Ответьте, если я не прав,
Но наперед все лживо!
Итак, оружье ваше, граф?!
За вами выбор живо!
Вы не получите инфаркт,
Вам не попасть в больницу!»
А в это время Бонапарт
Переходил границу.
«Да полно, назначаю сам:
На шпагах, пистолетах
Хотя сподручней было б вам
На дамских амулетах.
Кинжал ах, если б вы смогли!..
Я дрался им в походах!
Но вы б, конечно, предпочли
На шулерских колодах!
Вам скоро будет не до карт
Вам предстоит сразиться!»
А в это время Бонапарт
Переходил границу.
«Не поднимайте, ничего,
Я встану сам, сумею!
Я снова вызову его,
Пусть даже протрезвею.
Барон, молчать! Виконт, не хнычь!
Плевать, что тьма народу!
Пусть он расскажет, старый хрыч,
Чем он крапил колоду!
Когда откроет тайну карт
Дуэль не состоится!»
А в это время Бонапарт
Переходил границу.
«А коль откажется сказать
Клянусь своей главою:
Графиню можете считать
Сегодня же вдовою.
И хоть я шуток не терплю,
Но я могу взбеситься,
Тогда я графу прострелю,
Экскьюз ми, ягодицу!»
Стоял июль, а может март
Летели с юга птицы
А в это время Бонапарт
Переходил границу.
«Ах, граф, прошу меня простить
Я вел себя бестактно,
Я в долг хотел у вас просить,
Но не решился как-то.
Хотел просить наедине
Мне на людях неловко
И вот пришлось затеять мне
Дебош и потасовку.
О да, я выпил целый штоф
И сразу вышел червой
Дурак?! Вот как! Что ж, я готов!
Итак, ваш выстрел первый»
Стоял весенний месяц март
Летели с юга птицы
А в это время Бонапарт
Переходил границу.
Сколько чудес за туманами кроется
Ни подойти, ни увидеть, ни взять,
Дважды пытались, но бог любит троицу
Глупо опять поворачивать вспять.
Выучи намертво, не забывай
И повторяй как заклинанье:
«Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй!»
Было когда-то тревожили беды нас,
Многих туман укрывал от врагов.
Нынче, туман, не нужна твоя преданность
Хватит тайгу запирать на засов!
Выучи намертво, не забывай
И повторяй как заклинанье:
«Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй!»
Тайной покрыто, молчанием сколото
Заколдовала природа-шаман.
Черное золото, белое золото
Сторож седой охраняет туман.
Только ты выучи, не забывай
И повторяй как заклинанье:
«Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй!»
Что же выходит и пробовать нечего,
Перед туманом ничто человек?
Но от тепла, от тепла человечьего
Даже туман поднимается вверх!
Выучи, вызубри, не забывай
И повторяй как заклинанье:
«Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй!»
Всего один мотив
Доносит с корабля;
Один аккредитив
На двадцать два рубля.
А жить еще две недели,
Работы на восемь лет,
Но я докажу на деле,
На что способен аскет!
Дежурная по этажу
Грозилась мне на днях,
В гостиницу вхожу
Бесшумно на руках.
А жить еще две недели,
Работы на восемь лет,
Но я докажу на деле,
На что способен аскет!
В столовой номер два
Всегда стоит кефир;
И мыслей полна голова,
И все про загробный мир.
А жить еще две недели,
Работы на восемь лет,
Но я докажу на деле,
На что способен аскет!
Одну в кафе позвал,
Увы, романа нет,
Поел и побежал,
Как будто в туалет.
А жить еще две недели,
Работы на восемь лет,
Но я докажу на деле,
На что способен аскет!
А пляжи все полны
Пленительнейших вдов,
Но стыдно снять штаны:
Ведь я здесь с холодов.
А жить еще две недели,
Работы на восемь лет,
Но я докажу на деле,
На что способен аскет!
О проклятый Афон!
Влюбился, словно тля,
Беру последний фонд
Все двадцать два рубля.
Пленительна, стройна,
Все деньги на проезд,
Наверное, она
Сегодня же проест.
А жить еще две недели,
Работы на восемь лет,
Но я докажу на деле,
На что способен скелет!
Ты думаешь, что мне не по годам
Я очень редко раскрываю душу,
Я расскажу тебе про Магадан
Слушай!
Как я видел Нагайскую бухту
да тракты,
Улетел я туда не с бухты
барахты.
Однажды я уехал в Магадан
Я от себя бежал как от чахотки.
Я сразу там напился вдрабадан
Водки!
Но я видел Нагайскую бухту
да тракты,
Улетел я туда не с бухты
барахты.
За мной летели слухи по следам,
Опережая самолет и вьюгу,
Я все-таки уехал в Магадан
К другу!
И я видел Нагайскую бухту
да тракты,
Улетел я туда не с бухты
барахты.
Я повода врагам своим не дал
Не взрезал вены, не порвал аорту,
Я взял да как уехал в Магадан,
К черту!
Я увидел Нагайскую бухту
да тракты,
Улетел я туда не с бухты
барахты.
Я, правда, здесь оставил много дам,
Писали мне: «Все ваши дамы биты!»
Ну что ж а я уехал в Магадан,
Квиты!
И я видел Нагайскую бухту
да тракты,
Улетел я туда не с бухты
барахты.
Когда подходит дело к холодам,
Пусть это далеко, да и накладно,
Могу уехать к другу в Магадан
Ладно!
Ты не видел Нагайскую бухту
дурак ты!
Улетел я туда не с бухты
барахты.
Жил-был добрый дурачина-простофиля.
Куда только его черти не носили!
Но однажды, как назло,
Повезло
И в совсем чужое царство занесло.
Слезы градом так и надо
Простофиле:
Не усаживайся задом
На кобыле,
Ду-ра-чи-на!
Посреди большого поля глядь три стула,
Дурачину в область печени кольнуло,
Сверху надпись: «Для гостей»,
«Для князей»,
А на третьем «Стул для царских кровей».
Вот на первый стул уселся
Простофиля,
Потому что он у сердца
Обессилел,
Ду-ра-чи-на!
Только к стулу примостился дурачина
Сразу слуги принесли хмельные вина,
Дурачина ощутил
Много сил
Элегантно ел, кутил и шутил.
Погляди-ка, поглазей
В буйной силе
Взлез на стул для князей
Простофиля,
Ду-ра-чи-на!
И сейчас же бывший добрый дурачина
Ощутил, что он ответственный мужчина,
Стал советы отдавать,
Крикнул рать,
И почти уже решил воевать.
Дальше больше руки грей,
Ежли в силе!
Взлез на стул для королей
Простофиля,
Ду-ра-чи-на!
Сразу руки потянулися к печати,
Сразу топать стал ногами и кричати:
«Будь ты князь, будь ты хоть
Сам господь
Вот возьму и прикажу запороть!»
Если б люди в сей момент
Рядом были
Не сказали б комплимент
Простофиле,
Ду-ра-чи-не!
Но был добрый этот самый простофиля
Захотел издать Указ про изобилье
Только стул подобных дел
Не терпел:
Как тряхнет и, ясно, тот не усидел
И очнулся добрый малый
Простофиля
У себя на сеновале
В чем родили,
Ду-ра-чи-на!
Красивых любят чаще и прилежней,
Веселых любят меньше, но быстрей,
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.
Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе,
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, помолчи,
Поспешишь и ищи ветра в поле.
Она читает грустные романы,
Ну пусть сравнит, и ты доверься ей,
Ведь появились черные тюльпаны
Чтобы казались белые белей.
Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе,
Пусть поэты кричат и грачи,
Ну а ты помолчи, промолчи,
Поспешишь и ищи ветра в поле.
Слова бегут, им тесно ну и что же!
Ты никогда не бойся опоздать.
Их много слов, но все же если можешь
Скажи, когда не можешь не сказать.
Но не кричи этих слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе,
Пусть кричат пароходы в ночи
Замолчи, промолчи, помолчи,
Поспешишь и ищи ветра в поле.
Вот и разошлись пути-дороги вдруг:
Один на север, другой на запад,
Грустно мне, когда уходит друг
Внезапно, внезапно.
Ушел, невелика потеря
Для многих людей.
Не знаю, как другие, а я верю,
Верю в друзей.
Наступило время неудач,
Следы и души заносит вьюга,
Все из рук вон плохо плачь не плачь,
Нет друга, нет друга.
Ушел, невелика потеря
Для многих людей.
Не знаю, как другие, а я верю,
Верю в друзей.
А когда вернется друг назад
И скажет: «Ссора была ошибкой»,
Бросим на минувшее мы взгляд,
С улыбкой, с улыбкой.
Ушло, невелика потеря
Для многих людей
Не знаю, как другие, а я верю,
Верю в друзей.
Их восемь нас двое, расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Сережа, держись! Нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.
Я этот небесный квадрат не покину
Мне цифры сейчас не важны:
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит и шансы равны.
Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты,
Им даже не надо крестов на могилы
Сойдут и на крыльях кресты!
Я «Первый», я «Первый», они под тобою!
Я вышел им наперерез!
Сбей пламя, уйди в облака я прикрою!
В бою не бывает чудес.
Сергей, ты горишь! Уповай, человече,
Теперь на надежность строп!
Нет, поздно и мне вышел «мессер» навстречу,
Прощай, я приму его в лоб!..
Я знаю другие сведут с ними счеты,
Но, по облакам скользя,
Взлетят наши души, как два самолета,
Ведь им друг без друга нельзя.
Архангел нам скажет: «В раю будет туго!»
Но только ворота щелк,
Мы Бога попросим: «Впишите нас с другом
В какой-нибудь ангельский полк!»
И я попрошу Бога, Духа и Сына,
Чтоб выполнил волю мою:
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
Как в этом последнем бою!
Мы крылья и стрелы попросим у Бога,
Ведь нужен им ангел-ас,
А если у них истребителей много
Пусть пишут в хранители нас!
Хранить это дело почетное тоже,
Удачу нести на крыле
Таким, как при жизни мы были с Сережей
И в воздухе и на земле.
Я «Як», истребитель, мотор мой звенит,
Небо моя обитель,
А тот, который во мне сидит,
Считает, что он истребитель.
В этом бою мною «юнкерc» сбит
Я сделал с ним, что хотел,
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел!
Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал,
А тот, который во мне сидит,
Опять заставляет в штопор!
Из бомбардировщика бомба несет
Смерть аэродрому,
А кажется стабилизатор поет:
«Мир вашему дому!»
Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт»,
Уйду я устал от ран!..
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу, решил на таран!
Что делает он?! Вот сейчас будет взрыв!..
Но мне не гореть на песке,
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике!
Я главный, а сзади Ну чтоб я сгорел!
Где же он, мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул и запел:
«Мир вашему дому!»
И тот, который в моем черепке,
Остался один и влип,
Меня в заблужденье он ввел и в пике
Прямо из мертвой петли.
Он рвет на себя и нагрузки вдвойне,
Эх, тоже мне летчик-ас!..
Но снова приходится слушаться мне,
И это в последний раз!
Я больше не буду покорным клянусь!
Уж лучше лежать на земле
Ну что ж он не слышит, как бесится пульс:
Бензин моя кровь на нуле!
Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло,
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу
Но что это, что?! Я в глубоком пике,
И выйти никак не могу!