Скоро похолодает, донесся до обескураженной девушки баритон Соколовского, в любом случае нужно скорее решать.
«Что решать? Причем тут холода?» ничего не понимала Нина. Она хотела распахнуть дверь и напрямик спросить заговорщиков, в чем дело. Но продолжала стоять и тревожно прислушиваться, Тем более, что разговор за дверью принял интересный оборот.
Ты за Нину так переживаешь Почему?
Нина Петровна очень растеряна и страшно переживает. Она виду старается не подавать, на работу вышла. Но глаза постоянно на мокром месте, болезнь эта Представляю, каково ей теперь. Мне жаль ее, потому и помогаю.
Какой ты жалостливый! А Нина у нас плакса еще та.
Маруся засмеялась, что-то веселое проговорила сквозь смех.
У Нины от сердца отлегло: раз веселятся ничего страшного с Сашей не случилось. Однако это радостное настроение ее возмутило девушка решительным движением открыла дверь. Маруся охнула, отскочила, потирая ушибленное плечо, закричала:
Ой! Больно!
Нина строго посмотрела на гостей. Соколовский отвел взгляд, достал красивый серебряный портсигар.
Нин, а мы вот Михаил говорит, что лучше тебе, раз Саши нет, снять квартиру с удобствами где-нибудь в центре, пробормотала Маруся.
Нина присела на скамью, опершись спиной о стену, принялась рассматривать потрясающий малиновый закат. Вечерело; розовые отсветы легли на все вокруг; лица Соколовского и Маруси тоже стали розовыми. Казалось, даже осенний воздух, пронизанный прохладной, розовел.
«Странно, равнодушно подумала Нина, они считают: я должна переехать. «Саши нет», сказала Маня. Его нет, и я должна переехать в квартиру с удобствами».
Нина Петровна, послушайте
Нина перевела мрачный взор от заката на историка. Тот замолк, закурил и отвернулся. А закат постепенно темнел, превращаясь в багровое пламя.
Нина, ну, мы же хотим, как лучше. Чего тебе тут куковать самой? Ну, правда, зима скоро, холод, а у тебя тут ни воды, ни дров.
Маруся виновато присела на край скамьи. Нина и на сестру посмотрела сурово Маруся, смутившись, вскочила, заявила, что вообще-то ей нужно идти: в семь часов на фабрике комсомольское собрание.
Можешь не возвращаться, сердито произнесла Нина, я вполне здорова.
Маруся заморгала растерянно, потопталась, потом махнула рукой и отправилась восвояси на свое комсомольское собрание.
Соколовский отстраненно курил, смотрел на небо в бордовых разводах и никаких движений, чтобы остановить Марусю, не предпринимал.
Темнело на глазах, закат грозил вот-вот раствориться в осенних сумерках. Нина поежилась: вечерняя прохлада пробирала до костей.
Темнело на глазах, закат грозил вот-вот раствориться в осенних сумерках. Нина поежилась: вечерняя прохлада пробирала до костей.
Давайте зайдем в дом, мягко предложил Соколовский, а то вы замерзли совсем.
Но в доме оказалось не слишком тепло: дрова прогорели. Нина присела у печи, но Михаил Владиславович осторожно отодвинул ее за плечи и удивительно умело взялся за дело через минуту в печи заполыхало горячее пламя. Нина прижалась к ее теплому боку, согреваясь.
Вы ведь в квартире живете, примирительно спросила она, откуда такие навыки?
С войны, коротко бросил Соколовский.
Он вдруг снял модное пальто, пиджак, потом галстук. Нина с некоторым испугом наблюдала за его действиями, утратив дар речи. А Соколовский вещи кинул небрежно на стул, остался в белоснежной рубашке.
Где у вас дрова хранятся? спросил он, направляясь к выходу.
Ой, ну что вы, поняла, наконец, Нина, не нужно!
Где? В сарае? Топор там же?
Соколовский вышел, не слушая возражений, а Нина растерянно принялась развешивать его вещи на крюки. Вещи пахли так же незнакомо, но приятно, как и теплый клетчатый платок, лежавший вполне мирно на кровати, уже не упрекавший новую хозяйку в никому ненужности.
«Рубашку запачкает, переживала девушка, слушая бодрый стук топора, да и нога у него как он эти несчастные дрова рубит?»
Нина хотела выйти, потом передумала что она скажет? Михаил Владиславович ее пожалел, ведь дрова нужны в любом случае. «Михаил говорит, что лучше тебе снять квартиру с удобствами», всплыла в голове фраза сестры. Но Нина тут же отогнала ее: Саша вернется. Не сегодня, так завтра. Она будет ждать его тут, в их пусть бедном, но родном гнездышке. А пока справится как-нибудь. Научится рубить дрова и чистить снег во дворе. Это все мелочи, лишь бы Саша скорее нашелся.
Комната нагрелась, закипел чайник, картошка и суп сварились, а топор во дворе стучал без передыха. Это ужасно беспокоило Нину она не выдержала: надела сначала фуфайку, потом, подумав мгновение, сняла ее, достала из шкафа пальто.
Она вышла во двор. Стемнело окончательно, но в квадрате света, падающего из окна, перед Ниной развернулась живописная картина: интеллигентный коллега в белой рубашке, которая бесцеремонно высвободилась из брюк, ловко, коротко взмахивал топором. Потом, проследив взглядом за поленом, что Соколовский швырнул в сторону, девушка разглядела довольно большую кучу дров.
Товарищ Соколовский, робко окликнула Нина гостя.
Но, увлеченный, тот продолжал работать: наклон, несколько секунд, чтобы взять чурбан, потом короткий размах топором Нина засмотрелась: так легко спорилось дело.
Разрушила процесс созерцания баба Дуся, которая неслышно подкралась и спросила, бесцеремонно и к тому же пребольно толкнув Нину в бок:
Что, голубушка, рубщика наняла? А твой-то муж где?
Нина ужасно растерялась, не зная, что ответить. А настырная хозяйка окликнула увлеченного работой Соколовского:
Эй, мил человек!
Тот обернулся, отложил топор и вытер лоб рукавом рубашки. Баба Дуся с подозрением оглядывала незнакомого мужчину. Соколовский поздоровался учтиво, а Нина замерла: вот сейчас хозяйка сделает выводы. Придется сказать, что Саша пропал, как-то объяснять, почему посторонний мужчина, хоть и коллега, рубит ей дрова.
Ты рубщик, что ль?
Хорошо темно на дворе, а баба Дуся подслеповата, а то разглядела бы и дорогую рубашку, и туфли модные.
Баба Дуся, это забормотала Нина.
Рубщик, прервал ее Соколовский и сплюнул, вот, хозяин нанял.
Да? недоверчиво покосилась на него старушка, и много ли берешь?
Да за его же работу рассчитываюсь, живо заявил без тени смущения Соколовский, он, вишь, мне деталь одну выточил, а я вот дрова порубил. Так что баш на баш.
Нина разве что рот не разинула: с изумлением слушала и смотрела спектакль с актером Соколовским в главной роли.
А сам-то чего, Александр-то твой? повернулась к Нине хозяйка.
Та лишь руками развела, не сводя глаз с находчивого гостя, поражаясь естественности, с какой он разыгрывает представление.
Александр Федорыч руку повредил производственная травма. Ничего такого опасного, но топором не помашешь, между тем пояснил Соколовский любопытной хозяйке ситуацию и незаметно подмигнул Нине.
Да, коротко согласилась та.
Соколовский совершенно вжился в роль простого парня: почесал затылок и обратился к Нине заискивающе:
Да, коротко согласилась та.
Соколовский совершенно вжился в роль простого парня: почесал затылок и обратился к Нине заискивающе:
А не нальешь ли, хозяюшка, работничку? С устатку бы не помешало. Да огурчик какой закусить.
Да, не находя других слов, кивнула Нина.
Так, может, и со мной сговоришься? вновь вступила в беседу баба Дуся, забыв о подозрительности, у меня и самогон отменный, а?
Ох, бабка, колеблясь, проговорил Михаил Владиславович, я б за милую душу! Но дела у меня
Да я заплачу, милок! Только ты уж недорого проси: я старуха, денег-то у меня кот наплакал.
Соколовский крякнул и махнул рукой «что тут делать»:
Ладно, согласен. Потому как все ж заработок, да и отменный самогон Завтра приду.
Вечер четверга. Информации ноль
Обрадованная тетя Дуся еще продолжала сулить рубщику золотые горы, как Соколовский, насвистывая, решительно направился к дому.
Нина пригласила коллегу к столу, тот охотно согласился и принялся за скромный ужин.
Вы просто актер! восхитилась Нина талантом гостя, я не знала, что сказать: чуть не принялась хозяйке исповедоваться. Да и вообще я притворяться не умею.
Я это заметил за три года.
Соколовский не выглядел усталым, наоборот, излучал бодрость и оставался элегантным, несмотря на перепачканную рубашку. Рубашка эта не давала Нине покоя: она с сожалением рассматривала грязные полосы, украсившие белый нейлон.
Я служил в разведке, приходилось иногда и роли играть, неожиданно проговорил историк.
Девушку удивила эта фраза: она знала, как не любит коллега вспоминать военное прошлое.
Ой, а расскажите! искренне попросила она.
Нине очень хотелось узнать о фронтовой юности Михаила Владиславовича, но ее ждало разочарование: Соколовский покачал головой:
Простите. В другой раз.
Нина помнила майский скандал настаивать не стала, поинтересовалась другим:
Может, вы зря бабе Дусе пообещали помочь? Она потом меня замучит расспросами. Моя хозяйка особа крайне любознательная, мягко говоря.
Почему зря? Вы не беспокойтесь: если обещал, то, конечно, приеду, нарублю дров вашей бабе Дусе.
Что? изумилась Нина, вы серьезно?
Обманывать нехорошо, и я предпочитаю этого не делать. Хотя вы меня считаете лгуном.
Нина даже чаем поперхнулась.
Но Соколовский не обратил на это внимания, спросил:
А ваш супруг человек искренний?
Простой вопрос неожиданно поставил девушку в тупик. «Разумеется!» хотелось воскликнуть Нине, но события последних дней и особенно случай с кисетом сделали ее несколько сдержаннее.
Да, наверное, искренний, ответила девушка с запинкой, во всяком случае, я так всегда считала, но сейчас ничего не понимаю, не могу осмыслить: то ли Саша, как думает Маня, бросил меня, то ли с ним что-то стряслось. Я не знаю, что произошло, как ко всей этой истории относиться.
Вы ничего странного в поведении супруга не замечали в последнее время? поинтересовался Михаил Владиславович.
Нина пожала плечами:
Да все шло, как обычно.
А что он любил? Чем увлекался? Ну, охота там, рыбалка, футбол? Шахматы? Алкоголь?
Нет, ничего такого. И спиртное Саша совсем не любит.
Я посетил завод, где работает ваш супруг, объявил Соколовский, на заводе охарактеризовали товарища Миронова положительно, ничего плохого на его, так сказать, счету, нет, но заметили, что он не активист. Никого не предупредил на работе о своем отсутствии, потому зачли ему прогулы. Друзей у вашего супруга, как вы и говорили, нет. Во всяком случае, на заводе. Вот и все. Совсем не густо. И это немного странно.