Мы с Шоном расстались, тихим голосом сообщила Ария.
Ханна вскинула брови.
Ого, вот это новость! С чего это вдруг?
Ария опустилась на оранжевый пластиковый стульчик, стоявший у кровати Ханны.
Сейчас это абсолютно неважно. Важнее другое Это ты. Ее глаза наполнились слезами. Если бы мы оказались у школы чуть раньше Это не дает мне покоя. Может, нам удалось бы как-то остановить ту машину. Может, мы сумели бы вытащить тебя из-под колес.
Ханна непонимающе смотрела на Арию, и у нее сжималось горло.
Вы были там?
Ария кивнула, потом глянула на Спенсер.
Мы все там были. И Эмили тоже. Ты вызвала нас туда.
У Ханны участилось сердцебиение.
Я?
Ария наклонилась к ней ближе. Дыхание ее пахло жвачкой «Орбит» с ароматом мохито, который Ханна не выносила.
Сказала, что тебе известно, кто такой «Э».
Что? прошептала Ханна.
Ты не помнишь?! вскричала Спенсер. Ханна, это «Э» тебя сбил! Она быстро достала свой «Сайдкик» и нашла нужное сообщение. Смотри!
Ханна вытаращилась на дисплей. «Она слишком много знала».
«Э» прислал нам это сразу же после того, как тебя сбила машина, шепотом сказала Спенсер.
Ошеломленная, Ханна зажмурилась, потом резко открыла глаза. Ее память была как большая глубокая сумка Gucci, она шарила, шарила в ней по дну, но нужного воспоминания не находила.
«Э» пытался меня убить?
У нее свело живот. Целый день ее терзало в глубине души ужасное чувство, что это не был несчастный случай. Но она подавляла его, убеждая себя, что это ерунда.
Может быть, «Э» говорил с тобой? допытывалась Спенсер. Или, может, ты видела, как «Э» что-то сделал? Подумай. Мы боимся, что, если ты не вспомнишь, кто такой «Э», он может
Она умолкла, судорожно вздохнув.
снова нанести удар, шепотом закончила за нее Ария.
Ханна содрогнулась, от ужаса ее прошиб холодный пот.
П-последнее, что я помню, это вечер перед днем рождения Моны, с запинкой произнесла она. А потом, как мы сидим все на заднем дворе Эли. Мы снова в седьмом классе. За день до исчезновения Эли. И мы обсуждаем, как устроим «пижамную» вечеринку в амбаре. Помните?
Спенсер прищурилась.
Ну конечно. Помним.
Я пытаюсь предупредить Эли, что завтра она умрет, объяснила Ханна, повышая голос. Но Эли не слушает. А потом смотрит на меня и говорит, чтобы я не парилась. Говорит, что с ней все хорошо.
Спенсер с Арией переглянулись.
Ханна, это было во сне, тихо заметила Ария.
Конечно. Ясное дело. Ханна закатила глаза. Я просто говорю, что Эли была вон там как будто наяву.
Она показала на розовый шар с надписью «СКОРЕЙШЕГО ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ» на краю кровати. У шара была круглая рожица и руки-ноги гармошкой, и он мог самостоятельно передвигаться. Ни Ария, ни Спенсер ничего не успели ответить, помешал громкий голос:
Где здесь самая сексуальная пациентка этой больницы?
В дверях, распахнув объятия, стояла Мона Вондервол. На ней тоже была школьная форма пиджак и юбка, а еще потрясающие сапоги от Marc Jacobs, которые Ханна видела впервые. Мона с подозрением посмотрела на Арию и Спенсер, потом бухнула на прикроватную тумбочку стопку журналов Vogue, Elle, Lucky и US Weekly.
Pour vous[56], Ханна. В жизни Линдси Лохан[57] столько всего произошло, нам с тобой непременно нужно это обсудить.
Я тебя обожаю! воскликнула Ханна, пытаясь быстро переключиться на другую тему.
Сейчас она была не в состоянии размышлять об «Э». Не в состоянии и все. Она почувствовала несказанное облегчение, получив подтверждение тому, что вчера, когда она очнулась и увидела у своей койки Мону, это была не галлюцинация. На минувшей неделе они с Моной поссорились, но Ханна помнила, что получила по почте вечернее платье, в котором ей предлагалось пойти на день рождения Моны. Это, вне сомнения, была оливковая ветвь, но, как ни странно, Ханна не помнила, чтобы они с Моной объяснялись обычно после примирения они дарили друг другу подарки вроде нового чехла для айпода или лайковых перчаток от Coach.
Спенсер посмотрела на Мону.
Что ж, раз Ханна пришла в сознание, полагаю, пятничное мероприятие отменяется.
Спенсер посмотрела на Мону.
Что ж, раз Ханна пришла в сознание, полагаю, пятничное мероприятие отменяется.
Что за мероприятие? встрепенулась Ханна.
Мона уселась на кровать Ханны.
Мы собирались в загородном клубе Роузвуда провести ночное бдение в твою поддержку, призналась она. Пригласили всю школу.
Тронутая до глубины души, Ханна поднесла ко рту руку, из которой торчала трубка капельницы.
Вы собирались сделать это ради меня?
Она поймала взгляд Моны. Удивительно, что Мона планировала ночное бдение вместе со Спенсер у Моны было много разногласий с прежними подругами Ханны, но сейчас вид у нее был вдохновенный. Ханна воспрянула духом.
Ну, раз клуб уже арендован может, тогда устроить вечеринку в честь моего возвращения с того света? предложила она робко.
На удачу под одеялом она скрестила пальцы, надеясь, что Мона не сочтет ее идею глупой. Мона поджала губки с идеально очерченным контуром.
Лично я от вечеринки никогда не откажусь. Тем более в твою честь, Хан.
Ханна в душе возликовала. Это была лучшая новость за день даже еще лучше, чем то, что медсестры позволили ей сходить в туалет без сопровождения. Ей хотелось вскочить и крепко обнять Мону, выразить признательность и радость от того, что они с ней снова стали подругами, но она вся была опутана трубками.
Тем более что я совсем не помню твой день рождения, сказала Ханна, скорчив гримасу. Там было здорово?
Мона опустила глаза, убирая катышек со свитера.
Не бойся, быстро проговорила Ханна. Можешь смело сказать мне, что это был отпад. Я не раскисну. Она подумала с минуту. Кстати, мне пришла в голову фантастическая идея. Скоро ведь Хэллоуин, ну а поскольку я сейчас не в лучшей форме Она махнула руками перед лицом. Давайте устроим маскарад!
Отлично, пылко согласилась Мона. О, Хан, это будет отпад!
Ханна схватила Мону за руки, и они завизжали от восторга. Ария и Спенсер, позабытые, застыли в неловком молчании. Но и Ханна не собиралась визжать вместе с ними. Так выражают радость только лучшие подруги, а у Ханны такая была лишь одна.
14. Допрос с подслушиванием
Во вторник, во второй половине дня, после короткого заседания редколлегии школьного ежегодника и часовой тренировки по хоккею на траве Спенсер подкатила к дому по проложенной по кругу синевато-серой подъездной аллее, где стоял голубовато-серый «рендж ровер» матери, а рядом полицейский автомобиль.
Сердце у Спенсер гулко забилось, едва не выскакивая из груди, как это часто бывало в последние дни. Неужели она совершила непоправимую ошибку, повинившись перед Мелиссой в том, что, возможно, это она убила Эли? А если Мелисса сказала, что Спенсер не способна на убийство, лишь для того, чтобы усыпить ее бдительность? А сама потом вызвала Вилдена и сообщила ему о преступлении сестры?
Спенсер снова задумалась о том вечере. Вспомнила жуткую улыбку, появившуюся на губах сестры, когда та заявила, что Спенсер не могла убить Эли. И ведь слова-то какие подобрала: сказала, что на убийство способен только особенный человек. Не сумасшедший, не бессердечный, а особенный. А это значит необыкновенный. Спенсер тогда так перепугалась, что с тех пор избегала Мелиссы, чувствуя себя в ее присутствии неловко и неуверенно.
Спенсер неслышно вошла в дом и, вешая в шкаф в холле свой плащ фирмы Burberry, заметила на диване в гостиной Хастингсов Мелиссу и Йена. Они сидели, выпрямившись, словно перед разгневанным директором школы. Напротив в мягком кожаном кресле с невысокой спинкой сидел офицер полиции Вилден.
П-привет, растерянно поздоровалась удивленная Спенсер.
A-а, Спенсер. Вилден кивнул ей. Я тут беседую с твоей сестрой и Йеном. Оставь нас, пожалуйста, ненадолго.
Спенсер шагнула назад.
О ч-чем беседуете?
Выясняю подробности того вечера, когда пропала Элисон ДиЛаурентис, ответил Вилден, не поднимая глаз от блокнота. Пытаюсь составить полную картину.
В воцарившейся тишине слышалось только гудение ионизатора, который мама Спенсер купила после того, как аллерголог сказал ей, что от взвешенных в воздухе пылинок у женщин появляются морщины. Спенсер медленно попятилась.
На столике в холле письмо на твое имя! крикнула ей Мелисса, когда Спенсер заворачивала за угол. Мама оставила.
В воцарившейся тишине слышалось только гудение ионизатора, который мама Спенсер купила после того, как аллерголог сказал ей, что от взвешенных в воздухе пылинок у женщин появляются морщины. Спенсер медленно попятилась.
На столике в холле письмо на твое имя! крикнула ей Мелисса, когда Спенсер заворачивала за угол. Мама оставила.
На столике она действительно увидела почтовую корреспонденцию рядом с терракотовой вазой в форме улья, которую прабабушке Спенсер якобы подарил Говард Хьюз[58]. Письмо, адресованное Спенсер, лежало на самом верху во вскрытом кремовом конверте, на нем от руки были написаны ее имя и фамилия. Из конверта она вытащила открытку густого кремового цвета, где золотым витым шрифтом было напечатано приглашение: «Комитет по организации конкурса «Золотая Орхидея» приглашает вас на завтрак финалистов и собеседование в ресторане «Дэниэл» в г. Нью-Йорке в пятницу 15 октября».
В углу был прикреплен розовый клейкий листочек с запиской от матери: «Спенсер, с учителями мы обо всем договорились и на четверг забронировали номера в отеле W».
Спенсер прижала листочек к лицу. От него пахло немного одеколоном Polo, или, быть может, это был запах Вилдена. Родители, и правда, хотят, чтобы она участвовала в конкурсе. Как же так? Ведь они знают, что она списала работу. Просто сюр какой-то. Неправильно это.
Или правильно? Спенсер провела пальцами по выпуклым буквам приглашения. Она с третьего класса мечтала завоевать «Золотую Орхидею», и, возможно, родители это понимали. И, если бы она не сходила с ума из-за Эли и «Э», то наверняка сумела бы и сама написать реферат, достойный «Золотой Орхидеи». Так почему бы не побороться? Ей вспомнились слова Мелиссы о том, что родители щедро вознаградят ее за победу. Вознаграждение ей сейчас совсем не помешало бы.
Высокие напольные часы в гостиной громко пробили шесть раз. Спенсер предположила, что Вилден специально не продолжает разговор: ждет, когда она удалится наверх. Громко топая, девушка поднялась на несколько ступенек, потом остановилась и зашагала на месте, чтобы создалось впечатление, будто она отправилась к себе в комнату. В проемы между стойками перил она прекрасно видела Мелиссу и Йена, но ее саму из гостиной заметно не было.