- Что ты сказал? - поднял голову Макс - в полутьме салона глаза его сверкали лазерами.
- А что слышал, то и сказал, - зло передразнил его Мейзамир. - Вы искали того, кто порвал фотомодель на части. Так вот, это не он. Это воорг, не знаю, как он называется в вашей классификации. Они работают под разных монстров. Подражают, если хочешь.
- Откуда ты столько про них знаешь? - прищурился Макс и едва заметно, но очень недвусмысленно кивнул в мою сторону.
Мейзамир проследил за его жестом, нахмурился, красивое лицо его окаменело, из лазурных глаз полился мертвецкий холод. Слишком сильная реакция на подколки балетного насторожила меня всерьез и надолго. Я бы не придала выпадам Макса особого значения. Но то, как встревожился Мейзамир, говорило о многом, и это многое не сулило ничего хорошего.
В салоне повисла напряженная тишина. Только тяжелое, натужное дыхание Магнолии и Зандры нарушали беззвучие, да глухая капЕль крови из ран.
Тук-тук-тук Тук-тук-тук
Бордовые кляксы расползались под сиденьями раненых охотников.
Макс вцепился в Мейзамира немигающим взглядом. Красавчик отвечал в том же духе, только брови его широкой щеточкой растянулись над гладкой переносицей.
- Я из того мира, будто не знаешь, - спустя недолгое время ответил Мейзамир, с изрядной долей вызова, изогнув чувственные губы. - Вы же знаете соседей-чернокожих? Или метисов? - он кивнул в сторону Занры. Метис не обиделся, а скорее всего, ему просто было не до этого. Не проронив ни звука, Зандра лишь сморгнул.
Давал понять, что услышал красавчика, и ничего не имеет против сравнения.
- Поясни, пожалуйста, что ты хотел сказать, - попросила я, боясь взглянуть в глаза Мейзамиру.
Их петушиные бои с Максом надоели мне хуже горькой редьки, раздражали почище сегодняшнего фиаско. Я понимала - балетный из кожи вон лезет, чтобы вывести красавчика на чистую воду, заставить признаться - что же он такое на самом-то деле. И сейчас, здесь, Макс близок к цели как никогда раньше. К сожалению, мужчины забыли о самом важном. О том, ради чего мы все только что рисковали жизнью. О расследовании и монстре, к которому, если Мейзамир прав, мы не приблизились даже на шаг. И пока мы тут выясняем - кто есть кто, чудовище убивает очередную безвинную жертву.
- Тот, кого вы ищете, не оставляет энергетических следов, не грязит вокруг себя, - ошарашил красавчик, опустив голову и настойчиво ловя мой взгляд. - Поэтому вы еще ни разу не засекли его. В противном случае, след его заполнил бы весь гостиничный коридор. Но он как-то поедает собственные энергетические следы, втягивает в себя, что ли. Его аура раз в пять сильнее, чем энергетика воорга. Но воорги тоже очень опасны, - Мейзамир обвел нас таким взглядом, что все недосказанное стало ясно без слов. - И вы абсолютно неверно вооружились. Против воорга нужны еще более длинные клинки, разрывные пули, если на то пошло. У него очень вязкая плоть. Она гасит любой удар.
Без перехода, красавчик вытянулся струной, ещё раз обвел остальных взглядом и выпалил:
- Я прошу взять меня в вашу группу охотников. Полагаю, вытащив ваши вытащив вас из смертельной передряги, я заслужил это в полной мере.
Ноздри Макса начали раздуваться, глаза полыхнули предельным возмущением. Он набрал в грудь побольше воздуха для зубодробительного, как видно, ответа, но Магнолия опередила.
- Как тот, кто выжил благодаря Мейзамиру я только за, - голос ее вздрагивал, но звенел металлом.
- Я тоже, - опередил Макса вторично Зандра. Мулат рвано цедил сквозь зубы.
И все воззрились на меня - четыре перекрестных взгляда, полных надежды, сомнений, просьбы и возражений. Мой голос оказался решающим. Мейзамир наклонился, продолжая гипнотизировать меня исподлобья. И я поразилась тому, как изменилось его лицо. Ни тени прежней уверенности, ни грамма неприкрытого осуждения больше не демонстрировали ни упрямый лоб, ни выдвинутый подбородок, ни жесткая линия губ. Красавчик нервно сглотнул, словно о том, что я отвечу, и как я отвечу, беспокоился больше всего на свете.
- Я согласна, - робко промямлила я, и Макс предсказуемо захлебнулся возмущением.
- Да вы все с ума, что ли, посходили? - всплеснул руками, и нога его, закинутая на колено, замоталась бешеным маятником. - Мы его едва знаем! Он вообще невесть кто и упорно не говорит кто именно! Вы соображаете, что берете его в бой?! В бой, где каждый из нас рискует шкурой! А чем рискует он? Чем? Его вообще легко укокошить?
- Да вы все с ума, что ли, посходили? - всплеснул руками, и нога его, закинутая на колено, замоталась бешеным маятником. - Мы его едва знаем! Он вообще невесть кто и упорно не говорит кто именно! Вы соображаете, что берете его в бой?! В бой, где каждый из нас рискует шкурой! А чем рискует он? Чем? Его вообще легко укокошить?
Мейзамир вытянулся ещё сильнее, стиснул челюсти до зубовного скрежета. Нервный румянец схлынул с его щек, но глаза пылали все сильнее и сильнее. Плотно сжатые губы потеряли цвет, а переплетенные пальцы рук, что покоились на коленях, были белее мела.
- Я соображаю, - вспылила Магнолия и тут же застонала - слишком сильно дернулась. - Что-то ты, Макс, не спас нас сегодня. А Мейзамир спас. Да, я соображаю, на что иду. А ты, Зандра?
Мулат кивнул и еле слышно поддакнул сквозь зубы.
- Я против! - если бы Макс мог, он бы встал, но высота салона позволила балетному лишь приподняться на полусогнутых ногах. И даже в этой нелепой, неловкой позе, Макс умудрялся выглядеть вовсе не косолапым клоуном. Скорее уж акробатом, что согнул колени, лихо балансируя на канате под куполом цирка. - И я очень советую тебе, Еслена, трижды подумать, прежде чем решать своим голосом судьбу нашей четверки! - его слова поразили меня, болезненно резанули по живому. Казалось, Макс выразил вотум недоверия, толсто намекал, что не способна решать здраво. Поддаюсь чарам красавчика и не в состоянии мыслить трезво.
Я и поддавалась - телом, порывами, чувствами. Только не разумом. Незамутненный, твердый ум я сохраняла всегда, и Макс прекрасно об этом знал. Не зря же балетный немедленно отвел глаза, потупился, напрягся, будто бы усовестился собственного намека. Наверное, несправедливый упрек, завуалированный, но очень хорошо читаемый, решил для меня все.
Я подняла голову и пытливо вгляделась в лицо Мейзамира.
Нет, не бабочки порхали в моем животе, не тяжелый воздух распирал легкие. Красавчик смотрел на меня так, словно здесь и сейчас только я могу распорядиться его судьбой. Словно его жизнь и счастье в моих руках.
И я сдалась его взгляду, просьбе на бледном лице-маске.
- Я за Мейзамира, - сказала тихо, не слишком уверенно, но окончательно.
- Ну и дура! - рубанул Макс.
В последние дни я не узнавала всегда галантного, выдержанного, во всем деликатного балетного. Даже уронить человека ниже плинтуса Макс умел так, что ни один знаток хороших манер, средневековый вельможа не придрался бы ни к тону, ни к словам, ни к выражению лица. И вдруг такое.
Я уставилась на Макса, не в силах ни ответить, ни выдохнуть. Обида распирала грудь, злые слова рвались с языка, упреки и ответные оскорбления. От моего взгляда балетный ссутулился, обхватил себя руками и поморщился, уронив голову на грудь.
- Извини, - пробубнил себе под нос - виновато и смущенно.
- Сам ты идиот и не лечишься! - добил его Мейзамир таким тоном, словно разговаривал со злейшим врагом.
Макс полоснул по красавчику горящим взглядом, но не ответил, метнул взгляд в меня, но я отвела глаза.
Тишина вновь наполнила салон невысказанными чувствами, обидами и порывами. Слишком много страстей непримиримых соперников, слишком много боли раненых товарищей и слишком много горького разочарования из-за собственной глупости. Аура мощных эмоций давила на плечи, навалилась на них неподъемным грузом.
Я откинулась на сиденье, справляясь с ощущениями. Уводя подальше, на задворки сознания, ужас близкой смерти, отчаяние при мысли о потери друзей.
Жаркая рука легла на мою ладонь, и ласковое тепло разлилось по телу.
Возмущенный, нечленораздельный возглас Макса утонул, потерялся, как теряется в плотном тумане далекий огонек чужого дома.
- Не переживай так, Еслена, - шепнул Мейзамир. - Обещаю тебе. Все будет хорошо. Клянусь.
Он так близко?
Я открыла глаза - красавчик сидел у моих ног, на корточках, глядя с таким сочувствием, с таким пониманием.
Я знала, что нельзя допускать подобного, я проклинала себя за невоздержанность. Магнолии, Зандре, моим бедным друзьям намного хуже, тяжелее, больнее в прямом смысле этого слова.
Но желудок сжался в кулак, похолодел, комок в горле царапал рулоном наждачной бумаги, и я разрыдалась, прикрыв лицо свободной ладонью.
Затихло возмущенное фырканье Макса, всхлипнула истошно и жалобно Магнолия. Мы плакали обе. Впервые за многие годы после неудачной охоты, изливали обиду и горечь на собственную глупость, бессилие.
- Не плачь, - тихо попросил меня Мейзамир. - Все живы. А у меня, как у неведомой параллельской зверушки, есть свои способы лечения людей и индиго. Клянусь, твои друзья очень быстро оклемаются. Всем ведь это нужно и важно. Вы же не отступитесь и будете искать настоящего монстра, не так ли?
Его горячие пальцы поглаживали мои - пожимали и согревали. Вздрагивали, то ли от волнения, то ли от неловкости.
Слезы высохли. Мысленно ругая себя за слабость, я выпрямилась в кресле и решительно вскинула голову. Мейзамир прыгнул - и не успела я охнуть, а он уже сидел на старом своем месте. Лицо красавчика светилось - надеждой, грустью, немым обещанием.
Словно здоровье моих друзей будет чего-то стоить Мейзамиру, и цена его очень велика. Вот только я о ней, похоже, не узнаю.
Глава 4
Мейзамир
Никогда за все столетия я не боялся сгинуть. Сражался с охотниками сотни раз. Сходился в смертельном поединке, и наслаждался упоительными минутами чистейшего адреналина, ни с чем несравнимого драйва. Нет ничего восхитительней, чем гильотина смерти, что замирает над шеей и вдруг рассыпается в пух и прах. Так ощущал себя я, из раза в раз выходя победителем из смертельной дуэли с охотником.
Казалось, там, наверху небоскреба, в вызывающе безвкусном, но бешено дорогом отеле, я испытал все ужасы близкой гибели разом. Пережил все смерти - одну за другой. Они издевались, рвали душу на части, резали без ножа и жгли без огня.
Мы уже сидели вместе, в машине, а меня все еще колотило от мысли, что каких-то несколько минут назад моя Еслена едва не погибла.