Да, ваша светлость, сказал вошедший слуга. Вы приказали доложить, когда соберется Совет. Уже два часа, и господин де Сен-Рене должен прийти за вами с минуты на минуту.
Ах, а ведь и верно! заметил герцог де Гиз. Мне необходимо присутствовать на этом Совете. Ладно, Тибо, оставьте нас Вы сами видите, Габриэль: я должен идти к королю. Вечером вы мне откроете ваш замысел, но до того скажите хоть в двух словах, что вы задумали?
В двух словах, ваша светлость: взять Кале, спокойно произнес Габриэль.
Взять Кале? вскричал герцог де Гиз, отступив в изумлении.
Вы позабыли, ваша светлость, так же невозмутимо вымолвил Габриэль, что обещали не изумляться.
Так вот что вы замыслили! проговорил герцог. Взять Кале, защищенный армией, неприступными стенами, морем, наконец! Кале, которым англичане владеют более двухсот лет! Кале ключ от Франции. Я сам люблю смелость, но тут налицо уже не смелость, а дерзость!
Вы правы, ваша светлость, ответил Габриэль. Но именно такая дерзость может увенчаться успехом. Ведь никому и в голову не придет, что подобный замысел вполне осуществим.
А может быть, и так, задумчиво протянул герцог.
Когда я вам все расскажу, ваша светлость, вы согласитесь со мной. Единственное, что нужно: хранить полную тайну, навести неприятеля на ложный след и появиться у стен города внезапно. Через две недели Кале будет наш!
Однако все это только общие слова, сказал герцог де Гиз, у вас есть план, Габриэль?
Есть, ваша светлость, и он крайне прост и ясен
Не успел Габриэль закончить фразу, как дверь открылась, и в комнату вошел граф де Сен-Ренэ.
Его величество ждет вас, ваша светлость, поклонился Сен-Рене.
Иду, граф, иду, отозвался герцог де Гиз.
Потом, обернувшись к Габриэлю, вполголоса сказал:
Как видите, я должен с вами расстаться. Но ваша неожиданная и великолепная мысль не дает мне покоя Если вы считаете такое чудо осуществимым, так неужели я вас не пойму? Можете ли вы быть у меня к восьми часам?
Ровно в восемь я буду у вас.
Позволю себе заметить вашей светлости, сказал граф де Сен-Рене, что уже третий час.
Я готов, граф.
Герцог направился было к выходу, но, взглянув на Габриэля, снова подошел к нему и тихо спросил, как бы проверяя, не ослышался ли он:
Взять Кале?
Габриэль утвердительно кивнул и, улыбнувшись спокойно ответил:
Да, взять Кале!
Герцог де Гиз поспешил к королю, и виконт дЭксмес покинул Лувр.
XI
РАЗНЫЕ БЫВАЮТ ХРАБРЕЦЫ
Алоиза сидела у окна, с беспокойством поджидая возвращения Габриэля. Наконец, увидев его, она возвела к небу свои заплаканные глаза. Но на сей раз это были слезы радости.
Слава Богу! воскликнула она, бросаясь к двери. Вот и вы!.. Вы из Лувра? Видели короля?
Видел, сказал Габриэль.
И что же?
Все то же, кормилица, придется мне подождать.
Еще подождать! всплеснула руками Алоиза. Святая дева! Снова ждать!
Ждать невозможно лишь тоща, коща ничего не делаешь. заметил Габриэль. Но я, слава Богу, буду действовать, а кто видит цель, тот не заскучает.
Он вошел в залу и бросил свой плащ на спинку кресла.
Мартина Герра, сидевшего в углу в глубоком раздумье, он даже и не заметил.
Эй, Мартин! окликнула Алоиза оруженосца. Почему ты не поможешь господину виконту снять плащ?
Ох, простите, простите! вскочил на ноги проснувшийся Мартин.
Ничего, Мартин не беспокойся, сказал Габриэль. Ты, Алоиза, не очень-то укоряй нашего Мартина. Скоро мне снова потребуются его преданность и усердие. Мне надо с ним поговорить об очень важных делах!
Воля виконта была священна для Алоизы. Она с улыбкой взглянула на оруженосца и, чтобы не мешать их беседе, вышла из залы.
Ну, Мартин, сказал Габриэль, когда они остались одни, о чем же ты так крепко задумался?
Да вот все ломаю себе голову, пытаясь разобраться в этой истории с утренним человеком.
И что же? Разобрался? улыбнулся Габриэль.
Увы, не очень-то, господин виконт. Если признаться, то ничего, кроме тьмы кромешной, я не вижу
А мне, Мартин, как я тебе уже говорил, привиделось совсем другое.
Но что именно, господин виконт? До смерти хочется знать.
Рано еще об этом говорить, ответил Габриэль. А пока забудь на какой-то срок о себе и о той тени, которая затемнила всю твою жизнь. Попозже мы все узнаем, обещаю тебе. Поговорим лучше о другом. Сейчас ты особенно мне нужен, Мартин.
Тем лучше, господин виконт!
Тоща мы поймем друг друга, продолжал Габриэль. Мне нужна вся твоя жизнь без остатка, все твое мужество. Готов ли ты довериться мне и, пойдя на любые лишения, целиком посвятить себя моему делу?
Еще бы! воскликнул Мартин. Ведь таков мой долг!
Молодчина, Мартин! Однако подумай хорошенько. Дело это трудное и опасное.
Очень хорошо! Это как раз по мне! потирая руки, беспечно заявил Мартин.
Будем еще раз рисковать жизнью, Мартин.
Чем крупнее ставка, тем интереснее игра!
Но игра эта суровая и, начавши ее, придется играть до конца.
Либо идти ва-банк, либо вообще не играть! с гордостью молвил оруженосец.
Прекрасно, сказал Габриэль. Но придется бороться со стихиями, радоваться буре, смеяться над недостижимым
Ну, и посмеемся, перебил его Мартин. По совести говоря, после той перекладины жизнь мне кажется просто чудом из чудес, и я не посетую, ежели Господь Бог отберет тот излишек, которым он меня пожаловал.
Тогда, Мартин, все сказано! Ты готов разделить со мной мою судьбу и последуешь за своим господином?
До самой преисподней, господин виконт, хотя бы для того, чтоб там подразнить сатану!
На это не слишком надейся, возразил Габриэль. Ты можешь погубить со мной душу на этом свете, но только не на том.
А мне ничего другого и не надо, подхватил Мартин. Ну, а кроме моей жизни, господин виконт, вам ничего от меня другого не понадобится?
Пожалуй, понадобится, ответил Габриэль, улыбаясь бесшабашности и наивности вопроса. Мне понадобится, Мартин Герр, еще одна услуга от тебя.
А какая именно, господин виконт?
Подбери мне, и притом поскорее, дюжину ребят твоей хватки. Словом, крепких, ловких, смелых таких, что прошли огонь, воду и медные трубы. Можно это сделать?
Посмотрим! А вы им хорошо заплатите?
По червонцу за каждую каплю крови. В том трудном и святом деле, которое я должен довести до конца, жалеть о своем состоянии не приходится.
В таком случае, господин виконт, промолвил оруженосец, за два часа я соберу целую свиту отчаянных озорников. Во Франции, и особенно в Париже, в таких плутах никогда не бывало недостатка. Но кто будет ими командовать?
Я сам, сказал виконт. Только не как гвардии капитан, а как частное лицо.
Если так, господин виконт, то у меня есть на примете пять или шесть бывалых наших молодцов, знакомых вам еще со времен итальянской кампании. С тех пор как вы их отпустили, они до того истосковались без настоящего дела, что с радостью явятся по первому зову. Вот я их и завербую. Нынче же вечером я вам представлю всю будущую вашу команду.
Прекрасно, произнес Габриэль. Но только одно непременное условие: они должны быть готовы покинуть Париж немедленно и следовать за мной без всяких расспросов и замечаний.
За славой и золотом они пойдут хоть с закрытыми глазами.
Я рассчитываю на них, Мартин. Что же касается тебя
Обо мне говорить не приходится, перебил его Мартин.
Нет, именно приходится. Если мы уцелеем в этой заварухе, я обещаю сделать для тебя то же, что и ты для меня. Я помогу тебе справиться с твоими врагами, будь покоен. А пока вот тебе моя рука!
О, господин виконт! промолвил Мартин, почтительно целуя руку Габриэлю.
Теперь иди, Мартин, и сейчас же принимайся за дело. А мне надо побыть одному.
Вы остаетесь дома? спросил Мартин.
Да, до семи часов. Мне в Лувре надо быть только к восьми.
В таком случае я еще до семи представлю нескольких персонажей из состава нашей будущей труппы.
Он поклонился и вышел, чувствуя себя на седьмом небе от одного только сознания, что ему доверили столь важное поручение.
Габриэль, оставшись один, заперся у себя в комнате и принялся в подробностях изучать план Жана Пекуа. Он то расхаживал в раздумье из угла в угол, то присаживался к столу, набрасывая заметки. Ему хотелось, чтобы ни одно возражение герцога де Гиза не осталось без ответа. Мартин Герр явился около шести часов.
Габриэль, оставшись один, заперся у себя в комнате и принялся в подробностях изучать план Жана Пекуа. Он то расхаживал в раздумье из угла в угол, то присаживался к столу, набрасывая заметки. Ему хотелось, чтобы ни одно возражение герцога де Гиза не осталось без ответа. Мартин Герр явился около шести часов.
Господин виконт, важно и таинственно произнес он,
не угодно ли вам принять шесть или семь душ, которые надеются под вашим началом послужить Франции и королю?
Ну да! Уже шесть или семь? удивился Габриэль.
Семь или шесть, которые не известны господину виконту. А с нашими стариками из-под Меца дойдет и до дюжины.
Черт возьми, ты времени даром не теряешь! Ну-ка, введи людей!
Поодиночке? спросил Мартин Герр. Так вам будет легче составить о них свое суждение.
Пусть так, поодиночке, согласился Габриэль.
Последнее слово, прибавил Мартин. Должен вам заметить, что я знаю всех этих людей иных лично, а об иных имею точные данные. У них разные характеры и разные побуждения, но всех их роднит одна черта испытанная на деле храбрость. За это качество я вам ручаюсь. Но зато вы должны проявить некоторую снисходительность к другим их слабостям и недостаткам.
После этой существенной оговорки Мартин Герр вышел и через минуту вернулся в сопровождении загорелого, непоседливого детины с беззаботным и смышленым лицом.
Амброзио, представил его Мартин.
Амброзио имя иностранное. Значит, вы не француз?
спросил Габриэль.
Кто знает? ответил Амброзио. Я подкидыш и вырос в Пиринеях. Одна нога во Франции, другая в Испании. Впрочем, я легко примирился с подобной незаконностью, не имея никаких претензий ни к Господу Богу, ни к матушке моей!
На какие же средства вы живете? поинтересовался Габриэль.
Очень просто. Мне одинаково дороги обе мои родины, и я стараюсь по мере своих сил стереть между ними границы, знакомя одну с богатствами другой и наоборот
Короче говоря, пояснил Мартин, Амброзио занимается контрабандой.
Но ныне, продолжал Амброзио, гонимый неблагодарными властями с обоих склонов Пиринеев, я счел за благо уступить им и явился в Париж, город, где храбрец
где Амброзио сможет, подхватил Мартин, применить всю свою предприимчивость, всю свою ловкость и умение.