Пер Гюнт: стихотворения - Генрик Ибсен 16 стр.

как истину приносят в жертву вере;
я прослежу падение империй;
с истории я должен сливки снять,
я попытаюсь Беккера достать
и по хронологической таблице
в забытые эпохи устремиться.
Мне чужды обольщения. Я знаю,
начитанность моя невелика,
мне одному не размотать клубка.
Но чем нелепей точка отправная,
тем интересней будет результат,
и если воля у тебя стальная,
найди свой путь и не страшись преград.

А цель моя отныне плыть и плыть
Я разорву связующую нить
с Норвегией и Гудбраннской долиной,
промотан капитал наполовину,
«спокойной ночи» я сказал любимой
и мчусь по морю, истиной гонимый.

Исследователь должен быть таков;
я понял свой талант и в этом счастье,
я сделаюсь собой в конце концов,
без внешнего богатства и без власти
я стану императором страны,
которой имя гюнтовское «я».
Моя душа империя моя!
Изведав все минувшие века,
не трону я ни одного цветка,
расцветшего на тропах наших дней,
на этот век и на его людей
отныне я взираю свысока:
что ни мужчина трус и лицедей
никто достойной смертью не умрет

А женщины и вовсе жалкий род.

Быть может, не раз сменит хвою сосна,
и осень пройдет, и настанет весна.
Ты ждать мне велел, и я буду ждать,
я жду: ты придешь к этой двери опять.

Господь охраняет судьбу твою,
желанным гостем ты будешь в раю.
Я жду, ты придешь не зимой, так весной,
но там, в небесах, ты навек будешь мой.

Мой путь кругосветный начнется с пустыни.
Итак, египтянином стал я отныне,
но, кем бы ни стал сохраню свою суть:
отсюда в Ассирию ляжет мой путь.
Пожалуй, начну с сотворенья земли
но чтоб изысканья в тупик не ввели,
оставлю в покое библейские главы
и двинусь по тропам языческой славы.
В подробностях я разбираться не стану
я действовать должен по сжатому плану.

Итак, для начала устроюсь вот тут.
Я слышал, что статуи утром поют.
Потом поднимусь по зубцам пирамид,
исследую внешний и внутренний вид,
открою жемчужину древних времен
гробницу, где спит Потифар-фараон.
Потом к Вавилону: быть может, найду
останки блудницы в висячем саду
и тайну великой культуры открою.
А там уж проведаю матушку Трою.
Когда же я город Елены покину,
куда мне направиться, как не в Афины?
Я там побываю в проходе, у плит,
где в жертву принес сыновей Леонид;
философов вспомню, любимых когда-то,
темницу найду, где судили Сократа.
Но как я забыл, что Эллада в огне?
Простите! Такой классицизм не по мне.

Вот время! Ну, как тут с ума не сойти!
Когда ж это солнце изволит взойти?
Куда же из Трои? Пойду наобум!
Какой-то невнятный мне слышится шум

Из пепла героев взвиваются птицы парящие,
юность дарящие,
в бою беспощадными,
к мудрости жадными
создал их Зевс-небожитель.
Где их отчизна? Где их обитель?
Смерть или дай ответ!
Третьей дороги нет.

Из статуи мертвой доносится стон
я слушаю музыку древних времен.
Недаром я слышал, что камни поют.
Отдам археологам пусть разберут.

«Я слышал отчетливо песню былого,
в ней были слова, но не понял ни слова.
Знать, все это было обманом чудесным,
а в целом сей день был не столь интересным».

Нет, где-то я видел такого урода
не вспомню теперь, у какого народа,
в какие года, у какой широты
но где-то я видел такого, как ты.
Он был человеком А может быть, нет?
Такой неподвижный, такой напряженный
не то он колода, не то он колонна
Постойте. Да это не Доврский ли дед?
Чудовище с телом могучего льва,
но как улыбнулась твоя голова!
Ты был или не был на самом-то деле?
Быть может, тебя только в сказках воспели?
Ты попросту сказка! Но нет Вспоминаю
Без памяти я в лихорадке лежал
и ты мне приснился Большая Кривая!

Все те же глаза и улыбка такая
но как-то я сразу тебя не признал?
А впрочем, Кривая особа тупая,
иронии больше во взоре твоем
Допустим, что издали, сзади и днем
ты кажешься самым породистым львом.
А ну-ка, сейчас я на хитрость пойду!

Эй, кто ты, Кривая?

Вот диво! В Каире немецкое эхо!

Wer bist du?[20]

И правда, чудной инцидент!
Вот это открытье! Запишем для смеха.

«Немецкое эхо. Берлинский акцент».

О, се человек!

Значит, вы и кричали?

«Все вышло не так, как я думал вначале».

Мой господин, вы мне должны помочь!
Зачем вы здесь и именно сейчас?

Мой старый друг позвал меня У нас

Кто? Этот сфинкс?

Я знал его немного.

О, наконец! А то такая ночь!
Я вас прошу, придите на подмогу.
О господин мой, окажите честь,
скажите, кто он!

Объясню вам кратко.
Он просто сам. Таков, каков он есть.

Как молния, блеснула мне разгадка!
Так, значит, сам?

О, наконец! А то такая ночь!
Я вас прошу, придите на подмогу.
О господин мой, окажите честь,
скажите, кто он!

Объясню вам кратко.
Он просто сам. Таков, каков он есть.

Как молния, блеснула мне разгадка!
Так, значит, сам?

Он так себя зовет.

В идеях наступил переворот.

Как вас зовут?

Пер Гюнт.

Так это вы!
Подумайте! Пер Гюнт! Аллегорично!
В вас все неповторимо, необычно!
Известие о вас давно повисло
на языке сверхчувственной молвы!

Так вы за мной?

Какая бездна смысла!
Какая сила духа, глубина
уже в звучанье имени слышна!
Подумайте Пер Гюнт! Вы кто такой?

Я человек, мечтавший стать собой.
Да вот мой паспорт

Все-таки вы тайна!

Вы не король толковников случайно?

Как, я король?

В Каир! Там ждут друзья.

Я признан?

В царстве собственного «я».

Где наш директор? Не видел его?

Он до рассвета собрался в дорогу

Зря отпустили его одного,
ночь-то какая

Он там, у порога.

Сколько туманностей даже завидно!
Незаурядная личность, как видно!

Вот где ученые люди живут!

Все толкователи собраны тут.
Их только семьдесят было сначала,
а накануне сто тридцать их стало.

Фукс, Шлингельберг, Миккель, Шафман, сюда!
Живо по клеткам!

Охрана?

Ну да.
Кто же еще? Поживее садитесь;
вертится шарик, и вы повертитесь!

Ныне с рассветом мне встретился Пер,
все остальное оставлю в секрете.

Да, но директор но доктор но герр
Как вас?..

Ни то, ни другое, ни третье!
Можно открыть вам великую тайну?

Слушаю

Вы не из нервных случайно?

Нет

Абсолютный преставился разум
ровно в одиннадцать этого дня.

Господи! Все неприятности разом.

А для меня каково? Для меня?
Я во главе сумасшедшего дома!

Как сумасшедшего дома?

Да так!

Да неужели не ясно любому,
что и директор-то тоже дурак!

Да вовсе он не умер! Он живой.
Он, как лиса, из шкуры вышел вон
Так говорил Мюнхгаузен-барон,
великий соотечественник мой.

Пожалуйста, простите я сейчас

Да нет! Он угорь был, а не лиса.
Они ему гвоздем пробили глаз,
он дергался на стенке полчаса.

О, господи! Час от часу все хуже!

Ему, бедняге, горло рассекли,
и он из шубы выпрыгнул наружу.

Он не в себе. Его с ума свели.

Конечно, этот из-себя-исход
для всей вселенной даром не пройдет.
Нам предстоит большой переворот.
Итак, согласно воле мировой,
в иную фазу только что вошедшей,
любой дурак и просто сумасшедший
считается субъектом с головой;
а кто считался личностью с умом,
отправлен будет в сумасшедший дом
и с той минуты наряду со всеми

И с той минуты я теряю время.

Что значит время, если нет ума?

Сюда! Да сгинет свет! Да будет тьма!
Да здравствует Пер Гюнт!

Прошу прощенья

Быстрее! Guten Morgen[21], господа!
Приветствуйте зарю освобожденья.
Пришел король.

Так я король?

Ну да!

Такая честь Мне это очень лестно

О повелитель, скромность неуместна
в такой момент

Но дайте мне смекнуть
Я не могу Я поглупел с годами

Но вы загадку сфинкса отгадали!
Самим собою стали!

В том и суть,
что, здешние порядки возлюбя,
я отрекусь, пожалуй, от себя.

Ну нет. Вы ошибаетесь. Ничуть.
Здесь, в этих стенах, каждый и любой
ничем не занят, кроме как собой,
и может плыть в далекие края
под парусами собственного «я».
Здесь каждый может бочку сколотить
и, погрузившись в долгое броженье,
бочонок герметически закрыть,
дабы не допустить проникновенья
чужих эмоций и чужих идей
вовнутрь неповторимости своей.
И вот теперь, когда перед прыжком
мы выстроились на краю трамплина,
нам не хватало только властелина,
но вы пришли и стали королем.