А что вы хотите, мой друг? Он пытается вас растрогать. Bis repetita placent, а тем более ter[1] [2]. И это все, чем я могу вам служить?
Ах, Боже мой, да; боюсь, что это все.
Ну тогда я уже выполнил ваше поручение.
То есть как?
Я угадал, что с вами случилось, и уже заранее все растолковал вашей супруге.
И что она сказала?
Поначалу не хотела мне верить, но, добавил Бюсси, скользнув взглядом по оконной нише, я надеюсь, она в конце концов сдастся перед очевидностью. Итак, попросите у меня что-нибудь другое, что-нибудь трудное, даже невозможное, я буду счастлив выполнить любую вашу просьбу.
Тогда, мой дорогой друг, одолжите часа на два гиппогрифа у славного рыцаря Астольфа, приведите его сюда под мое окно, я вскочу на его круп сзади вас, и вы меня отвезете к моей жене. А потом, коли вздумается, можете лететь на луну.
Дорогой друг, сказал Бюсси, можно все сделать гораздо проще: я приведу гиппогрифа к вашей супруге и доставлю ее сюда, к вам.
Сюда?
Конечно, сюда.
В Лувр?
В самый Лувр. Разве это не кажется вам еще более забавным? Отвечайте!
Черт подери! Безусловно.
И вы перестанете скучать?
Даю слово, перестану.
Ибо здесь вы во власти смертной скуки, не правда ли? Вы мне жаловались на скуку.
Спросите у Шико. С сегодняшнего утра он мне опостылел, и я предложил ему обменяться парочкой ударов на шпагах. Этот бездельник рассердился так уморительно, что я чуть со смеху не лопнул. Хорошо еще, что я человек незлобивый, и все же если так будет продолжаться дальше, то либо я его заколю, чтобы малость порассеяться, либо он меня.
Чума на вашу голову! Этим не шутят, вы знаете, что Шико превосходный фехтовальщик. Вы томитесь в своей тюрьме, но подумайте в гробу вам будет еще скучнее.
Честное слово, я в этом не уверен.
Полноте, с улыбкой сказал Бюсси. Хотите, я оставлю вам своего пажа?
Мне?
Да, вам. Это прелестный мальчик.
Спасибо, сказал Сен-Люк, пажи мне противны. Король предложил допустить ко мне любого из моих пажей, но я отказался. Предложите вашего мальчика королю. Что до меня, то, когда я выберусь отсюда, я буду жить как на празднестве на лоне природы в замке Шенонсо: меня будут обслуживать одни женщины, и я сам подберу для них костюмы.
Попробуйте все же, настаивал Бюсси.
Бюсси, с досадой сказал Сен-Люк, с вашей стороны нехорошо так издеваться надо мной.
Ну, уступите мне, сделайте милость.
Ни за что.
Говорю вам, я знаю, чего вам недостает.
Нет, нет и нет. Тысячу раз нет.
Эй, паж! Подойдите сюда!
Черт побери! воскликнул Сен-Люк.
Паж покинул свое убежище и приближался к ним, весь пунцовый от смущения.
О! прошептал Сен-Люк. Узнав Жанну в костюме пажа Бюсси, он потерял дар речи.
Ну как, осведомился Бюсси, отослать его обратно?
Нет, истинный Бог, нет! воскликнул Сен-Люк. Ах, Бюсси, Бюсси, клянусь вам в вечной дружбе!
Не забывайте, Сен-Люк, что если вас и не слышат, то все же видят.
Ваша правда, отозвался Сен-Люк.
И уже сделав два стремительных шага к жене, он отпрянул на*три шага назад. Действительно, господин де Нанси, удивленный весьма выразительной пантомимой, которую невольно разыграл Сен-Люк, начал было прислушиваться к их разговору, но тут мысли капитана отвлек сильный шум, донесшийся из застекленной галереи.
Ах, Боже мой! воскликнул господин де Нанси. Видно, его величество изволит гневаться на кого-то.
Похоже на то, подхватил Бюсси, изобразив на лице испуг. Но на кого? Неужели на герцога Анжуйского, с которым я пришел в Лувр?
Капитан поправил шпагу на бедре и двинулся к галерее, откуда доносились возбужденные голоса.
Ну, скажите, разве я не хорошо все устроил? спросил Бюсси.
А что там происходит? поинтересовался Сен-Люк.
Король и герцог Анжуйский рвут друг друга на куски. Это, должно быть, прелюбопытнейшее зрелище; я мчусь туда, чтобы ничего не пропустить. А вы воспользуйтесь суматохой, но только не вздумайте бежать. Все равно это бесполезно, король вас из-под земли достанет. Лучше спрячьте куда-нибудь сего благолепного отрока, которого я вам оставлю. Есть у вас какое-нибудь укромное место?
Есть, черт возьми! По счастью, я прикидываюсь больным и не выхожу из спальни.
В таком случае, прощайте, Сен-Люк. Сударыня, не забывайте меня в своих молитвах.
И Бюсси, как нельзя более довольный шуткой, которую ему удалось сыграть с Генрихом III, вышел из королевской передней и направил свои стопы в галерею, где король, багровый от гнева, убеждал герцога Анжуйского, бледного от ярости, что главным зачинщиком событий прошлой ночи был Бюсси.
Я вас заверяю, государь, горячился герцог Анжуйский, дЭпернон, Шомберг, дО, Можирон и Келюс подкарауливали его у Турнельского дворца.
Кто вам это сказал?
Я их сам видел, государь, собственными глазами видел.
В кромешной тьме, не правда ли? Ночью было темно, как в печке.
Ну, я узнал их не по лицам.
А тогда по чему же вы их узнали? По спинам, что ли?
Нет, государь, по голосам.
Они с вами говорили?
Если бы только говорили! Они меня приняли за Бюсси и напали на меня.
На вас?
Да, на меня.
А что за нелегкая вас понесла к Сент-Антуанским воротам?
Какое это имеет значение?
Хочу знать, и все тут. Нынче у меня разыгралось любопытство.
Я шел к Манасесу.
К Манасесу, к еврею?
А вы-то, небось, навещаете Руджиери, отравителя.
Я волен навещать кого вздумается. Я король.
Вы не отвечаете, а уходите от ответа.
Как бы то ни было, я повторяю: их вызвал на это Бюсси.
Бюсси?
Да.
Где же?
На балу у Сен-Люка.
Бюсси вызвал сразу пятерых? Бюсси храбрец, но он не сумасшедший.
Клянусь вам, черт подери! Говорю же, я лично был свидетелем его поведения. И потом Бюсси еще не на такое способен. Вы тут мне его невинным агнцем расписали, а он ранил Шомберга в бедро, дЭпернона в руку, а Келюса чуть не уложил на месте.
В самом деле? приятно удивился герцог. А вот об этом он умолчал. При первой же встрече не премину его поздравить.
А я, сказал король, никого не намерен поздравлять, но примерно накажу этого задиру.
Тогда я, возразил герцог, я, на которого ваши друзья замахиваются, не только нападая на Бюсси, но и дерзая поднять руку непосредственно на мою особу, тогда я, наконец, узнаю, действительно ли я ваш брат и действительно ли никто во Франции, кроме вашего величества, не имеет права смотреть мне прямо в лицо и не опускать глаза если не из почтения, то хотя бы из страха.
В эту минуту, привлеченный громкими, срывающимися на крик голосами обоих братьев, появился Бюсси в нарядном костюме из зеленого атласа с розовыми бантами.
Государь, сказал он, отвесив Генриху III глубокий поклон, позвольте засвидетельствовать вам мое нижайшее почтение.
Тысяча чертей! Вот и он! воскликнул Генрих.
Ваше величество, мне послышалось, что вы оказали мне высокую честь, упомянув мое имя? спросил Бюсси.
Да, ответил король, рад вас видеть, ибо что бы там мне ни говорили, но ваше лицо пышет здоровьем.
Государь, доброе кровопускание весьма освежает кожу, поэтому нынче вечером я должен выглядеть особенно свежим.
Ну хорошо, если на вас напали, сеньор де Бюсси, если вас покалечили, обратитесь ко мне с жалобой, и я вас рассужу.
Позвольте, государь, сказал Бюсси, на меня не нападали, меня не калечили, мне не на что жаловаться.
Генрих остолбенел от изумления и уставился на герцога Анжуйского.
А вы что мне говорили? спросил он.
Позвольте, государь, сказал Бюсси, на меня не нападали, меня не калечили, мне не на что жаловаться.
Генрих остолбенел от изумления и уставился на герцога Анжуйского.
А вы что мне говорили? спросил он.
Я сказал, что у Бюсси сквозная рана в боку от удара шпагой. Это правда, Бюсси?
Поскольку брат вашего величества так утверждает, значит, это правда. Первый принц крови не может лгать.
И, получив удар шпагой в бок, вы ни на кого не жалуетесь? спросил Генрих.
Я стал бы жаловаться, государь, только в том случае, если бы мне отрубили правую руку, чтобы я не смог отомстить им за себя, да и тогда, добавил неисправимый дуэлянт, я, по всей вероятности, рассчитался бы с обидчиком левой рукой.
Наглец, пробормотал Генрих.
Государь, обратился к нему герцог Анжуйский, вы только что толковали о правосудии. Ну что ж, мы взываем к вашему суду, ничего другого мы не просим. Велите учинить дознание, назначить судей, и пусть они скажут, кто устроил засаду и кто готовил убийство.
Генрих покраснел.
Нет, ответил он, я на этот раз предпочел бы не знать, кто прав, кто виноват, и объявить всем о помиловании. Я хотел бы примирить этих заклятых врагов, но, к сожалению, Шомберга и дЭпернона раны удерживают в постели. Впрочем, господин герцог, кто из моих друзей, по-вашему, был самым неистовым? Скажите, вам это нетрудно определить, ведь, по вашим словам, они и на вас напали.
По-моему, Келюс, государь, сказал герцог Анжуйский.
Даю слово, вы правы, сказал Келюс. Я не прятался за чужие спины, ваше высочество тому свидетель.
Раз так, провозгласил Генрих, пускай господин де Бюсси и господин де Келюс помирятся от лица всех участников.
О! воскликнул Келюс. Что это значит, государь?
Это значит: я хочу, чтобы вы обнялись с господином де Бюсси, обнялись здесь, на моих глазах, и немедленно.
Келюс нахмурился.
В чем дело, милостивый государь? прогнусавил Бюсси, повернувшись к Келюсу и размахивая руками в подражание бурной жестикуляции итальянца Панталоне. Неужели вы откажете мне в этой милости?
Выходка была столь неожиданной и Бюсси вложил в нее столько шутовского усердия, что даже король рассмеялся.
Тогда Бюсси приблизился к Келюсу.
Давай, Монсу, сказал он, такова воля короля. И обвил руками шею миньона.
Надеюсь, эта церемония нас ни к чему не обязывает? прошептал Келюс на ухо Бюсси.
Не волнуйтесь, также шепотом ответил Бюсси. Рано или поздно мы встретимся.
Весь красный и растрепанный, Келюс, дрожа от ярости, отпрянул назад.
Генрих нахмурил брови, но Бюсси, все еще изображая Панталоне, сделал пируэт и покинул залу Совета.
VI
О ТОМ, КАК СОВЕРШАЛСЯ МАЛЫЙ ВЕЧЕРНИЙ ТУАЛЕТ КОРОЛЯ ГЕНРИХА III
После этой начавшейся трагедией и закончившейся комедией сцены, отголоски которой, подобно эху, вылетели из Лувра и распространились по всему городу, король в великом гневе последовал в свои покои; сопровождавший его Шико назойливо осаждал своего господина просьбами об ужине.
Я не голоден, бросил король, перешагивая порог своей опочивальни.