром? Почему не предупредил? Ты же знал, на что шел. А если бы ты не смог дойти до моста?
Я не собирался доходить до моста, после короткой паузы ответил Мортек. Я надеялся, что менгир испепелит меня полностью. Вместе с духом.
Почему? спросил Ян.
Позволь мне не отвечать, скривился Мортек.
И вот теперь они вдевятером неслись на северо-восток вдоль отвесных стен Дибдского ущелья, и Гледа не могла избавиться от мысли, что разговор не закончен. Она даже придержала лошадь, приблизилась к Мортеку, дождалась, когда Ашман догадается и подаст лошадь вперед, оставив их рядом, и спросила:
Я не все поняла. Вчера не все поняла. Скажи мне, если бы те пятеро высших. Я не об умбра говорю, а о демонах, как ты их называешь. Или о богах. Если бы у них все вышло. Вас ведь не было бы. Так?
Скорее всего, не сразу ответил ей Мортек. Знаешь, когда люди переезжают в новую избу, они ведь не берут с собой ни клопов, ни тараканов. Конечно, те могут завестись сами, но вот так, чтобы измыслить подобное нет. Людям, мне кажется, вовсе не нужны пастухи. Думаю, что все обошлось бы менгирами. Эти камни отгородили бы изрядный кусок этого мира, спасенные вышли бы из упокоища и зажили бы собственной жизнью. Устроились бы как-нибудь. Может быть, повоевали бы с местными. Но рано или поздно смешались бы с ними. Получилось бы что-то вроде кирмров. А менгиры постепенно ослабли бы. И стали просто камнями. Но точно этого знать не может никто. Даже Тибибр.