Казак поздно заметил мой маневр и его несло к нам уже по инерции, а не по взаимному желанию.
Он все-таки схватился за корму нашей лодки, но действовал очень неуверенно, а его «Покайтесь, басурмане!» и вовсе прозвучало еле слышно.
Я не стал его бить веслом по морде, а просто плеснул руками немного воды в его косые глазки и он тут же отплыл прочь, бережно придерживая отяжелевшую от воды папаху, украшенную кучей каких-то ярких и, видимо, ценных для всякого посконного человека значков.
Пока Лизка яростно аплодировала, я неспешно вставил весло обратно в ключицу и мы поплыли дальше, лавируя среди прочих лодок и катамаранов, которых вдруг стало как-то слишком много.
Впрочем, все выглядело культурно и спокойно. Люди вокруг безмятежно катались, дружелюбно улыбаясь друг другу, даже если лодки вдруг соприкасались бортами в ходе неумелого лавирования.
На берегу народ загорал на удивительно густой траве, так и не вытоптанной за лето. Разумеется, там же народ и выпивал, но таких же пьяных идиотов, как тот безумный казак в папахе, нам больше не попадалось.
Смотри, смотри, обезьяна! закричала Лизка, показывая на берег справа.
Я ничего, кроме кустов и травы, там не увидел.
Тут что-то случилось, хриплым от напряжения голосом сказала Марта, вглядываясь вдаль, и я вдруг заметил на берегу толпу, окружившую лежащего человека в чем-то коричнево-бежевом.
От толпы метнулась серая тень, перескочив куда-то выше, на ветки, и от этой тени все люди рядом вдруг разбежались в разные стороны, как от бешеной собаки.
Я направил лодку к берегу и скоро стало видно, что человек на траве не просто лежит его держат за руки и за ноги, а он вырывается и кричит, что есть силы.
Фу, у него что-то белое изо рта вылезает, как пена, сказала Лизка с отвращением, продолжая, тем не менее, внимательно всматриваться в несчастного.
Ваня, не подплывай близко, пожалуйста, там без нас справятся, попросила Марта и я послушно бросил весла.
Толпа на берегу все прибывала, тревожно гудя. Появились первые полицейские, им что-то объясняла рослая женщина в черном костюме, и кричали другие люди рядом, но было видно, что полицейские никого не слушали, выкрикивая в рации неслышимые отсюда сообщения и быстро распределяясь редкой цепочкой вокруг распростертого тела. При этом служивые тревожно оглядывались, пристально осматривая территорию вокруг себя, особенно пристально глядя на ветки деревьев над собой.
А где ты видела обезьяну? спросил я Лизку и она снова показала на толпу:
Там.
Подъехал серый «Урал», оттуда высыпал взвод омоновцев. Полицейские грозными взмахами дубинок рассекли на части и отогнали прочь толпу, а затем встали плотной шеренгой, не подпуская к бежевому пятну никого.
Некоторые из полицейских держали на изготовку пистолеты и это зрелище меня удивило донельзя.
А я писать хочу, вдруг сообщила Лизка. И еще Тяфа соскучилась без нас, надо ее забрать из машины, добавила она.
Марта вздохнула:
Вань, мы же не можем оставить лодку и пойти все вместе?
Я категорически отверг этот вариант еще не хватало дарить сотню долларов пьяным казакам, которые, конечно, возьмут на абордаж бесхозное суденышко.
Марта согласилась посидеть в лодке и подождать нас. Я выбрал пустынное и низкое местечко на берегу для причаливания и мы с Лизкой побежали к туалетам.
То есть бежала она, а я тащился следом, хмуро глядя по сторонам.
Стало жарко, солнце палило, как в июле, народ вокруг совсем размяк и разделся, а, главное, жадно пил холодное пиво и я даже подумал о том, что, наверное, можно будет бросить машину тут или вызвать таксистов с услугой «пьяный водитель».
Пока я думал, готовы ли мы к таким незапланированным тратам, Лизка уже выбежала из туалета и показала мне на мост:
Сначала за Тяфой.
Мы смогли без приключений дойти до моста и даже перешли его больше чем наполовину, когда вдруг уперлись в полицейский патруль.
Трое полицейских шли нам навстречу, растянувшись жидкой цепочкой на всю длину моста, но когда мы с Лизкой поравнялись с ними, они вдруг встали перед нами все вместе.
Проход закрыт, извинительно развел руками старший офицер и я узнал усатого капитана.
Как это «закрыт»? Нам в машину надо, опешил я.
Вы нас простите ради бога, только что получили распоряжение руководства закрыть этот мост. Идите по другому, с той стороны, может, он еще открыт, печально, но твердо сказал капитан.
Да ведь это километров пять пешком, в обход, через три моста! дошло вдруг до меня.
Дяденька полицейский, у меня в машине Тяфа одна скучает. Пустите нас, пожалуйста!, попросила Лизка и сделала жалобные глазки, как у кота из мультфильма про Шрека.
Это был безотказный способ и я не удивился, когда полицейский сказал:
Ладно, бегите, только я вас не видел. И вот что я вас помню, у вас же там жена осталась.
Ну да, согласился я, осталась.
Назад я вас точно не пущу, строго сказал капитан.
А по тому мосту, с той стороны? показал я пальцем в небо.
Капитан промолчал, пряча глаза, и меня кольнуло странное тревожное предчувствие.
Что за ерунда тут творится, товарищ капитан?
У тебя есть пять минут, чтобы привести сюда жену, а потом вообще убраться с острова, сказал он мне резко, отбросив церемонии, и выразительно постучал по своим наручным часам.
Приказ закрыть остров на 14.00. Сейчас без пяти. Время пошло, братишка.
Приказ закрыть остров на 14.00. Сейчас без пяти. Время пошло, братишка.
К капитану подбежал еще полицейский с мотком красно-белой заградительной ленты в руках и оба офицера начали спешно растягивать ее поперек дороги, не обращая на нас никакого внимания.
Я схватил Лизку за руку и мы побежали по мосту обратно. Мост мы пронеслись на одном дыхании, но когда выскочили на аллею, ведущую к нашему причалу, отсутствие лодки обнаружили сразу.
Лизка первой добежала до берега и оттуда стала тыкать мне пальцем и кричать:
Вон там мама! Вон же она!
Действительно, Марта колбасилась посреди озера, безуспешно пытаясь грести веслами равномерно. Равномерно не получалось, поэтому она кружила в центре и грязно ругалась матом это было слышно даже на берегу.
Я сбросил рубашку и джинсы на траву, и побрел к лодке, осторожно ковыляя по вязкому илу. Поход до лодки занял намного больше пяти минут, хотя плыть пришлось только последние метров десять. Было ясно, что мы опоздали, так что обратно я греб уже не торопясь, попутно рассказав Марте об инциденте на мосту.
Марта в ответ рассказала, как ее неожиданно отнесло от берега на самую середину озера, и как она отважно воевала с веслами.
Лизка не торопилась садиться в лодку, напротив, она топала ногами и кричала на меня:
Папа, дядя полицейский ведь сказал, что пять минут осталось! Туда, кстати, уже много народу побежало, все кричали и ругались. Побежали туда скорее.
Кидай мои шмотки и садись в лодку немедленно! рявкнул я на нее и стала неуклюже забираться к нам с моими вещами в руках.
Пока она лезла, я смотрел на дорожку за ее спиной вдоль берега бежали десятки людей. На их лицах был ясно написан ужас, многие кричали и торопили тех, кто мешкал впереди.
Что случилось? крикнула с лодки Марта, но никто из бегущих не отозвался.
Эй, гражданин, что случилось? гаркнул я громче и строже, обратившись к упитанному очкарику, с трудом ковыляющему по траве вдоль тропинки.
На тропинку его не пропускали другие человекообразные доминантные самцы и агрессивные самки.
Очкарик остановился и принялся вытирать платочком лысину, тяжело и прерывисто вздыхая.
Мужик, что случилось? повторил я вопрос, вложив в свой голос максимум нетерпения и угрозы.
Фу, подождите, дыхание перехватило. Бешеные обезьяны. Обезьян заразили каким-то вирусом. Эпидемия, пробормотал он и сразу побрел дальше, отчаянно перебирая непослушными толстыми ногами.
Вы что, не слышали? Обезьяны нападают на людей и те сразу заболевают, моментально. Уже пятьдесят человек взбесились, бегают здесь, режут всех ножами или кусают, добавил проходивший рядом бритоголовый юноша в футболке со стилизованной свастикой на груди.
Уходите отсюда, на лодки они тоже нападают, добавил парнишка и перешел на бег. На футболке сзади у него было написано: «Мы русские, с нами Бог!».
Я повел лодку в сторону Невы, лавируя среди яростно гребущих горожан, в надежде пройти под последним мостом канала и оказаться на берегу Елагина острова, но только когда доплыл до моста, вспомнил, что проход в Неву там всегда запирали на огромные металлические ворота чтоб не воровали лодки.
Так оно и было огромные ворота, толстые цепи и пудовые замки. Сломать это было нереально, это даже взрывать было бы проблемой.
Ваня, что происходит? Зачем ты сюда приплыл? Что мы будем делать дальше? начала сыпать вопросами Марта, нервно кусая губы и затравленно оглядываясь по сторонам.
Кажется, ты не успеваешь к своему вечернему музыкальному шоу, ответил я небрежно, напяливая на себя джинсы и рубашку, но тут Марта злобно хлопнула ладошкой по борту и заорала:
Ваня, скажи, что мы будем сейчас делать? И, пожалуйста, без своих идиотских шуточек!
Тут очень вовремя захрипели динамики уличной трансляции и фальшивый в своей непринужденной бодрости голос произнес:
Уважаемые отдыхающие! По техническим причинам мосты, ведущие на Елагин остров, закрыты. Администрация решает возникшую проблему. Мы просим вас не беспокоиться, в ближайшее время недоразумение будет исчерпано. А пока для вас прозвучит танцевальная музыка.
И они врубили «Уан вей тикет».
Какая смешная шутка, правда, папа? сказала Лизка, вслушиваясь в слова.
Ты что, знаешь эту песню? удивился я, застегивая ремень и поправляя неудачно торчащую кобуру.
Да, нам позавчера на пении один старшеклассник про нее рассказывал. Он учителя пения замещал. «Билет в один конец» называется. Это песня про тех, кто не может вернуться назад.
Мы все некоторое время слушали песню, задумчиво глядя друг на друга.
Ваня, что делать-то будем? снова спросила Марта, на ощупь выуживая из своей сумочки тонкую сигарету и прикуривая ее.
Можно попробовать перетащить лодку по суше до Невы, но мне одному не справиться она тяжелая, а тут метров сто тащить, не осилю, объяснил я.
Напоминать ей, что она бросила курить и клялась мне, что не курит уже полгода, я не стал.
Бред какой-то, сказала Марта, снова нервно затягиваясь и оглядываясь по сторонам.
Но вокруг уже было пусто, сюда доносились лишь отдаленные крики с той стороны острова, где располагался ближайший к нам мост. Было слышно, как кто-то гавкает в мегафон, еще слышен был гул толпы и полицейские свистки.