Вопрос: Теперь, когда Вы объяснили мне опасения, которые Вы предвидите в коммунистическом Ираке, мы можем, г-н Президент, перейти к стратегии самозащиты. Многим не удаётся понять крик ислама в опасности и фетвы против атеистов. Откровенно говоря, это вызвало беспокойство у индийской общественности и подорвало нашу веру в светский дух арабов. Это может нанести вред двум вашим ближайшим союзникам светской Индии и коммунистической Югославии даже больше, чем русским и другим коммунистам. Это может также повредить и арабскому национализму, который должен принимать во внимание существование многих неисламских меньшинств. Могу ли я узнать, почему Вы должны были прибегнуть к такому эмоциональному и устаревшему средству?
Ответ: Я рад, что Вы задали мне такой вопрос, г-н Каранжиа. Это необоснованное обвинение является частью клеветнической кампании против меня как со стороны коммунистов, так и со стороны англичан. Я могу заверить Вас самым торжественным образом, что я никогда не использовал ислам в целях пропаганды. Я обратился к нему только один раз в Дамаске в другом контексте, который был искажён нашими врагами. Всё, что я сказал, это то, что в 1949 г. коммунисты хотели, чтобы я присоединился к их партии. Поскольку я всегда всем интересуюсь и стремлюсь к познанию, я попросил их прислать мне их литературу. Просматривая её, я обнаружил в ней их атеистический и неисламский подход, чуждый моему мировоззрению. И тогда я отказался от их приглашения стать коммунистом. Это моё заявление было искажено во всей этой пропаганде относительно ислама и атеизма.
Что касается Вашего вопроса относительно фетвы и всего прочего, то ни я, ни моё правительство не имеет ничего общего с этим. Когда нависла над нами коммунистическая угроза, каждый реагировал согласно своей точке зрения. Для меня коммунисты казались иностранными агентами, и я сказал об этом откровенно. Таков мой подход к ним. Другие, как например ректор университета «Алъ-Азхар», придерживались исламского подхода. Христиане также присоединились к борьбе с коммунистическим атеизмом под углом христианства. Что касается нас, то мы не раздували такую пропаганду со стороны правительства и не можем остановить других людей превратить это в религиозный вопрос. В конце концов, как говорил часто сам Неру, коммунисты в наши дни действуют как религиозные крестоносцы, вызывая сильную реакцию среди православных людей. У нас имеются сведения из Багдада и других мест Ирака о том, что Коран рвут на части, и это вызвало резкую реакцию в Каире и в Дамаске. Что касается меня, то я религиозный человек, который отвергает атеизм, религиозный не в смысле простого моления и посещения церквей. Религия это вопрос хорошего поведения, из которого коммунисты смогут также извлечь пользу.
Вопрос: Не думаете ли Вы, что подобный подход придаёт силу мусульманскому братству и другим феодальным, реакционным и империалистическим силам, скрытым в арабском мире?
Ответ: Что касается Египта, то мы практически уничтожили такие силы. Фанатические и религиозные силы не представляют больше реальной опасности.
Полемика Насера и ХрущёваВопрос: Теперь перейдем к другому очень важному аспекту вашей борьбы с коммунизмом, Сэр. Была ли полемика с Хрущёвым и Россией так необходима и разумна? Моё правительство борется с коммунизмом оружием демократических и экономических реформ, но мы не переносим борьбу в Москву или Пекин. Поэтому мне бы хотелось узнать больше о таких аспектах политики Советского Союза на Ближнем Востоке, которые заставили вас скрестить с ним оружие?
Ответ: Я заверяю Вас, что мы были вынуждены вступить в этот спор с большой неохотой. В течение последних трёх лет мы были в очень дружественных отношениях с Россией. Москва, со своей стороны, создала резерв доброй воли во всём арабском мире в результате поддержки арабского национализма и понимания арабского нейтралитета. Так, по крайней мере, мы думали до декабря прошлого года, когда я счёл необходимым выступить против компартии Сирии.
Вопрос: Разрешите Вас прервать, сэр. В сентябре 1958 г. в беседе со мною Вы упоминали о некоторых опасениях в отношении позиции Советского Союза в вопросе об объединении с Сирией.
Ответ: Совершенно верно. Я также передал свои опасения Хрущёву через Мухитдинова и в ответ получил заверения в том, что Россия не заинтересована во вмешательстве в наши дела. Это успокоило нас.
Вопрос: Разрешите Вас прервать, сэр. В сентябре 1958 г. в беседе со мною Вы упоминали о некоторых опасениях в отношении позиции Советского Союза в вопросе об объединении с Сирией.
Ответ: Совершенно верно. Я также передал свои опасения Хрущёву через Мухитдинова и в ответ получил заверения в том, что Россия не заинтересована во вмешательстве в наши дела. Это успокоило нас.
Советская защита арабских коммунистовСерьёзные беспокойства по-настоящему начались, когда я выступил против сирийских коммунистов, что является моим внутренним делом. Я был поражён, когда от Хрущёва пришёл ответ в такой форме, которая приводила к предположению, что он взял на себя ответственность по защите арабских коммунистов. Мы выразили протест Москве против подобного вмешательства в наши дела. Затем состоялся коммунистический съезд в Москве. На съезде Хрущёв также сделал замечания, которые ущемили наше достоинство. Кроме того, все эти действия не только по предоставлению убежища арабским коммунистам, подобным Багдашу, но и выдвижение их на первый план и предоставление им трибуны в Москве, Софии и других местах для того, чтобы поносить нас, выглядят как серьёзное нарушение практики международной дипломатии. Представьте себе, если бы я поступил подобным образом в отношении Булганина, Шепилова или Жукова, то такова была бы реакция Москвы?
Мы открыто изложили им этот вопрос. Я написал Хрущёву после московского съезда. Я предостерёг его против поддержки компартии в нашей стране. Я напомнил ему о том, что дружеское отношение нашего народа к России существует не благодаря, а вопреки коммунистической партии. Я сказал ему, что нашему народу не нравится такое поведение. Я спросил его, желает ли он поддерживать меньшинство. Считал ли он нас врагами, чтобы поступать таким образом? Я предупредил его о том, что он был введён в заблуждение местными коммунистами. Я закончил письмо выражением сожаления, что наши отношения дошли до такого уровня.
Хрущёв ответил успокаивающе. Мы поверили его словам. Я заявил об этом публично. Затем начались наши неприятности с Ираком и мои выступления против арабских коммунистов, что также является делом арабов и не имеет никакого отношения к России. Хрущёв не терял время с ответом и во время встречи с иракской экономической делегацией в Москве он обвинил меня в том, что я говорю языком империализма! Это убедило нас в том, что Москва действительно выступает в роли защитника коммунистов и против арабского национализма. Поэтому у меня не было другой альтернативы, как заявить русским, что мы не желаем этой новой формы колониализма и не готовы продать нашу страну за 700 миллионов рублей советской помощи. И, как я это обычно делаю, я рассказал моему народу всю историю наших расхождений с Москвой. В результате большое доверие к СССР, создававшееся в течение более чем трёх лет дружественных отношений, было утрачено менее чем за три недели. За такое положение вещей русские должны поблагодарить местных коммунистов.
Вопрос: Полагаете ли Вы, что Москва проявила инициативу в направлении этого выступления арабских коммунистов или она их просто поддержала после того, как инициатива была проявлена на месте, а Москва была поставлена перед свершившимся фактом?
Ответ: Я бы сказал, что Россия на самом деле была введена в заблуждение Багдашем и его коммунистами. Кажется, они ввели Хрущёва в заблуждение, заставив его поверить в то, что арабские компартии являются всесильными и достаточно популярными, чтобы убедить арабский народ поддержать его против своего собственного правительства.
Помощь, торговля и независимостьВопрос: Я понимаю, сэр. Тем не менее, не слишком ли Вы связаны в экономическом и тем более в военном отношении с коммунистическими странами, чтобы пойти на что-либо, подобное разрыву с Москвой? Я имею в виду Асуанскую высотную плотину и другие проекты, вашу торговлю хлопком и особенно поставки запчастей и боеприпасов для вашей военной техники. Достаточно ли вы сильны и платежеспособны, чтобы сжечь мосты, связывающие вас с Россией, после того, как вы сожгли мосты, связывающие вас с Западом? Или вы видите какой-либо другой источник экономического сотрудничества, возможно в Западной Германии или Европе?
Ответ: К сожалению, я не могу обсуждать этот вопрос в такой плоскости. Для меня вопрос стоит так: готов ли я отказаться от независимости моей страны или нет? Именно только в этом заключается вопрос. Остальное не является важным. Можем ли мы торговаться по поводу нашей независимости в обмен на экономическую и военную помощь? Для меня ответ ясен и абсолютно отрицателен.
Ответ: К сожалению, я не могу обсуждать этот вопрос в такой плоскости. Для меня вопрос стоит так: готов ли я отказаться от независимости моей страны или нет? Именно только в этом заключается вопрос. Остальное не является важным. Можем ли мы торговаться по поводу нашей независимости в обмен на экономическую и военную помощь? Для меня ответ ясен и абсолютно отрицателен.
Вы говорите об экономической помощи и торговле хлопком. Мой ответ таков; какая польза от помощи и торговли, если мы теряем нашу независимость? Мы не заложили нашу экономику. Мы продали им наш хлопок, но не нашу независимость. Имеются вопросы гордости и принципов, которые не могут быть куплены или проданы, и великие державы, в том числе Россия, не в меньшей степени, чем Америка, должны понять этот вопрос, затрагивающий достоинство Азии и Африки. Если единственный путь доставить удовольствие России заключается в предоставлении полной свободы коммунистической партии в наших странах, чтобы они уничтожили нас, то мы отвергаем такое условие. Но я еще надеюсь, что это не их политика.
Что же касается Вашего вопроса относительно других источников экономического сотрудничества, то такие источники, конечно, имеются не только в Европе, но и в Азии. Самым важным является то, что мы создаём источники в своей собственной стране. Например, (цифра пропущена. В.Б.) млн. фунтов стерлингов в иностранной валюте поступает нам каждый год от одного лишь Суэцкого канала. Мы производим все виды наших потребительских товаров, как Вы это можете видеть. Мы производим также все необходимые боеприпасы, и мы начали производить также и запасные части. Для нас вопрос по существу заключается в том, что мы не можем продавать вместе с хлопком нашу независимость. Не так ли?
Слабые открыты для атакВопрос: Это хорошо сказано, г-н Президент. Но всё это на деле ставит Вас в очень трудное положение. Я слышал, что в кругах арабских националистов высказываются опасения, что разрыв между Каиром и Багдадом ослабляет арабское единство перед лицом вашего главного врага Израиля, в то время как ссора между Москвой и Каиром оставляет Средний Восток беззащитным перед лицом вашего другого врага западного империализма. Учли ли вы последствия, если предположим, что эти два врага объединятся для повторной атаки, подобной суэцкой?