Но как вы будете здесь? удивился я.
А что как? Разве здесь не живут люди?
Я смешался и не найдя что ответить, сунул в рот сигарету. Инга отвернулась и, глядя прямо перед собой, сказала:
Мне ведь Анна Сергеевна, которая меня приютила, помогла сделать документы. У нее сын в городе живет, неплохие связи имеет Это незаконно, конечно, Инга бросила на меня извиняющийся взгляд, но не идти же в полицию рассказывать про омут!
Да уж, покачал я головой. Уж куда идти не стоит, так это в полицию Но вы не боитесь, что деревенские проболтаются?
А я скоро уеду. Инга прищурила глаза и сжала губы.
Уедете? Куда?! ахнул я. Неужели вы не будете больше пытаться вернуться домой?
Почему же, буду. Но ведь лето скоро закончится, а нырять в прорубь я не собираюсь, улыбнулась девушка. Я уеду в город. Не могу же я вечно сидеть на шее у Анны Сергеевны. К тому же, я подала документы в культпросветучилище. Это, конечно, не театральный, но всё же Меня вроде бы берут работать во Дворец культуры, завтра я еду решать этот вопрос окончательно. Обещают даже комнату в общежитии. Вот так! Инга посмотрела на меня и улыбнулась легко и радостно. Но грустинка из ее глаз вовсе не думала улетать.
В ту ночь я долго не мог уснуть. Ворочался так, что скрутил простыню в жгут. Наконец, плюнул, натянул футболку, джинсы и вышел на крыльцо. Закурил и уставился в звездное небо.
Невероятно, даже страшно подумать! Сколько их, миров во Вселенной! Ведь там, над моей головой, и то их невероятно много. А если предположить, что каждый мир это череда параллельных миров, то сколько же их тогда на самом деле? Может быть, действительно, бесконечность?
А еще я подумал о том, что буду большим дураком, если не воспользуюсь выпавшим мне шансом. Какой писатель да что там писатель, обычный любознательный человек отказался бы от возможности посетить иные миры? Мне просто необходимо нырнуть в этот омут! Правда, я не умею плавать, но это не такая уж большая проблема: брошу в воду бревно, а когда вынырну уж как-нибудь до него добарахтаюсь. Риск, конечно, есть, но в данном случае он оправдан. Хуже будет, если в ином мире я тоже попаду в воду, но Инга говорила, что в основном переходы находятся на суше. В тех мирах, где о переходах знают и целенаправленно ими пользуются, есть даже что-то вроде станций, где прибывшим путешественникам выдают одежду и небольшую сумму денег.
Да, я приехал в деревню отдохнуть, расслабиться, развеяться В последнее время в моем творчестве образовался натуральный застой новые идеи или вовсе не приходят в голову, или приходят такие, от которых самому становится тошно. А тут просто подарок судьбы: можно будет черпать идеи и сюжеты совковой лопатой! Так что отдых придется пока отложить. Всплыла в памяти строчка Высоцкого: «Ну а прочие в чем мать родила, не на отдых, а опять на дела». Надо же, как к месту! Прямо про меня.
Утром, несмотря на полубессонную ночь, я встал бодрым и полным решительности. Плотно позавтракал, хотя есть совсем не хотелось. Но кто знает, будут ли меня кормить в иных мирах? Мне вдруг стало смешно, и я чуть не подавился яичницей, чем вызвал реплику бабы Нюры:
Ты что это светишься, как самовар начищенный? Влюбился, что ль? Вчерась, видела, Ингу до дому провожал Вишь, нашлась, никуда не девалась. А еще говорил «не моя»! Вишь, и твоей стала.
Вот тут я подавился по-настоящему. Раскашлялся до слез. Баба Нюра принялась стучать по спине сухоньким кулачком, приговаривая:
Это ничё, коли влюбился-то! Девка она ладная, умная. Вот и в город жить собирается Может, и сладится у вас. Ты ж вроде говорил не женат?
Я не стал ничего отвечать бабе Нюре, только кивнул. И говорить сквозь кашель было бы затруднительно, да и говорить, собственно, нечего. Не стану же я объяснять, что с Катериной мы то сходимся, то расходимся вот уже пять лет без малого. Сразу регистрироваться не стали, а теперь уже вряд ли будем. Мы теперь и видимся-то пару раз в месяц, да и то, скорее всего, уже по привычке. У каждого из нас свои интересы, свои дела и проблемы, свои друзья и знакомые. Мы стали друг другу совсем чужими, как ни банально это звучит. Но мысли о веревке и куске мыла нас при этом отнюдь не посещают. Так что всё нормально.
Кстати, о веревке! Мне вдруг пришла в голову замечательная мысль: зачем я буду тащить к омуту какое-то бревно (его, к тому же, может и к берегу прибить, пока я «плаваю»), если можно просто натянуть над водой веревку! Ширина речки в том месте всего метров пятнадцать, а слева и справа от омута ее легко можно перебрести.
Баба Нюра, у вас веревка есть? спросил я, откашлявшись. Старая, ненужная, метров сорок?
Перемёт, что ль, сделать хочешь? со знанием дела поинтересовалась хозяйка. Говорю ж тебе, пустое это, нету здесь рыбы!
Все-таки хочу попробовать, подхватил я «идею».
Дам тебе веревку, вздохнула баба Нюра. Назад только принеси!
Все-таки хочу попробовать, подхватил я «идею».
Дам тебе веревку, вздохнула баба Нюра. Назад только принеси!
Натянуть над омутом веревку действительно оказалось делом нетрудным. Я вбил на обоих берегах по два прочных колышка и натянул веревку между ними, дважды перейдя вброд речку слева и справа от омута. Получилось замечательно! Теперь, где бы я ни вынырнул, до «страховки» меня будет отделять не более пары метров в длину омут был всего метров десять. Ну, а два-то метра я как-нибудь проплыву!
Закончив с мерами безопасности, я сел на травку и закурил. Обидно, что сигареты с собой взять нельзя, подумал я. Как я там без них буду обходиться? Впрочем, на первый раз я не собирался оставаться в иных мирах долго. Сначала нужно произвести разведку. А там видно будет. Но на всякий случай я решил накуриться впрок, чтоб «из ушей закапало». Высмолил одну за другой еще две сигареты. Закапать ниоткуда не закапало, но во рту скопилась жуткая горечь, и даже закружилась голова.
«Ну всё, вперед!» подумал я, быстро разделся, сложил одежду под кустом и ступил в черную воду. По коже побежали мурашки не столько от холода, сколько от страха. Все-таки то, что я собирался сделать, было сродни высадке на чужую планету. Да так оно, собственно, и было. Поэтому я сказал гагаринское «Поехали!» и, держась за веревку, отправился на глубину.
Через пару шагов я потерял под ногами опору и отчаянно забарахтался. Едва успел глотнуть воздуха, как тут же ушел под воду, словно кто-то потянул меня снизу. Я широко распахнул глаза, но кроме мутной темноты ничего не увидел. Меня обуял ужас такой же темный, как и всё вокруг. Но продолжалось это недолго. Не знаю, что я ожидал увидеть, волшебную дверь, черную дыру лаза, приветственную надпись «Welcome!» на деле всё оказалось куда прозаичней и проще для меня «включился» свет, и я понял, что могу дышать. Свет был неярким, потому что небо в просвете впереди оказалось затянуто тучами. И лил дождь. Впрочем, дождь меня не мочил я находился у выхода небольшой пещеры даже не пещеры, а ниши в склоне горы. Это я понял, когда выглянул наружу. И то, что увидел, меня совсем не обрадовало. Склон был очень крутой, почти отвесный. По крайней мере, так мне показалось. Пещера находилась над землей не менее, чем в сотне метров. Даже если бы мне удалось спуститься, то назад бы я не поднялся это уж точно! Поэтому, полюбовавшись немного хмурым пейзажем чужого мира, заключающим в себя лишь черные тучи и серые горы, я решительно двинулся вглубь пещерки
и вышел в просторную светлую комнату. Передо мной за выгнутым широкой дугой столом сидела молодая женщина и приветливо улыбалась. Я машинально принял позу футболиста, стоящего в «стенке». Женщина заулыбалась еще шире, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.
Добро пожаловать! пропела она, поднимаясь из-за стола. Рада приветствовать вас в Российской Империи!
В чем?! В г-г-де-де? заблеял я и, расцепив снизу руки, обхватил голову.
Вы путешествуете первый раз? не переставала улыбаться женщина. Она подошла ко мне и тронула за локоть: Пойдемте, я выдам вам комплект одежды и деньги.
Меня затрясло. Я не мог вымолвить ни слова.
Да что с вами? положила мне на плечо руку женщина. Успокойтесь, всё хорошо! Сейчас всё пройдет. Пойдемте! И она легонько потянула меня к овальной двери.
Я механически зашагал следом. В голове было пусто. Так же механически я оделся в соседнем помещении, очень похожем на склад. Рубашка и брюки темно-зеленого цвета оказались мне впору у женщины был наметанный глаз. С обувью вышло сложнее пришлось примерить три пары. Впрочем, я делал только то, что говорила моя «проводница» сам я, казалось, совсем разучился мыслить.
Ну вот, вы замечательно выглядите! окинула меня придирчивым взглядом женщина. Сейчас я выдам вам гостевое удостоверение и сумму в сто рублей. Этого вам хватит на неделю пребывания в нашей стране. Конечно, если придерживаться разумных потребностей.
У вас не будет закурить? наконец-то разлепил я рот.
А вы не собираетесь возвращаться в течение ближайшего часа? слегка сдвинула брови «проводница».
Н-н-не знаю А что? выдавил я, чувствуя, что холодею. Я уже понял, что ответит сейчас женщина. Мысли словно прорвали наконец плотину в мозгу.
Видите ли, наркотические средства, даже такие легкие, как никотин начала «проводница», но я прервал лекцию отчаянным воплем.
Я орал и орал, бегая по комнате, заставленной стеллажами, натыкался на них, падал, снова вскакивал и снова бежал Женщина семенила следом, на ходу тревожно бормоча что-то в трубочку телефона. В очередной раз упав, я увидел перед носом тяжелые ботинки армейского образца, а подняв голову и их обладателя. Широкий бритый череп с узенькой полоской лба, постукивающая о громадную ладонь дубинка быстро подсказали мне нужную линию поведения. Я медленно встал, успокаивающе выставив руки, затем приложил одну к сердцу и вежливо произнес:
Извините.
Смотри мне! ответил череп и повернулся в сторону женщины.
Всё хорошо, Степан, кивнула «проводница», но глазами попросила охранника не уходить далеко. Мне же она сказала: Ведь правда, всё хорошо? Вы успокоились?
Вполне, попытался улыбнуться я и понял, что действительно успокоился. Разом. Только по-прежнему хотелось курить. И я напомнил: Вы собирались дать мне сигарету.
Да, конечно! Пойдемте, я дам вам сигарету и, пока вы курите, мы заполним нужные бумаги.
Я вышел из здания «станции» под синее ясное небо. В кармане зеленой рубашки лежали «Удостоверение гостя Российской Империи» и сторублевая купюра с портретом Государя Императора. Мимо, по широкому и прямому, как луч, шоссе проносились машины ярких расцветок и непривычной формы. Впрочем, все они имели по четыре колеса, а остальное меня уже не волновало. Я подошел к обочине и вытянул руку. Почти сразу же «шикнули» об асфальт покрышки. Усатый парень выглянул из окна оранжевой «мыльницы»: