Дюма. Том 06. Сорок пять - Александр Дюма 39 стр.


 Я удостоен этой чести, ваше величество,  ответил Сент-Малин.

 А вы, сударь?

 Я полагал, что мой товарищ говорил за нас обоих, сир, вот почему не сразу ответил. Но что касается службы у вашего величества, то я всецело в вашем распоряжении, как любой другой.

 Хорошо. Вы сядете на коней и поедете по дороге в Тур. Вы се знаете?

 Спросим,  сказал Сент-Малин.

 Найдем,  сказал Карменж.

 Чтобы поскорее выбраться на нее, поезжайте сперва через Шарантон.

 Слушаемся, ваше величество.

 Будете скакать до тех пор, пока не нагоните одинокого путника.

 Ваше величество, вы соблаговолите указать нам его приметы?  спросил Сент-Малин.

 У него очень длинные руки и ноги, а на боку или сзади длинная шпага.

 Можем мы узнать его имя?  спросил Эрнотон де Карменж. По примеру товарища он, несмотря на правила этикета, решился задать вопрос королю.

 Его зовут Тень,  сказал Генрих.

 Мы будем спрашивать имена у всех путешественников, что попадутся нам по дороге.

 И обыщем все гостиницы.

 Когда вы встретите и узнаете нужного мне человека, вы передадите ему это письмо.

Оба молодых человека одновременно протянули руки.

Король несколько мгновений колебался.

 Как вас зовут?  спросил он одного.

 Эрнотон де Карменж,  ответил тот.

 А вас?

 Рене де Сент-Малин.

 Господин де Карменж, вы будете хранить письмо, а господин де Сент-Малин передаст его кому следует.

Эрнотон принял от короля драгоценный пакет и уже намеревался спрятать его себя под курткой. В тот момент, когда письмо уже исчезало, Сент-Малин задержал руку Карменжа и почтительно поцеловал королевскую печать. Затем он отдал письмо Карменжу.

Эта лесть вызвала у Генриха III улыбку:

 Ну, ну, господа, я вижу, что вы верные слуги.

 Это все, ваше величество?

 Все, господа. Только еще одно, последнее, указание.

Молодые люди поклонились, приготовились слушать.

 Письмо это, господа,  сказал Генрих,  важнее человеческой жизни. За сохранность его вы отвечаете головой. Передайте его Тени так, чтобы никто об этом не знал. А главное путешествуйте так, словно едете по своим личным делам. Можете идти.

Молодые люди вышли из королевского кабинета. Эрнотон был вне себя от радости, Сент-Малина раздирала зависть. У первого сверкали глаза, жадный взгляд второго буквально прожигал куртку товарища.

Господин дЭпернон ждал их, намереваясь расспросить.

 Господин герцог,  ответил Эрнотон,  король запретил нам говорить.

Они незамедлительно отправились в конюшню, где королевский курьер выдал им двух дорожных лошадей, сильных и хорошо снаряженных.

Господин дЭпернон, без сомнения, проследил бы за ними, чтобы побольше разузнать, если бы в тот самый миг, когда Карменж и Сент-Малин уходили, он не был предупрежден, что с ним желает во что бы то ни стало и сию же минуту говорить какой-то человек.

 Что за человек?  раздраженно спросил герцог.

 Чиновник судебной палаты Иль-де-Франс.

 Да что я, тысяча чертей,  вскричал он,  эшевен, прево или стражник?

 Нет, ваша светлость, но вы друг короля,  послышался слева от него чей-то робкий голос.  Умоляю вас, выслушайте меня как его друг.

Герцог обернулся.

Перед ним, сняв шляпу и низко опустив голову, стоял какой-то жалкий проситель, на лице которого сменялись все цвета радуги.

 Кто вы такой?  грубо спросил герцог.

 Никола Пулен, к вашим услугам, ваша светлость.

 Вы хотите со мной говорить?

 Прошу об этой милости.

 У меня нет времени.

 Даже чтобы выслушать секретное сообщение?

 Я их выслушиваю ежедневно не менее ста. Ваше будет сто первое. Это всего на одно больше.

 Даже если речь идет о жизни его величества?  прошептал на ухо дЭпернону Никола Пулен.

 Ого! Я вас слушаю, зайдите ко мне в кабинет.

Никола Пулен вытер лоб, с которого струился пот, и последовал за герцогом.

XXVIII

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

XXVIII

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Проходя через свою приемную, дЭпернон обратился к одному из дежуривших там дворян.

 Как ваше имя, сударь?  спросил он, увидев незнакомое ему лицо.

 Пертинакс де Монкрабо, ваша светлость,  ответил дворянин.

 Так вот, господин де Монкрабо, станьте у моей двери и никого не впускайте.

 Слушаюсь, господин герцог.

 Никого, понимаете?

 Так точно.

И г-н Пертинакс, красовавшийся в роскошном одеянии оранжевых чулках при синем атласном камзоле повиновался приказу дЭпернона. Он прислонился к стене и, скрестив руки, занял позицию у портьеры.

Никола Пулен прошел за герцогом в кабинет. Он видел, как открылась и закрылась дверь, как опустилась портьера, и задрожал самым настоящим образом.

 Послушаем, что у вас там за заговор,  сухо произнес герцог.  Но клянусь Богом, пусть это не окажется шуткой. Сегодня мне предстояло заняться различными приятными вещами, и если, слушая вас, я даром потеряю время берегитесь!

 Нет, господин герцог,  сказал Никола Пулен,  речь идет об ужасающем злодеянии.

 Ну, посмотрим, какое там злодеяние.

 Господин герцог

 Меня намереваются убить, не так ли?  прервал его дЭпернон, выпрямившись, словно спартанец.  Что ж, пускай! Моя жизнь принадлежит королю и Богу. Пусть ее у меня отнимут.

 Речь не о вас, ваша светлость.

 Ах, вот как! Странно!

 Речь идет о короле. Его собираются похитить, господин герцог.

 Опять эти разговоры о похищении!  пренебрежительно сказал дЭпернон.

 На этот раз, господин герцог, дело серьезное, если я о нем правильно сужу.

 Когда же намереваются похитить его величество?

 В первый же раз, как его величество в носилках отправится в Венсен.

 И как же его похитят?

 Умертвив обоих доезжачих.

 Кто это сделает?

 Госпожа де Монпансье.

ДЭпернон рассмеялся:

 Бедная герцогиня чего только ей не приписывают!

 Меньше, чем она намеревается сделать.

 И этим она занимается в Суассоне?

 Герцогиня в Париже.

 В Париже?

 Могу ручаться в этом, ваша светлость.

 Вы ее видели?

 Да.

 То есть вам так показалось.

 Я имел честь с нею беседовать.

 Честь?

 Я ошибся, господин герцог. Несчастье.

 Но, дорогой мой, не герцогиня же похитит короля!

 Именно так, ваша светлость.

 Она сама?

 Собственной персоной, с помощью своих клевретов, конечно.

 А откуда она будет руководить похищением?

 Из окна монастыря святого Иакова, который, как вы знаете, находится у дороги в Венсен.

 Что за чертовщину вы несете!

 Правду, ваша светлость. Все меры приняты к тому, чтобы носилки остановились в то время, когда они поравняются с монастырем.

 А кто принял эти меры?

 Увы!

 Да говорите же, черт побери!

 Я, ваша светлость.

ДЭпернон так и отскочил:

 Вы?!

Пулен вздохнул.

 Вы участвуете в заговоре и вы же доносите?  продолжал дЭпернон.

 Ваша светлость,  сказал Пулен,  честный слуга короля должен на все идти ради него.

 Что верно, то верно, вы рискуете попасть на виселицу.

 Я предпочитаю смерть унижению или гибели короля, вот почему я к вам пришел.

 Чувства эти весьма благородные, возымели вы их, видимо, весьма и весьма неспроста.

 Я подумал, господин герцог, что вы друг короля, что вы меня не выдадите и разоблачение, с которым я к вам пришел, обратите ко всеобщему благу.

Герцог долго всматривался в Пулена, внимательно изучая игру его бледного лица.

 За этим кроется и что-то другое,  сказал он.  Как ни решительно действует герцогиня, она не осмелилась бы одна пойти на такое предприятие.

 Она дожидается своего брата,  ответил Никола Пулен.

 Герцога Генриха!  вскричал дЭпернон с ужасом, который был бы уместен при появлении льва.

 Нет, не Генриха, ваша светлость, всего лишь герцога Майенского.

 А,  с облегчением вздохнул дЭпернон.  Но не важно: надо расстроить эти прекрасные замыслы.

 Разумеется, господин герцог,  сказал Пулен,  поэтому я и поторопился.

 Если вы сказали правду, сударь, то не останетесь без вознаграждения.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

 Если вы сказали правду, сударь, то не останетесь без вознаграждения.

 А зачем мне лгать, ваша светлость? Какой мне в этом смысл,  я ведь ем хлеб короля. Разве я не обязан ему верной службой? Предупреждаю, если вы мне не поверите, я дойду до самого короля и, если понадобится, умру, чтобы доказать свою правоту.

 Нет, тысяча чертей, к королю вы не пойдете, слышите, мэтр Никола? Вы будете иметь дело только со мной.

 Хорошо, ваша светлость. Я так сказал только потому, что вы как будто колеблетесь.

 Нет, я не колеблюсь. Для начала я должен вам тысячу экю.

 Так вам угодно, чтобы об этом знали только вы?

 Да, я тоже хочу отличиться, послужить королю, и потому один намерен владеть тайной. Вы ведь мне уступаете ее?

 Да, ваша светлость.

 С гарантией, что все правда.

 О, с полнейшей гарантией.

 Значит, тысяча экю вас устраивает, не считая будущих благ?

 У меня семья, ваша светлость.

 Ну так что ж, черт побери, я вам предлагаю тысячу экю.

 Если бы в Лотарингии узнали, что я сделал подобное разоблачение, каждое слово, которое я сейчас произнес, стоило бы мне пинты крови.

 Ну и что же?

 Вот потому-то я принимаю тысячу экю.

 К чертям ваши объяснения! Мне-то какое дело, почему вы их принимаете, раз вы от них не отказались? Значит, тысяча экю ваши.

 Благодарю вас, ваша светлость.

Видя, что герцог подошел к сундуку и запустил в него руку, Пулен двинулся вслед за ним. Но герцог довольствовался тем, что вынул из сундука книжечку, в которую и записал крупными и ужасающе кривыми буквами:

Три тысячи ливров господину Никола Пулену.

Так что нельзя было понять, отдал он эти три тысячи ливров или остался должен.

 Это то же самое, как если бы они уже были у вас в кармане,  сказал он.

Пулен, протянувший было руку и выставивший вперед ногу, убрал и то и другое, и это было похоже на поклон.

 Значит, договорились?  сказал герцог.

 О чем, ваша светлость?

 Вы и дальше будете ставить меня в известность?

Пулен заколебался: ему навязывали роль шпиона.

 Ну что ж,  сказал герцог,  ваша благородная преданность уже иссякла?

 Нет, ваша светлость.

 Значит, я могу на вас рассчитывать?

Пулен сделал над собой усилие.

 Можете рассчитывать,  сказал он.

 И все будет известно только мне?

 Так точно, только вам.

 Ступайте, друг мой, ступайте, тысяча чертей! Держитесь теперь, господин де Майен!

Он произнес эти слова, поднимая портьеру, чтобы выпустить Пулена. Затем, подождав, пока тот прошел через приемную и исчез, он поспешил к королю.

Король, устав от игры с собачками, играл теперь в бильбоке.

ДЭпернон напустил на себя озабоченный вид, но король, поглощенный своим важным занятием, не обратил на это ни малейшего внимания. Однако видя, что герцог хранит упорное молчание, он поднял голову и окинул его быстрым взглядом.

Назад Дальше