А вы попробуйте себя в прыжках с места, ответил Аркадий. Чемпионство гарантирую!
А вы попрактикуйтесь вон на той машине! пешеход указал в сторону детской площадки, где стояла деревяшка, символизирующая грузовичок. А когда освоите, садитесь на велосипед.
Аркадий вернулся в общежитие.
Где ты пропал?! закричал Сорокин. Заказчик дважды звонил.
Мишаня, дружище-красотище, вот видишь, что выходит, когда человек занимается не своим делом!
Заказ доставил?
Нет смысла его доставлять. Я забочусь о твоей репутации. Не поверишь, я упал, и теперь в ящике винегрет, Аркадий указал на короб. Придется самим его съесть.
У меня отберут велосипед сделают топ-топ менеджером! Или вообще уволят!
Мишаня, глупости! Не имеют права. И не вздумай уходить по собственному их желанию. Ты коробейник, а не дуралейник! Уйдешь не солоно хлебавши продлишь их сладкую жизнь. Скажешь, попал под машину.
Нам запрещено выезжать на дорогу.
Я буду свидетелем, что машина выскочила на тротуар, сбила тебя, а мне покалечила колено. Дружище, мы целый месяц проживем за счет твоих разжиревших рестораторов! Они тебе каску выдали?
Нет.
Ну, вот, видишь! А должны были. И пусть купят тебе новый велосипед. На всякое барахло не соглашайся.
Под этим небом ничего не случается просто так. Благодаря аварии на тротуаре у Аркадия появилась возможность предстать перед своей невестой в выгодном свете. Звали девушку Юлия Соболевская. Познакомились молодые люди на одном из литературных вечеров. Аркадий влюбился сразу, еще до того, как узнал, что ее отец директор издательства «Геликон-Бук». Юля тоже влюбилась в юношу.
Что ты во мне нашла? удивлялся Аркадий.
Ты у меня душенька! Ты гений! И с тобой всегда весело!
Согласен. Веселые гении встречаются редко.
А ты меня за что полюбил?
Да как же тебя не любить?! Я хоть и гений, но, слава богу, не Гомер со зрением у меня все в порядке. И голосок у тебя ангельский. А я глухотой не страдаю. А синие-синие глазки! Да будь я дальтоником, и тогда бы разглядел их небесную синь! А губки!..
Далее объяснения Аркадия утопали в длительном поцелуе.
Аркадий и Юлю, взявшись за руки, шли знакомиться с родителями девушки. На Аркадии был светло-серый, почти белый, костюм, обзавестись которым стоило немалых трудов. Сорокин упрямо отказывался делиться своим гардеробом вероятно, среди его предков было полно прижимистого кулачья.
Мишаня, еще недавно уговаривал товарища Аркадий, я не могу предстать перед ее родителями в потертых джинсах! Что они подумают обо мне? А в твоем костюме я вылитый писатель. Не поверишь, стоило надеть, как в теле появилась сутулость от умственного труда!
От матраса у тебя сутулость.
Годы, проведенные за письменным столом, дают о себе знать. Мишаня, ты ведь знаешь, я не останусь в долгу. Обязательно включу тебя в мое завещание. Так что береги здоровье после моей смерти пятьдесят лет будешь получать авторские отчисления.
Предпочел бы получить раньше. Ты обещал вернуть на прошлой неделе.
Я ведь говорил, у нее папаша директор издательства. Что тут неясного? А какая задача у всякого издателя? Отбиться от бездарей и отыскать настоящий талант.
В моем костюме?
Мишаня, Юля говорит, у нее добрый, чудесный, отзывчивый и веселый папаня ну совсем как ты. Грех ему не помочь.
Юленька, свет моих очей, в жизни всегда есть место подвигу, рассуждал Аркадий по дороге к родителям девушки. Не поверишь, я вчера спас человека от верной погибели! Представляешь, иду погруженный в мысли у меня зародился очередной сюжетец и вдруг ужасный скрип тормозов. Какой-то лихач мчится на Мерседесе, а дорогу переходит глухой старикашка. Горбатенький такой, в руках тросточка, согнулся в три погибели, смотрит под ноги и ничего не слышит и не видит. Я мгновенно бросился к нему, схватил эту мумию в охапку, отпрыгнул в сторону. Но Мерс меня все-таки зацепил. И даже не остановился! Что за люди!
Тебя ведь могли задавить! воскликнула Юля.
Нет-нет, в тот момент я все контролировал. Самое интересное, что этот старикашка так ничего и не понял. Утерял шляпу и давай возмущаться. Я ему жизнь спас, а он талдычит о своей шляпе. Попадаются же людишки, настолько влюбленные в шмотки!
Квартира Соболевских приятно удивила Аркадия. Четыре комнаты с резной мебелью из карельской березы напоминали солнечную лесную поляну. Высоченные стены украшали картины в золоченых рамах. В основном это были пейзажи. Среди них Аркадий не заметил разноцветных квадратиков и пятен, вероятно, тут не баловали прохиндеев-авангардистов.
Узорный паркет Аркадию рассмотреть не удалось его покрывали толстенные ковры. Так что ни одна из дорогих безделушек, толпящихся на столах и комодах, не пострадала бы от случайного падения вниз. Да что там фарфор и керамика! Упади Аркадий при спасении человека в таких условиях, колено бы сейчас не болело.
Оценив обстановку, Аркадий впервые усомнился в правильности намеченного жизненного пути? Разве обязательно добывать хлеб за письменным столом? Издательский бизнес тоже очень почетное и не менее благородное дело.
Дверь открыла сестра Юлии Ирина. Она была на четыре года старше и на четырнадцать сантиметров выше сестрички. Однако по весу, скорее всего, девушки были равноценны. Ирина с интересом рассматривала молодого человека, вернее очередную несправедливость, когда все хорошее почему-то всегда достается младшенькой.
А вот мать двух сестричек Агния Петровна хрупкостью не страдала. Она была в пределах возрастной нормы кругленькая, бодрая, веселая, радушная хозяйка, с завитушками в прическе и бахроме на розовом халате. Она щебетала больше своих дочерей вместе взятых, что немного скрасило первые неловкие минуты знакомства.
А вот мать двух сестричек Агния Петровна хрупкостью не страдала. Она была в пределах возрастной нормы кругленькая, бодрая, веселая, радушная хозяйка, с завитушками в прическе и бахроме на розовом халате. Она щебетала больше своих дочерей вместе взятых, что немного скрасило первые неловкие минуты знакомства.
Проходите, располагайтесь! Юля много о вас рассказывала.
«Рассказывала, но вероятно не все», подумал Аркадий.
Поэтому ему пришлось развеять туман, окутавший его загадочную личность.
Родом я из Посторомкино, начал Аркадий, расположившись в уютном кресле. Все мои предки с незапамятных времен трудились на местном керамзаводе. Не было такого Бобрика, который бы не висел на заводской доске почета. И я с детства мечтал продолжить династию. Но родственники в один голос твердили: «Аркаша, с твоим дарованием обязательно надо ехать в столицу!» Пришлось уступить, рассказчик вздохнул.
Мама, вы еще не все знаете, воскликнула Юля. Аркадий вчера спас человека!
Юля начала было рассказать о происшествии, но Аркадий не дал разгуляться женскому красноречию. Им только позволь, обязательно все переврут, перекрутят, а главного героя столкнут на обочину разговора.
Вскоре Аркадий «по настоянию женщин» поведал о вчерашнем происшествии.
Иду я, значит, погруженный в свои мысли в голове зародился новый сюжетец. И вдруг слышу скрип тормозов. Какой-то мелкий старикашка переходит дорогу, а на него летит грузовик!..
Грузовик? переспросила Юля. Ты говорил Мерседес.
Конечно Мерседес. Грузовик-мерседес. Громадный такой. Знаете, бывает Скания или Вольво доставляют песок и щебень на стройки. А пешеход-старичок в это время шаркает ножками, ничего не видит и не слышит. Не в осуждение будет сказано, все мы когда-то окажемся в таком возрасте. Но если ноги не поднимаются, то вооружись хотя бы этими, как их
Ходунками, подсказала Юля.
Правильно. Иногда их делают на колесиках. А если уж совсем нет сил, то найди хотя бы пару сиделок пусть, как ангелочки, хватают тебя подмышки, поднимают над дорогой и несут в безопасное место. В конце концов, в таком возрасте пора бы уже хоть что-то соображать! А я вижу, не миновать беды, продолжил Аркадий, хватаю старикашку в охапку и отпрыгиваю с проезжей части
В этом месте рассказ пришлось остановить. В комнату вошел отец Юлии Иннокентий Павлович. Это был холеный упитанный мужчина приятной внешности. Его черные с проседью волосы волнами ниспадали назад, от чего он напоминал оперного баса. Да и голос у него был соответствующий с басовитыми медными нотками.
Добрый день, с порога сказал Иннокентий Павлович. Но тут с его горлом что-то случилось. Он сдавленно произнес:
Это вы?..
Аркадий не знал, что ответить. Перед ним стоял недавний гуттаперчевый толстяк, сигающий по тротуарам от велосипедных звонков.
Иннокентий Павлович первым пришел в себя.
Надеюсь, вы приехали не на велосипеде? Это курьер, который вчера сшиб меня на тротуаре!
Курьер? эхом переспросила Агния Петровна.
Папа, возразили Юля, ты ошибся. Аркадий писатель.
Он посыльный по доставке неприятностей. Официант на колесах! Еще и лгун! Я кое-что услышал, раздеваясь в прихожей.
Юля с Аркадием сидели за столиком кафе.
Аркадий, как ты мог обозвать папу глухим и мелким старикашкой? Он очень обиделся.
Юленька, ты ведь понимаешь это авторское воображение. Ну, расскажи я, как оно было на самом деле: «Хлоп! Стоп! Бах!» Кому это интересно? Это все равно что протокол, который мне когда-то довелось подписывать
Тебя забирала полиция?
Маленькое недоразумение. Потом как-то расскажу. Не поверишь, я читал, что они нацарапали после часовой беседы зубы заныли от скуки. Они и убийство изобразят так, что поневоле заснешь! Юленька, владычица души моей, я ведь все придумал из хороших побуждений придать происшествию свежие краски. И я не курьер. Я помогал Сорокину, пытался влезть в его шкуру. Мне так необходим жизненный опыт.
Артур Хейли, например, два года работал на аэродроме, чтобы написать «Аэропорт». Он что, тоже не писатель? Да, я сбил твоего папеньку и свалился на землю! Но моя фантазия в тот момент не упала, а полетела вверх. Как говорит мой дядюшка, герой должен запрыгивать на коня, а не падать с осла.
Папа сказал, что не может быть и речи, чтобы ты поселился у нас.
Все шляпу свою забыть не может.
Папа сказал, что не может быть и речи, чтобы ты поселился у нас.
Все шляпу свою забыть не может.
Но мама за тебя заступилась. Сказала, что папа слишком импульсивен.
Твоя мама на триста процентов права. Ты бы видела, какое он сальто изобразил!
Мама посоветовала нам снять квартиру. Обещала помочь.
Спасибо твоей маме. И дядя Веня обещал помощь.
Случайное ограбление
Еще совсем недавно, проживая в Посторомкино, Аркадий Бобрик запросто устранял свои финансовые проблемы. Как правило, в таких случаях он открывал шкафчик, где, по заведенному в их семье обычаю, хранилась пусть и небольшая, но никогда не исчезающая наличность. И финансовый голод сразу же пропадал.