Зеленый пакет, напомнила Розмари.
Сейчас, сейчас. Глаза живописца блуждали. Ах да, сердцеобразное лицо. Я вас видел.
Меня? переспросила Вирджиния.
Вы сидели справа впереди?
Да.
И оттуда поводили вашими нежными глазками, куда хотели. Тон живописца сделался озорным.
Лицо Вирджинии стало пунцовым. Ли Коффи навострил уши.
Я не заметил, подсматривал он за вами или нет. Может быть, в зеркало. Тео повернулся к шоферу. Так подглядывали или нет?
Я? вспылил Ли. Затем, поостыв, повторил спокойно: Я?
Тео, строго проговорила миссис Ботрайт, вы опять выставляетесь. Ведете себя как испорченный мальчишка.
Не будем ее смущать. Голос Ли Коффи стал холодным. Вернемся к нашему предмету яду.
Художник хлопнул в ладоши и раздраженно заметил:
Не обращайте на меня внимания. Я вижу все, что вокруг меня, и ничего не могу с собой поделать. Водитель автобуса взял медсестру за руку, но ни один из них этого, кажется, не заметил. Они не смотрели друг на друга. Тео сцепил за спиной ладони, выгнул грудь и покачался с пятки на носок.
Так вот, там было это ухо
Чье ухо? потребовала Розмари.
Не могу сказать. Я заметил только ухо. Можно дать объявление. Постойте, Мэри Энн, кажется, сказала, что ваша фамилия Гибсон?
Да.
К вам кто-то обращался.
Ко мне? В самом деле. Кто-то дважды произнес мою фамилию: в первый раз, когда я ждал автобуса, во второй, когда выходил из него. Этот кто-то меня знает. Гибсон внезапно пришел в волнение.
Кто, Кеннет? Кто?
Он смущенно покачал головой:
Не обратил внимания.
Он был подавлен. Живописец энергично кивнул. Он стал похож на индюка, его гребень подрагивал. Подавлен, я сразу понял.
Вы заметили, кто с ним хотел заговорить? спросила Розмари.
Тео смутился:
Будь я проклят, нет. Я воспринимаю мир глазами. Слышал, как его позвали, но у меня не возникла картина, кто это сделал. Живописец помолчал, все смотрели на него и ждали, что будет дальше. Мне кажется, я заметил, как кто-то взял пакет.
Кто?
Кто?
Кто?
Компания взорвалась, как попкорн.
Молодая женщина. Точнее, девушка. Очень привлекательная молодая особа. Я разглядывал ее лицо, но думаю, это она взяла зеленоватый пакет и вышла с ним из автобуса.
Когда?
После него. Я к тому времени снова увлекся ухом.
Кто она?
Художник пожал плечами:
Я бы узнал ее глазами, а имена и ярлыки для меня ничего не значат.
Где она сошла?
Немного после Впрочем, расстояния для меня тоже ничего не значат.
Она темненькая? Пол Таунсенд напрягся.
Вы хотели спросить как бы попроще выразиться? Не темный ли у нее цвет волос? Да, темный.
Джини! закричал Пол. Господи боже мой! Это могла быть Джини! Где у вас телефон?
Телефона здесь нет, ответила миссис Ботрайт. Кто такая Джини?
Теперь в центре внимания оказался Пол. Высокий, рассерженный. Сверкающий на всех глазами. Разъяренный лев.
Пол, почему вы решили, что это Джини? спросила Розмари.
Потому что примерно в то время у нее урок музыки. Ее учитель живет на бульваре. Она могла входить в автобус, когда Гибсон выходил. Знает его, поэтому заговорила. И заняла его освободившееся место. О, Джини! Красивое лицо Пола исказилось.
Кто такая Джини? поинтересовался живописец.
Моя дочь! завопил Таунсенд. Моя дочь!
Но если Джини его видела Розмари нахмурилась и задумалась.
Откуда она могла узнать, где Кен сидел? Что это было его место? Что это он забыл яд. От волнения Таунсенд начал терять контроль над речью. Нет! Нет! У Джини есть здравый смысл. Она чертовски разумный ребенок. Вы все это знаете. Он обвел взглядом окружающих. Мне надо позвонить домой не случилось ли что-нибудь с мамой. Господи, нет! Мне надо найти телефон. Так вы говорите, она была хорошенькой?
Прелестной, ответил художник, изучая собеседника. Это не одно и то же.
Джини прелестна. В этом нет сомнений. Я ухожу. Пол все больше терял голову. Мама любит ужинать рано. Джини скоро начнет готовить ей еду. Время к пяти. Мне надо позвонить. Как мне быть, если мама отравится?
Джини прелестна. В этом нет сомнений. Я ухожу. Пол все больше терял голову. Мама любит ужинать рано. Джини скоро начнет готовить ей еду. Время к пяти. Мне надо позвонить. Как мне быть, если мама отравится?
Мама? Миссис Ботрайт удивленно изогнула бровь и посмотрела на Гибсонов.
Его теща, почти с благоговением объяснила Розмари. Старая дама. Инвалид.
Да, она стара, но прожила достаточно долго, чтобы кое в чем разбираться, исступленно продолжал Пол. Таким расстроенным его еще никто не видел. Она вырастила Джини. Подняла меня, если хотите знать правду. Замечательная старушка, да пребудет с ней Господняя любовь! Когда умерла Фрэнсис, я бы без нее не справился. Послушайте, мне очень жаль, но мне пора. И все вы приехали сюда на моей машине.
Розмари подскочила на месте.
Мистер Марш, как вы считаете, могла та девушка быть его дочерью?
Все возможно, ответил живописец. Но сходства никакого.
Джини похожа на свою покойную мать, а на меня нисколько! выкрикнул Пол. Послушайте, я всех подброшу до города, но вы должны поторопиться.
Вы расстроены. Поведу я, и доедем быстрее, предложил с внезапным состраданием Ли Коффи. Никто не возражает? обратился он к остальным.
На перекрестке есть телефон? спросил Пол.
Да, телефон, повторила Вирджиния. Водитель автобуса все еще держал ее за руку.
Есть, ответил Тео Марш. На бензозаправке. Поднимайся, Лавиния. Модель встала в своем странном наряде. Все остальные устремились к двери.
Подождите нас, пожалуйста, попросил Тео Марш.
Вы с нами? удивился Ли Коффи.
Конечно, с вами. Неужели вы могли подумать, что я не захочу узнать, чем все обернется? Я не из тех, кто склонен что-то пропустить. Пошевеливайся, Лавиния! Мы высадим тебя на повороте. Ее отец заправляет бензоколонкой на перекрестке.
По дороге к машине у Гибсона хватило времени, чтобы снова подивиться всему происходящему.
Ли, Вирджиния и Пол, как раньше, сели впереди. Середину заднего сиденья основательно заняла крепкая фигура миссис Ботрайт. Слева от нее устроился Тео Марш с Лавинией на коленях, а справа Гибсон держал на коленях свою жену. Его стиснули так, что едва удавалось дышать, но ему было уютно, вдавливаясь одним боком в теплую, крепкую и доброжелательную плоть соседки, держать в объятиях Розмари.
Машина слетела с холма и остановилась. Всех тряхнуло. Пол пошел звонить. Лавиния подтянула синюю юбку на босых ногах и неловко выбралась из салона.
Раздобудь какие-нибудь брюки и туфли, велел ей бесстрастный голос. Мать уже минут пять зовет обедать, а я голоден.
Мистер Гибсон услышал, как она кому-то сказала:
Привет, папаша.
Пол крикнул, что линия занята. И что, наверное, случилось нечто ужасное.
Тео Марш прокричал в ответ, чтобы он пустил к аппарату Лавинию.
Она абсолютно надежна. Я вам гарантирую.
Он перегнулся из окна и махал длинными худыми руками.
Девочка без нервов, не без самодовольства заявил ее отец. А случилось-то что?
Пусть продолжает набирать! кричал художник. А мы тем временем поедем.
Скажу им, не трогайте оливковое масло, а ваши парни уже в пути, пообещала модель.
Без нервов и без способностей выражать свои мысли, послышался печальный, дрогнувший голос заправщика, невидимого, но угаданного Гибсоном.
Все правильно, хрипло одобрил Пол. Он трижды повторил номер телефона, который Лавиния запомнила с первого раза, затем забрался обратно в машину.
Давайте, Ли, сказала Вирджиния.
Вперед! восторженно завопил художник. Пока, Лавиния! Он повернулся к попутчикам: Славная девчушка. Чертовски хорошо разбирается в искусстве.
Вот как? одними губами выдохнула Розмари. Машина сделала поворот, и Гибсон всем телом навалился на жену. Розмари, наклонившись в попытке заглянуть за миссис Ботрайт, сказала подозрительно приторным тоном: Вы как художник, мистер Марш, живете в этой глуши только для того, чтобы уйти от реальности.
Черта с два я ухожу от этой реальности, сердито буркнул живописец. Кто вам такое наплел? Миссис Ботрайт старалась втянуть грудь к позвоночнику, пока они говорили через нее. Я могу увидеть больше реальности за половину минуты, чем любой из вас за целый день. Я даже не вожу машину
Из-за зрения? предположил мистер Гибсон.
Именно, проворчал Тео. Молодец, Гибсон, если это вы сказали. Художник замолчал, а мистер Гибсон почувствовал себя так, словно только что выиграл схватку.
Именно, проворчал Тео. Молодец, Гибсон, если это вы сказали. Художник замолчал, а мистер Гибсон почувствовал себя так, словно только что выиграл схватку.
Как так? спросил через плечо водитель автобуса.
Видит слишком много, объяснил Гибсон. Например, ухо. Сразу заедет в канаву.
Готова поспорить, что так и будет! Розмари фыркнула по-прежнему, «по-розмарински», и Гибсон пришел в восторг. Он тайком прижался щекой к ее рукаву, чтобы не рассмеяться вслух. Как-никак он все еще считался преступником. Но у него внутри нарастала радость.
Смышленый этот Гибсон, бросил Ли Коффи блондинке. Симпатичный из него получится труп.
Не отвлекайтесь, ведите машину, оборвал его Пол Таунсенд.
Он так и делает, примирительно проговорила Вирджиния.
Не терзайтесь, Пол, довольно весело посоветовала Розмари. Джини разумная девочка.
Знаю! Пол обернулся и обвел их затравленным взглядом. Прижал руки к волосам, но не обхватил головы, а скорее поглаживал. И опять уставившись вперед, продолжал себя изводить.
Со всеми остальными мне ясно. Но кто такой Пол? спросил художник, снизив тон. Его же не было в автобусе.
Он их сосед, растолковала миссис Ботрайт. Это его машина. Нам надо бы было позвонить в полицию.
На заднем сиденье художник вполголоса проговорил:
Я очень сомневаюсь, что его дочь взяла зеленый бумажный пакет. Девушка такая утонченная. А он
Пол, вяло возразила Розмари, и хорош, и красив.
И большая зануда, предположил Марш.
Розмари обняла Гибсона за шею, разумеется, для того, чтобы крепче держаться, потому что машина набирала скорость.
Он обычный, но все не могут быть такими интересными, как вы. Она оторвалась от груди мужа, чтобы лучше разглядеть живописца.
О да, я интересен, кивнул тот.
Мистер Гибсон почувствовал бешеную ревность. Этому самодовольному хлыщу было не меньше семидесяти.
Причем очень интересен. Вот вы как вас там по имени, Гибсон? почему захотели совершить самоубийство? Не хватает денег?