Калеб покачнулся и опустился на одно колено, судорожно ловя ртом воздух.
Прекратите, парни, сказала она, понимая, что это звучит беспомощно.
Брайан потер шею в том месте, куда ударил Калеб, и сплюнул за борт.
Опираясь на стол, Калеб поднялся на ноги. Рейчел увидела у него в руках свой пистолет. Калеб снял его с предохранителя. Сцена выглядела нереальной, как и всё в тот день. Они же были Брайаном, Рейчел и Калебом, обыкновенными людьми, ничем не примечательными, вовсе не склонными размахивать стволами. А между тем именно она, Рейчел, заставила Калеба с помощью этого самого пистолета привезти ее сюда.
А теперь дуло пистолета было направлено прямо в лицо Брайана.
Эй ты, крутой парень, скажи-ка мне, где, к чертовой матери
Брайан выбил из руки Калеба пистолет, при этом вылетела пуля. Выстрел оказался не таким громким, как на стрельбище, где звук отражается от перегородок. Было похоже на то, будто с силой захлопнули ящик письменного стола. Судя по вспышке на выходном отверстии, пуля прошла совсем рядом с Рейчел. Но она даже не вскрикнула. Выбив пистолет из руки Калеба, Брайан свалил его с ног с легкостью, показывавшей, что он владеет приемами борьбы. Калеб упал на спину, а Брайан стал пинать его в грудь и живот так яростно, словно вознамерился забить до смерти.
Решил попугать меня пистолетом? кричал Брайан. Насмехаться надо мной, гребаный урод? После каждой фразы он наносил очередной удар. Захотел наколоть меня? Говорил гадости о моей жене?
На губах Калеба появился кровавый пузырь.
Хотел трахнуть мою жену? продолжил Брайан, пнув его в пах. Думаешь, я не видел, как у тебя текут слюнки при взгляде на нее? Какие мысли лезут тебе в голову?
Вначале Калеб умолял Брайана прекратить избиение, теперь же лежал молча и неподвижно.
Брайан, остановись, сказала Рейчел.
Брайан повернулся к ней; глаза его сузились, когда он заметил свой револьвер у нее в руке. Она и сама не знала, когда схватила его, только чувствовала, что он тяжелее, и намного, ее пистолета в руках Брайана тот выглядел как игрушка.
Остановиться? спросил он.
Да. Ты убьешь его.
А тебе-то что?
Брайан, пожалуйста.
Что изменится в твоей жизни, если он умрет? Или я умру? Или если я уеду, исчезну? Ты будешь по-прежнему сидеть в своей норе и смотреть на мир, не участвуя в нем, не воздействуя на него. Забудь о Калебе. Да какая, в конце концов, разница, живешь ты сама на свете или нет?
Казалось, эти слова удивили его не меньше, чем ее. Он несколько раз моргнул. Посмотрел на небо без звезд и на черную воду залива. Посмотрел на Калеба. Затем снова на Рейчел. Она прочла его мысли: если я вернусь на берег один, никто ничего не заподозрит.
Он взял ее пистолет. Или ей показалось, что он взял пистолет. Нет, взял. Поднял его перед собой.
И тут она выстрелила.
Выстрелила так, как ее учили, целясь в центр фигуры, чтобы пуля прошла через сердце.
Она слышала свои слова: «Брайан, нет, Брайан, нет». И еще: «Нет, нет, пожалуйста».
Брайан покачнулся, рубашка его окрасилась кровью, которая закапала на палубу.
Калеб смотрел на нее с ужасом и благодарностью.
Брайан выронил пистолет.
Вот черт! произнес он.
Прости, сказала она. Это прозвучало как вопрос.
А в его глазах была любовь. И страх. Он произнес еще что-то, но вместе со словами из его рта хлынула кровь. Из-за этой крови и страха в его глазах она не могла разобрать сказанного им.
Он сделал полшага назад, прижав руку к груди. И упал за борт.
И в этот момент она поняла, каковы были его последние слова: «Я люблю тебя».
«Подожди. Подожди, Брайан».
На палубе и на белом сиденье из пенопласта была его кровь.
«Подожди, снова подумала она. Мы же хотели состариться вместе».
III
Рейчел выходит в мир
2014
23
Мрак
Первым делом она сняла часы. Затем ожерелье то, которое Брайан купил ей в пассаже три недели назад. Скинула туфли. Стащила ветровку, футболку и джинсы. Положила одежду на стол рядом с револьвером, из которого стреляла.
Обогнув Калеба, Рейчел спустилась в каюту. Справа от дверей она увидела сигнальную ракетницу и аптечку, но ей нужен был фонарик. Оказалось, что он лежит чуть дальше, на полке. Корпус был изготовлен из желтой пластмассы и черной резины. Она проверила заряд фонарик работал от солнечной батареи, и работал превосходно. Будь у нее время на поиски кислородного аппарата, она могла бы пробыть под водой сколько угодно. Рейчел вернулась на палубу. У поручней ее ждал Калеб.
Обогнув Калеба, Рейчел спустилась в каюту. Справа от дверей она увидела сигнальную ракетницу и аптечку, но ей нужен был фонарик. Оказалось, что он лежит чуть дальше, на полке. Корпус был изготовлен из желтой пластмассы и черной резины. Она проверила заряд фонарик работал от солнечной батареи, и работал превосходно. Будь у нее время на поиски кислородного аппарата, она могла бы пробыть под водой сколько угодно. Рейчел вернулась на палубу. У поручней ее ждал Калеб.
Послушай сказал он. Он мертв. А если нет, то
Рейчел прошла мимо него и залезла на поручень.
Погоди, начал было Калеб, но она нырнула. Холод охватил ее всю сердце, горло, кишечник, вонзился в виски и проник в голову. Внутри защипало, как от кислоты.
Но фонарик светил даже ярче, чем она могла надеяться. Лучи его падали на лаймово-зеленый подводный мир со мхом, водорослями, песком и кораллами, с черными валунами, похожими на первобытных идолов. Среди этой зелени Рейчел чувствовала себя чуждым, неестественным объектом, вторгнувшимся в естественный мир. Мир, который существовал до знакомого всем мира и был древнее человечества, языка, сознания.
В футе от нее проплыл косяк трески. Когда треска удалилась, Рейчел увидела Брайана. Он сидел на песке, футах в пятнадцати ниже ее, около старой как мир скалы. Она подплыла к нему, взбаламутив воду, и заплакала, плечи свела судорога а он смотрел на нее незрячими глазами.
«Прости меня».
Тонкая струйка крови поднималась из дырки в его груди.
«Я любила тебя, я ненавидела тебя, я совсем не знала тебя».
Тело его накренилось вправо, а голова склонилась влево.
«Я ненавижу тебя. Я люблю тебя. Мне будет не хватать тебя до конца моей долбаной жизни».
Она глядела на него, труп также отвечал ей взглядом. Наконец легкие и глаза стало жечь, и она почувствовала, что больше не выдержит.
«Прощай».
«Прощай».
Поднимаясь, она заметила, что Калеб включил бортовые огни. Корпус катера качался на поверхности, футах в двадцати над ней и футах в пятнадцати южнее. У самой поверхности что-то коснулось ее бедра, почти у колена. Она шлепнула по ноге, но ничего не обнаружила и при этом выпустила из рук фонарик. Тот мгновенно опустился на дно и вонзился в песок, глядя на мир желтым глазом.
Вынырнув, она с жадностью стала глотать воздух, затем поплыла к судну. Взбираясь на борт, она заметила крошечный островок у правого борта, которого раньше, во мраке, не было видно. По островку могли ходить разве что птицы или крабы: он был слишком мал даже для одной человеческой ягодицы, не говоря уже о двух. На каменистой почве рос одинокий маленький клен, хилый ствол склонялся к воде под углом в сорок пять градусов. В нескольких сотнях ярдов от катера чуть более явственно выступали контуры Томпсона, где по-прежнему не светилось ни одного огонька.
На судне Рейчел взяла свою одежду и прошла в каюту, не обращая внимания на Калеба тот сидел на палубе, зажав руки между коленями и опустив голову. Сразу за койкой находился маленький туалет с раздвижной дверью. Над туалетной полкой висела их с Брайаном фотография, которую она раньше не видела. Но она помнила, как их снимали в тот день, когда Брайан познакомился с Мелиссой. После ланча в Норт-Энде они прогулялись до Чарльзтауна и уселись на травянистом холме перед монументом на Банкер-Хилл. Снимок сделала Мелисса. Рейчел и Брайан сидели спиной друг к другу, позади них возвышался памятник. Они улыбались. Конечно, все улыбаются, когда их фотографируют, но это были искренние улыбки. Оба светились счастьем. В тот вечер он впервые признался, что любит ее. Она заставила его томиться целых полчаса, прежде чем сказала то же самое.
Просидев в туалете несколько минут, Рейчел раз десять прошептала его имя и тихо плакала, пока горло не сжалось. Ей хотелось объяснить ему две вещи: она жалеет о том, что убила его, и ненавидела его за то, что он обращался с ней как с дурочкой. Но вдесятеро сильнее было чувство потери потери его и потери себя, такой, какой она была с ним. Огромная часть ее личности отключилась после короткого замыкания на Гаити способность сочувствовать и сопереживать, храбрость, воля, целостность, самоуважение, и только Брайан верил, что все это вернется. Он убедил ее, что цепь можно восстановить после короткого замыкания.
Ей вспомнились слова матери: «Ох, Рейчел, как грустно, что ты можешь любить себя лишь тогда, когда другие дают на это разрешение».
Посмотрев в зеркало, она поразилась тому, как она похожа на мать, знаменитую Элизабет Чайлдс, чью озлобленность все принимали за храбрость.
А пошла бы ты, мама
Раздевшись донага, она вытерлась полотенцем, лежавшим на полке, надела джинсы, футболку и ветровку. Затем нашла щетку и, как могла, пригладила волосы, еще раз поглядев в зеркало на свою мать той поры, когда вышла «Лестница», но также и на новую Рейчел, на Рейчел-убийцу. Она лишила человека жизни. И не так уж важно, что это был ее муж, преступление само по себе было слишком серьезным. Она участвовала в истреблении человечества.
Так поднимал он свой пистолет или нет? Тогда ей показалось, что поднимал.
Но стал бы он нажимать на курок?
Тогда она была уверена в этом.
А теперь? А теперь она не знала. Способен ли на убийство человек, который отдал свой плащ бездомному под проливным дождем? Человек, который три года был ее психотерапевтом и за это время не сказал ей ни одного резкого слова, не бросил на нее ни одного недовольного взгляда. Может ли такой человек лишить жизни другого?
Нет, не может. Но этот человек был Брайаном Делакруа, то есть фальшивкой.
А вот Брайан Олден мог с высокомерной невозмутимостью дать пощечину старому другу. Он мог бить ногами своего партнера и лучшего друга с такой яростью, словно хотел убить его. Брайан Олден поднял пистолет на нее. Правда, он не стал целиться в нее и не спустил курок.