Зенобия втолкнула Валюшку в кладбищенские ворота в последнюю минуту перед закрытием. Уже шел от церкви, побрякивая ключами, сторож. Девочек он, кажется, не заметил.
«Как же мы отсюда выйдем, если ворота закроют?» подумала было Валюшка, но Зенобия снова подтолкнула ее вперед.
Они побежали по единственной протоптанной дорожке, ведущей в глубь кладбища.
Смеркалось. После вчерашнего обильного снегопада некоторые могилы были заметены чуть ли не вровень с оградками.
Скоро дорожка кончилась. Валюшка остановилась и растерянно огляделась.
Зенобия куда-то исчезла.
И что теперь? Где та могила, которую она ищет?
Вдруг медальон, висящий на шее, забился, сам по себе выпростался из-под шарфа и дубленки, потом натянулся параллельно земле и потащил Валюшку вперед.
Она пыталась остановиться, сопротивляться, но это оказалось бессмысленно. Медальон, больно врезаясь в шею, волок Валюшку напрямик, по сугробам, и девочка испугалась: что будет, если он повернет в сторону оградок?
Ей через памятники прыгать придется, что ли? Мчаться прямо по могилам?!
Внезапно медальон успокоился и смирно повис на шее.
Вокруг простиралась снежная равнина, видная до самого горизонта.
Валюшка уже не на кладбище, что ли? А почему так светло? Должно темнеть, ведь уже вечер!..
Она огляделась и заметила одинокий могильный холмик, занесенный снегом по самую верхушку памятника.
Сердце больно стукнуло.
Это здесь? Это то, что она ищет?..
Не разбирая дороги, Валюшка через сугробы пробралась к памятнику и обеими руками принялась счищать с него снег, пытаясь открыть портрет.
Вот она, фотография! Точно такая же, как в медальоне. Только глаза женщины на этой фотографии закрыты. И еще вот что странно: под портретом нет никакой надписи.
А Зенобия говорила, что там написано «Морозова Татьяна Ивановна» Но куда же сама Зенобия-то подевалась?! Тоже мне, ангел-хранитель!
Вдруг по кладбищу пронесся ледяной ветер. Почудилось, что из-за спины донесся чуть слышный скрипучий смешок.
Валюшка оглянулась и увидела Зенобию.
Ну наконец-то! Ангел-хранитель решил вернуться к своей подопечной!
Твой медальон меня чуть не задушил! И тут нет никакой надписи! сердито закричала Валюшка и онемела.
Зенобия не проваливалась в сугробы, а едва касалась их ногами. Легкие метельные вихри взметывались за ней, и тогда Валюшке казалось, будто это не девочка, одетая во все белое, с длинными белыми, реющими на ветру волосами, несется по сугробам, а большая белая кошка с острыми, серебряно сверкающими когтями. Но тут же снова вместо кошки появлялась Зенобия.
Вот она обернулась, взглянула на Валюшку своими прозрачными, очень светлыми глазами, усмехнулась, а потом понеслась к ней так же легко, невесомо, и каждое ее движение вызывало не то восхищение, не то ужас
Зенобия замерла совсем рядом так близко, что Валюшка увидела: снежинки, падающие на ее щеки, не тают! и спросила, почти не шевеля побелевшими, опушенными снегом губами:
Испугалась? Рановато. Все еще впереди!
Что впереди? тихо спросила Валюшка. Чего мне бояться?
Посмотри туда, кивнула Зенобия в сторону одинокой могилы. И Валюшка обернулась.
Фотография на памятнике медленно наливалась серебристым свечением.
Лицо женщины с каждым мгновением становилось все прекрасней.
Да, она была невероятной красоты! Чеканные черты поражали совершенством. Длинные белые косы сверкали так, словно их унизывали бриллианты. Глаза были закрыты, и белые ресницы лежали на белых щеках, словно белые стрелы.
И тогда Валюшка поняла, что уже видела раньше это лицо. И вспомнила где
В Хельхейме!
Это Хель! Сама Хель!
В это мгновение белые ресницы медленно поднялись и огненно-красный взор богини смерти вонзился в глаза Валюшке.
Она отпрянула, в ужасе оглянулась на Зенобию, но та весело улыбалась:
Ты напрасно думала, что сможешь скрыться от нашей госпожи! Решила, если произнесла часть клятвы отступника, то стала свободна? Нет, мы не отпускаем предателей! Никогда не отпускаем! Гарм ведь предупреждал, что не знать тебе покоя! Ну, говори: «Ис-форсьелисо-моркет-доден-хоплесхет!» И тогда ты снова станешь нашей! Ты уйдешь со мной вот этим путем. Смотри!
Зенобия простерла вперед руки, и, повинуясь этому движению, памятник с изображением Хель покачнулся, медленно канул в глубину сугробов, а на его месте разверзся зияющий белый провал.
Могила расступилась. Оттуда медленно поднимались белые студеные клубы, как будто сама бездна Хельхейма дышала Валюшке в лицо.
Валюшка почувствовала: ее лицо покрывается инеем, а руки и ноги леденеют.
Ну! Клятву! прикрикнула Зенобия.
Нет, с трудом пошевелила замерзшими губами Валюшка. Нет!
Не бойся! воскликнула Зенобия. Ты думаешь, зачем нужно произнести клятву? Госпожа наша Хель хочет сделать тебя одной из своих фебер. Тебя ждет завидная судьба ты сядешь на весла стремительной ладьи Хель! Ты ведь довольно страшненькая на самом деле. Белобрысая, курносая Недаром никому не нравишься, ни Валерке, ни Игорю. А сделавшись фебер, ты станешь писаной красавицей! Такой же, как мы! Перед тобой никто не устоит! Как Игорь не устоял передо мной
И Зенобия самодовольно ухмыльнулась.
«Ну нет, спасибо! мрачно подумала Валюшка. Лучше быть страшненькой, курносой и белобрысой здесь, чем красавицей в Ледяном аду! И вообще на Валерке и Игоре свет клином не сошелся. Может, мне еще повезет здесь. А в вашем аду точно нет!»
Объяснять все это Зенобии было, конечно, бессмысленно. Валюшка решила не тратить время на возражения, повернулась и бросилась прочь, однако ноги почти не слушались.
Позади послышался скрип снега. В панике обернувшись, она увидела, что клубы дыхания ледяной бездны рассыпаются кусочками льда, падают в сугробы, начинают крутиться и превращаются в снежные комья. Эти комья катались туда-сюда, постепенно увеличиваясь в размерах, потом чья-то незримая рука водружала их один на другой и вот уже несколько безглазых, безликих снеговиков направились к Валюшке, переваливаясь из стороны в сторону и тесня ее к бездне.
Подумай хорошенько! взвизгнула Зенобия. Если упадешь с такой высоты, то разобьешься! Обратишься во множество ледяных осколков! Так что выбирай: или разбиться в пропастях Хельхейма, или служить госпоже! Соглашайся, вдруг добавила она совсем по-дружески и даже хихикнула: Поучиться нам в одном классе не довелось, но вместе будем сидеть на веслах волшебной ладьи!
Так ты, значит, тоже фебер?! хрипло воскликнула Валюшка.
Конечно! засмеялась Зенобия. Наконец-то догадалась! Ты же видела нас, двенадцать сестер! Я опасалась, что ты меня раньше узнаешь, но для этого ты глуповата.
«Я не просто глуповата я дура, дурища! в отчаянии подумала Валюшка. Вспомнила ведь это выражение: «Лихорадка поцеловала», когда увидела герпес на губах Игоря, но ни о чем не догадалась!»
Значит, ты не мой ангел-хранитель? спросила она, чувствуя, как ее сковывает холод.
Конечно, нет! уже вовсю хохотала Зенобия. Хотя красота у нас, конечно, и впрямь ангельская. Впрочем, нет! Ангельская красота по сравнению с нашей просто тьфу! И ты станешь такой же, когда произнесешь клятву! Ну?!
Валюшка из последних сил пыталась сопротивляться снеговикам, но мысли о собственной дурости ее обессиливали.
Она ведь догадывалась, что здесь что-то не так Но никак не могла сосредоточиться на своих догадках. Сначала мелькнула мысль: очень странно, когда ангел-хранитель не знает, что происходило с его подопечной прошлым летом и почему айсбайль потерял силу. А Зенобия, конечно, просто хотела выведать, сохранилось ли еще у Валюшки волшебное оружие. Узнала, что нет, и заманила ее в ловушку. И еще показалось странным, что Зенобии совсем не холодно, когда стоят натурально трескучие морозы. Как можно было не обратить на это внимания?! Самой Валюшке ведь тоже не было холодно, пока она не избавилась от власти Хельхейма!
Почему она не задумывалась об этом раньше? Почему забыла, что наступает время Йольтайда?
Необъяснимая беспечность! Натуральный идиотизм! И вот теперь придется погибать
Снеговики между тем взяли ее в плотное кольцо.
Клятву! снова потребовала Зенобия. Клятву и ты станешь гребцом ладьи Хель
Да что ты говоришь? разозлилась Валюшка. В какие гребцы вы меня возьмете? Врешь ты все! Вас же там двенадцать сестер-лихорадок на веслах сидят. Все места заняты! И зовут тебя не Зенобия, а Знобея, это черт правильно говорил! Тебе главное, чтобы я клятву дала, а потом вы меня заморозите и подвесите на корнях Игдрассиль, как всех остальных несчастных, погибших зимой! Обманом ты меня сюда заманила и продолжаешь врать! Да приходи ты вчера, поняла, Знобея?!
Та отпрянула, прикрывая руками лицо, однако Валюшка уже успела увидеть, как разительно переменилось оно в одно мгновение.
Только что перед ней стояла красавица с лилейным личиком, но вот со щек ее полезли лоскуты сине-бурой кожи, завоняло гнилым мясом, глаза Знобеи провалились внутрь черепа, из них начала сочиться сукровица. Рот страшно оскалился, обнажая почерневшие обломки зубов, и раздался хрип:
Убейте ее!
Снеговики придвинулись к Валюшке, и она принялась яростно отмахиваться, пытаясь их оттолкнуть. Но безглазые головы были уже совсем рядом, а Знобея все хрипела как удавленница:
Убейте ее! Убейте!
Валюшка ощутила, что медальон сжимается вокруг горла, норовя удушить ее. Отчаянно завопив от ужаса, она вцепилась в цепочку обеими руками, рванула и с силой отшвырнула медальон как можно дальше.
Громыхнуло, сверкнуло ослепительным черно-алым пламенем! Посреди снежного поля внезапно заполыхал огромный кострище. Языки его оказались так длинны, что дотянулись до снеговиков и от них в один миг не осталось и следа.
Валюшка заслонила руками глаза, но успела увидеть, что Зенобия-Знобея, похожая на обугленный скелет, сорвалась в ту самую пропасть, в которую приказывала сбросить Валюшку. Могильный памятник с изображением Хель канул в эту же яму, и в следующий миг вокруг воцарилась прежняя кладбищенская тишина, прежняя снежная белизна покрыла все кругом, однако теперь ее прочерчивал тонкий черный штрих.
Человеческая фигура.
Валюшка пригляделась.
Нет, не может быть Да это же тот самый мальчишка! Разноглазый и разноволосый! Никто!
Он быстро приблизился, и Валюшка обнаружила, что вид у него сейчас очень странный. Лицо оцарапано, футболка порвана, волосы дыбом