По дороге в общежитие ребята заглянули в магазин. Закупкой провизии руководил Модуль. Скинувшись, ребята купили банку солёных огурцов, две бутылки водки, бутылку «Токайского», три батона, полкило докторской колбасы, кусок пошехонского сыра, трёхлитровую банку томатного сока, триста граммов сала и полкило помадки.
У входа в шестой корпус сидела вахтёрша. Модуль опустил сумку на пол, бутылки звякнули. Бабуся подняла брови.
Степаниде Ивановне привет.
Модуль протянул шоколадку и указал на Макса:
Мой новый друг.
Вахтёрша кивнула, протёрла очки и продребезжала:
Ох, Вовчик, видно, без гостей тебе не жизнь.
Модуль ухмыльнулся.
Как говорил мой дед, добрый гость всегда впору.
Ну и ладно. Не буду твоего друга записывать. Пусть так проходит.
Парни поднялись на третий этаж, подошли к 305-й комнате, и Ферзь толкнул дверь. Первое, что увидел Макс, четыре кровати и стол. За столом сидел хлипкий очкарик и читал «Математический анализ».
Знакомься. Это вундеркинд Яша, сказал Модуль.
Он подошёл к столу и по-отечески обнял очкарика.
Максимилиан.
Макс пожал худенькую руку и улыбнулся.
«Похож на совёнка. Подслеповатый, с крючковатым носом».
Ферзь уселся на кровать и начал настраивать гитару.
Макс, между прочим, москвич, продолжил Модуль. У него папа препод в МГУ
Речь Модуля прервал громкий стук. На пороге появилась Лиза.
Прошу к столу, сказала она.
Подхватив сумки, ребята спустились на второй этаж. Двести первая комната, где жили девушки, находилась у холла. Бросив взгляд на накрытый стол, Ферзь причмокнул и неожиданно запел:
Лиза, Лиза, Лизавета,
Я люблю тебя за это
Голос Ферзя был низким, с лёгкой хрипотцой. Модуль одарил девушек фирменной улыбкой и продолжил куплет:
И за это, и за то,
Что почистила пальто.
Все рассмеялись.
«Весело живут, подумал Макс. Не то что я».
Заходите, гости дорогие, послышался высокий голос.
Макс перевёл взгляд от стола и увидел девушку, сидевшую на кровати.
Рузи.
Максимилиан.
Ферзь подошёл к кровати и подал Рузи руку. Девушка встала и улыбнулась всем и сразу. Макс был ошеломлён. Рузи была настолько красива, что трудно было отвести взгляд. Длинная коса, брови полумесяцем, тёмные глаза с сантиметровыми ресницами. К тому же, хрупкая, как балерина.
Рузи таджичка, расставляя тарелки, сказала Лиза. Математик в третьем поколении.
Рузи взмахнула ресницами и снова улыбнулась.
И дед, и отец математики.
Выходит, пошла по семейным стопам, промолвил Макс и тут же смутился от сказанной банальности.
Чтобы прийти в себя, он принял независимый вид и стал рассматривать комнату. Четыре кровати, стол, стулья, тумбочки, на стенах книжные полки. Типовой набор оживляли типично женские штучки: салфетки, вазочки с цветами, пузырьки от духов, тюлевая занавеска, восточный ковёр над кроватью Рузи, жёлтая шёлковая подушка, висящие на гвозде бусы и прочее, прочее. Вещи создавали уют, и комната выглядела яркой и радостной.
Всё дело в деталях, раздался незнакомый голос.
Макс оглянулся. На пороге стояла дородная девушка.
«Метр восемьдесят, не меньше», подумал Макс.
Будем знакомы, сказала она. Люба Полунеева.
Прямой взгляд, очки в роговой оправе, за ними небольшие глаза.
Макс Маушевский.
Настя подошла к Любе и уткнулась ей в грудь.
Наша мама пришла, молочка принесла.
И правда, из Любиной авоськи торчали треугольные пакеты с молоком.
Сабантуй? поправив очки, спросила Люба.
Он самый, ответил Модуль.
Где Яша?
Мал ещё.
Люба заняла лучшее место, за ней сели остальные. Макс отметил, в Любином присутствии Модуль ушёл в тень. Однако стоило Модулю выпить, как его стало много. Хрустя огурцом, Модуль рассказывал анекдоты, сыпал поговорками, и, как ни странно, всё было к месту.
Тебе бы в институт культуры, выслушав очередной анекдот, сказала Люба. Талант так и прёт.
Вы обо мне мало что знаете, ухмыльнулся Модуль.
Он подмигнул Ферзю, и тот взял в руки гитару.
Слышали о Скитовиче? спросил Модуль.
Люба сдвинула брови. Видимо, пыталась вспомнить, кто это такой. Настя застыла с банкой томатного сока и вопросительно уставилась на Макса. Скитовича знала одна только Рузи.
Виктор Павлович Скитович, будучи студентом мат-меха ЛГУ, в 1946 году сочинил песню, известную всем математикам.
Умница, возопил Модуль. Дай я тебя поцелую.
Он наклонился над Рузи и запечатлел отеческий поцелуй на макушке девушки. Люба с уважением посмотрела на подругу.
«Какие они разные, подумал Макс. Одна, как цветок; другая, как водовозная бочка».
Макс ошибался. Люба хоть и была полной, с тяжёлым подбородком и нелепой стрижкой каре, однако на бочку не походила. В девушке чувствовалось то, что называют породой. Где пряталась эта порода, трудно сказать. Но то, что Люба имела «изюминку», не вызывало сомнений.
Взяв бутерброд, девушка посмотрела на Модуля.
С какого рожна ты вспомнил о Скитовиче?
Мой брат и Скитович учились в одной группе.
Модуль налил полстакана водки и выпил одним махом. Затем откинулся на спинку стула и запел:
Раскинулось поле по модулю пять,
Вдали полиномы стояли.
Товарищ не смог производную взять,
Ему очень строго сказали
Взяв нужные аккорды, Ферзь подхватил низким голосом:
Анализ нельзя «на арапа» сдавать,
Гавурин тобой недоволен,
Изволь теорему Коши доказать,
Иль будешь с мат-меха уволен.
Модуль и Ферзь допели песню и сорвали оглушительные аплодисменты.
Нормально, похвалил Саня.
Понравилось? спросила Настя Максимилиана.
Мне здесь всё нравится, ответил тот.
Макс не кривил душой. Он попал в иной мир. В тот, где гуляет свобода. Макс ощущал её всеми органами чувств. Он глядел на ребят, слушал их разговоры, пробовал подпевать, пил водку, заедал салом, и ему было так легко, что, выйди все танцевать, и он бы пошёл.
И в этот момент Ферзь заиграл плясовую. Макс выскочил на середину комнаты и, размахивая руками, прошёлся по кругу. Настя встала из-за стола. Накинув платок, она проплыла мимо Макса и коснулась его «крылом». Тот пустился вприсядку. И началось веселье. За Настей выскочила Лиза, потом Модуль, Рузи и Люба. Шум стоял такой, что в комнату заглянули соседи. Одни сели за стол, другие пустились в пляс. Наконец появилась вахтёрша. Модуль убрал водку и, лавируя между танцующими, двинулся к Степаниде Ивановне. Приобняв бабусю за талию, Модуль скрылся в коридоре, и танцы прекратились.
Сабантуй подходил к концу. Люба отправилась ставить чайник. Настя с Лизой убирали посуду, Рузи поправляла кровати. Пришлые студенты испарились, и в комнате остались четыре хозяйки и четверо парней. Макс глядел на Лизу и размышлял. Водка давала о себе знать, и мысли путались. Однако Макс держался достойно.
«Странно, думал он. Лиза среди подруг самая незаметная. Вот, например, Настя. Смелая, яркая, хорошо одета. О Рузи и речи нет. Красавица. И Люба, как оказалось, ничего. Мимо не пройдёшь. А Лизу не видно, не слышно. Но почему? В тот день, когда мы познакомились, она вела себя по-другому. Подошла первой, заговорила. И ребятами верховодила, и в сквере была свободна, как ветер. То на скамейку прыгнет, то к бассейну подойдёт».
Размышления Макса прервал Модуль. Вернувшись в комнату, он приложил палец к губам и сказал:
Бурю успокоил, но волны ещё бушуют.
Максимилиан встал.
Мне пора.
Чайку попьём, и пойдёшь.
Модуль усадил Макса за стол, а сам подсел к Сане и Ферзю. Пока девушки ставили чашки, троица спела ещё одну песню. Да так душевно, что у Макса защипало в глазах.
Плыл по океану корабль с названием гордым,
Океан старался превозмочь.
В трюме, добрыми качая мордами,
Тысяча лошадей томились день и ночь.
Макс представил лошадей, плывущих по океану, и на сердце опустилась печаль. Эмоции пробились наружу, и Макс шмыгнул носом.
А ты сентиментальный, улыбнулась Настя.
Это хорошо, сказала Люба, размешав сахар в стакане. Значит, принимает жизнь близко к сердцу.
После чаепития Макс попрощался и, взяв свою сумку с учебниками, направился к выходу. Модуль вызвался проводить. Спустившись на первый этаж, Макс достал рубль и положил его перед Степанидой Ивановной.
Купите конфет.
Спасибо, милок, поблагодарила вахтёрша и уткнулась в вязанье.
Молодец, похвалил Модуль. Теперь у тебя не будет проблем. Когда захочешь, тогда и придёшь в общагу.
Вечер был прохладным, и, проводив Макса до остановки, Модуль повернул к общежитию.
Подожди, крикнул Макс.
Модуль остановился.
Почему у Ферзя такая кличка?
Он мастер спорта по шахматам.
А тебя как зовут?
Владимир Семёнов.
Модуль мне больше нравится.
И мне тоже. Знаешь почему? В математике модуль абсолютная величина.
Олег Жданов (Москва)
Брезгливость
Какой был у нее диаметр, точно уже не вспомнить. Может быть, она только в моих воспоминаниях кажется маленькой. Белый фарфор или фаянс. Я до сих пор не понимаю их различий. Почему-то тогда она напоминала мне лампадку, в которой ничего не горит, потому что кто-то из студентов украл фитилек. В любом случае, она была центром стола и символом хорошей учебы, потому как пользоваться ею регулярно могли только те, кто получал хорошую стипендию. Зеленая жижа горчицы была очень ароматной, запахи еды из молодости ярки еще и оттого, что еды было мало и в количестве, и в ассортименте. Купить три сосиски и стоя, неторопливо, насколько это может делать всегда голодный студент, макать их в плошку с горчицей в центре стола что может быть круче! Термина «круто» еще не было, а сосиски и горчица уже были.
Ярослав был первым. В учебе, на политзанятиях, собраниях комитета комсомола, на полевых работах, на волейбольной площадке и на танцах. Недостатков, за которые его страстно ненавидели, было всего два: он был во всем первым и не ел сосиски с горчицей в маленькой столовке справа от входа в институт на улице Двадцать Пятого Октября. В те годы мы не думали о сое, красителях, ГМО и об усилителях вкуса. Мы хотели жрать, и почему-то это было очень весело. Ярослав в нашем веселье не участвовал, сосиски с горчицей были ниже его достоинства.
А вот Виталик был веселым и добрым. Это казалось главными и лучшими чертами его характера. Сосиски он ел, смачно макая их в зеленую жижу горчицы, как и десятки ежедневных посетителей столовки на улице нашей молодости. Учился Виталик так себе, повышенной стипендии у него не было, но деньги всегда были. А вот когда после нудной пары было как-то совсем тоскливо, Виталик мог обнять за плечо и удивительно тепло сказать почти шепотом: «Пойдем сожрем чего-нибудь». Спустя всего несколько минут человек двадцать из нашей группы макали сосиски в горчицу и радостно боролись с голодом и дурным настроением.