Хрущева в понедельник похоронили, траур в стране закончен, и о прежнем главе государства стараются больше не вспоминать, руководствуясь сомнительным правилом о мертвых или хорошо, или ничего. Быстро все забыли, как дружно пели Никите дифирамбы и чуть ли не каждый день печатали в газетах его фотографии. Все. Отныне он вычеркнут из памяти и забыт. Теперь в каждом чиновничьем кабинете рядом с портретом Ильича вешают фотографию Гагарина. Хорошо хоть Юру наш советский народ любит искренне, а не на показ. Надеюсь, народная любовь к нему не будет такой короткой, как к Хрущеву.
Замечаю, что среди гостей сегодня много военных в парадных кителях, увешанных орденами и медалями. Мезенцев молодец не только добился их поддержки, сделав своими союзниками, но и возвращает военным заслуженную любовь народа. Журналисты и телевизионщики с камерами вьются вокруг прославленных военачальников и генералов. Вижу в толпе седой ежик маршала Жукова.
Судя по разговорам вокруг, Георгий Константинович впервые за долгое время был приглашен руководством страны на сегодняшний парад и гордо стоял вместе с остальными маршалами на трибуне рядом с Мавзолеем Ленина. Вот давно бы так Может, еще и Парад Победы вернут? Ведь почти двадцать лет не отмечала страна 9 Мая так, как должно.
Я протискиваюсь дальше и замечаю у колонны группу знакомых спортсменов-олимпийцев. Их легко заметить по одинаковой парадной форме нашей сборной. На прием сегодня позвали не только руководство делегации, но и всех медалистов. Здесь сейчас вся гордость советского спорта. Лариса Латынина заразительно смеется над чьей-то шуткой, рядом улыбается смущенная Галя Прозуменщикова. Для молодой девчонки все в диковинку, она то и дело таращится на известных людей, проходящих мимо. А знаменитостей здесь сегодня действительно хватает и артисты, и писатели, и космонавты. Надо бы подойти, поздороваться с девчонками Направляюсь в их сторону, но дорогу мне преграждает молодой, коротко стриженный парень с типичной для «девятки» внешностью.
Алексей Русин? Пройдемте со мной, вас ждут.
Направляемся не в тот закрытый зал для руководства, где меня знакомили с Хрущевым, а идем к эскалатору, чтобы подняться в большой банкетный зал на четвертом этаже. Сегодня все происходит более демократично, и это не может не радовать! Народа здесь тоже немало, но ощущения толпы нет банкетный зал огромный, все гости небольшими группами равномерно расположились за многочисленными столами. Звучит ненавязчивая музыка, слышен звон хрусталя и столовых приборов. И вокруг тоже улыбающиеся лица людей. Встречаются, конечно, и хмурые физиономии, но их совсем немного. Ловлю себя на том, что и сам начинаю улыбаться, заряжаясь общим приподнятым настроением. Мне почему-то приходит на ум фраза «съезд победителей». Да, вот именно так сегодня и ощущается удивительная атмосфера в Кремле.
Меня ведут в ту часть зала, где повышенное количество охранников явно указывает на присутствие руководства страны.
А вот и наша героическая молодежь! громко говорит Фурцева, первой заметившая меня. Если кто еще не знаком, представляю вам молодого талантливого поэта и прозаика Алексея Русина.
Я коротко киваю присутствующим. Всего за столом сидят человек пятнадцать, не больше, но знаю я здесь далеко не всех.
Вижу Гагарина, Степана Денисовича, Косыгина, даже Аджубея А вот насчет двух незнакомых мне маршалов могу только догадываться видимо, это новый министр обороны Крылов и начальник Генштаба Захаров. За столом присутствует и Микоян сидит, радостно улыбается, непотопляемый ты наш
А еще он заместитель редактора нового молодежного журнала «Студенческий мир», добавляет Аджубей. Уже вышел из печати первый номер. Прошу любить и жаловать!
Присутствующие улыбаются и смотрят на меня с узнаванием. Если кто раньше и не знал меня в лицо, то после моего феерического появления на пленуме хрен теперь забудешь Алексея Русина!
Аджубей на правах моего шефа приглашающе хлопает по стулу рядом с собой, и мне ничего не остается делать, как подсесть к нему. Еще и полгода не прошло, как я вот так же подсаживался к Хрущеву и Брежневу на Сессии Верховного Совета, а сколько событий произошло с того времени. Иных уж нет, а те далече И нынешняя компания за столом, если честно, поприятнее прежней будет. Хотя кто их знает Но хотя бы никто из них не лебезит перед Гагариным.
Алексей Иванович, как Нина Петровна себя чувствует, как Рада Никитична? Передайте, пожалуйста, всей вашей большой семье мои искренние соболезнования. Я ведь в больнице лежал, не смог прийти на похороны Никиты Сергеевича.
Спасибо. Передам. Женщины наши стараются держаться, но сам понимаешь
Аджубей подзывает официанта, обращается ко мне:
Алексей, ты что пить будешь?
Сегодня здесь такая праздничная приподнятая атмосфера, даже не хочется ее портить спиртным, улыбаюсь я главному редактору «Известий», да и врачи мне пока запретили.
Пф-ф! насмешливо фыркает он. Мне тоже запретили! Ну и что? Они постоянно всем что-то запрещают. Тебе коньяк или
Тогда лучше красного вина.
Пока официант наполняет мой бокал, я осматриваюсь. И тут же натыкаюсь на внимательный взгляд Косыгина. Одариваю его широкой искренней улыбкой ну, хоть что-то здесь осталось неизменным. Давайте, тезка, не подведите теперь страну, мы на вас надеемся!
Беру в руки фужер с вином, понимаю, что надо бы сказать тост, поскольку все смотрят в мою сторону. И я обращаюсь к Гагарину:
Юрий Алексеевич! Я хочу поздравить вас с избранием на этот высокий пост и пожелать вам делаю вид, что задумался, адского терпения и выдержки! Легко вам точно не будет. Но мы, студенческая молодежь, как и весь советский народ, с огромной надеждой смотрим на вас и на вновь избранное Политбюро. Вы всегда можете рассчитывать на нашу поддержку. За вас! И за всех вас, товарищи!
Все присутствующие чокаются, Гагарин улыбается персонально для меня:
Спасибо, Алексей, за добрые слова! Постараюсь оправдать надежды и не подвести всех.
А мне почему-то его улыбка в этот момент кажется немного грустной. И чудится за ней несказанный упрек: «И ты, Брут?..»
Виновато опускаю глаза. Сочувствую Юре, но ничем помочь не могу. Каждый порядочный человек должен внести свой посильный вклад в спасение страны, и каждому придется нести персональный «крест». А потом, Гагарин ведь даже не догадывается сейчас, что я спасаю ему жизнь. Да, он рвется летать. Но разве не отступил бы сам, зная, что погибнет в 68м? Неужели променял бы семью и возможность видеть, как растут его дочери, на очередной рядовой полет?
Хотел поблагодарить тебя за митинг и за Гагарина, тихо говорит Аджубей, отвлекая меня от процесса самобичевания. Это ведь ты его вызвал к Кутафьей башне?
Нет, это заслуга моих друзей, мотаю головой я, и с митингом вообще-то тоже они придумали, когда узнали, что Захаров меня арестовал. Я всего лишь присмотрел, чтобы они сгоряча дел не натворили.
Молодцы. Если бы вы шум не подняли, все эти микояны нас бы точно сожрали. И с красными шарфами у вас красиво получилось. А вот ходят слухи, что это ты предложил Мезенцеву идею с Гагариным? Это правда?
Аджубей внимательно на меня смотрит. Я тяжело вздыхаю, утыкаюсь в тарелку с салатом «Столичный».
Правда. Но это было скорее от отчаяния, просто не знал, кого еще можно Микояну противопоставить.
Главный редактор «Известий» понимающе кивает головой. А в наш тихий разговор включается Фурцева, пересаживаясь поближе:
Мужчины, вы о чем тут секретничаете?
Да вот, вспоминаем недавний пленум
Ох, Алексей, ты меня так напугал! Я когда тебя в окровавленной рубашке увидела, подумала, что в тебя кто-то выстрелил.
Ваш крик это последнее, что я услышал, сознаюсь я и спешу переменить тему, пока Фурцева про мою странную рану и кровь не начала расспрашивать: Екатерина Алексеевна, а я ведь собрался к вам в министерство ехать. У нас возникла идея устроить публичную презентацию первого номера журнала. Но нам нужен большой зал слишком много желающих прийти на нее. Наш университетский ДК на Герцена точно маловат. Что скажете?
А насколько большой зал нужен?
Ну, зал кинотеатра «Россия» нам бы вполне подошел.
Алексей, ты от скромности не умрешь! смеется министр культуры. Этот зал на две с половиной тысячи мест, куда тебе столько?!
Студентов в Москве раз в сто больше. Так что в самый раз будет. И если вы не против, ВИА «Машина времени» тоже у нас выступит.
Это уже не презентация, морщится Фурцева. Кстати, что за дурацкое западное слово?
Я молчу, ожидая продолжения.
Это уже целый концерт у тебя будет. Ладно, я не против. Хороший должен праздник получиться.
Студенты заслужили! поддакивает мне Аджубей.
Но программу мероприятия будь любезен ко мне на утверждение, жестко заканчивает министр культуры. Недели тебе хватит?
Конечно!
Фурцева качает головой, потом обращается к Аджубею:
Алексей Иванович, а ты слышал, что по его пьесе «Большевики» в Кирове спектакль поставили?
Русин, ты еще и пьесы умудряешься писать?!
Да это еще по весне было, до всей шумихи с «Городом», отмахиваюсь я. Мы с друзьями каждый по пьесе написали на тему Ленинианы, можно сказать, это проба пера была в рамках литературного клуба.
Очень удачная проба! У меня сотрудники отдела драматургии в полном восторге. И из Кирова мне вчера звонили хвалились, что постановка «Большевиков» получилась выше всяких похвал.
Ай да Ларинский, ай да сукин сын этот Сергей Евсеевич! Ловко режиссер подсуетился к праздничной дате. Теперь, глядишь, и другие театры зашевелятся.
Алексей, хорошие сценарии и пьесы очень нужны! Ты даже не представляешь, как их не хватает на телевидении и в театре. Пишите, ребята, в своем клубе побольше таких произведений.
Алексей, хорошие сценарии и пьесы очень нужны! Ты даже не представляешь, как их не хватает на телевидении и в театре. Пишите, ребята, в своем клубе побольше таких произведений.
Наш важный разговор прерывает первый звонок, приглашающий гостей в зал. И нам приходится сменить банкетный зал на зрительный. Ладно, мне и так сегодня многое удалось сделать, теперь придется потерпеть торжественную часть приема
Я честно отсидел в партере первое отделение правительственного мероприятия, слушая приветственные выступления, которые звучали со сцены. В перерыве раскланялся со всеми знакомыми, которых я здесь встретил, а знакомых у меня в Москве теперь, оказывается, немало. Шолохов, Федин, кого только не было в Кремлевском дворце. Вся советская элита собралась в КДС.