О пропаже она продолжала думать, пока ела, не чувствуя вкуса, угощенья Соколовского, и потом, улегшись на кровать и закутавшись в одеяло, попыталась вспомнить разговор с мужем о кисете. Саша тогда заметил, рассматривая кисет: «Знатная вещица». Неужели все-таки забрал?!
Нина задавала себе один вопрос: как же случилось, что близкий человек так поступил? Если до пропажи кисета она еще воображала некие ужасы, произошедшие с Сашей, то сейчас получалось: он ушел сам, по своей воле бросил ее, ничего не объясняя, да еще и памятную, дорогую сердцу жены вещь прихватил.
Ни до чего не додумавшись, Нина незаметно забылась тревожным сном.
Проснулась она уже в сумерках и не сразу поняла, какое сейчас время суток и почему она одетая лежит в постели. Потом действительность навалилась на нее с беспощадной прямотой: Саша пропал! Тут Нина вспомнила: Соколовский обещал отвезти ее к Наде. Но ведь уже совсем темно! Где же он?
Не успела Нина подняться с кровати, как услышала стук двери. Сердце замерло: «А вдруг Саша?!» Однако это явилась, как и обещала утром, Маруся.
Сестра принесла с собой свежесть осеннего вечера, суету и записку.
Вот держи, соня! Чего дверь-то не запираешь?
Она протянула листок Нине. Та дрожащими руками приняла его и в первое мгновение не могла прочесть ни строчки.
Михаил пишет не стал тебя будить. А куда это вы собирались?
Маруся, конечно, прочла записку, которая оказалась от Соколовского. «Уважаемая Нина Петровна, писал он размашистым почерком, не стал Вас будить, так как мой друг Иваныч говорит, что сон лучшее лекарство от всех болезней и бед. Поэтому восстанавливайте силы, а поездку нашу предпримем завтра. Также извещаю Вас, что мой «товарищ» из милиции сообщил: ни в больницах (дальше зачеркнуто), ни в других местах Миронов Александр не обнаружен. До завтра» (опять зачеркнуто).
Он стучал, а я не слышала, что ли? недоуменно спросила у самой себя Нина, рассматривая бумажный листок, словно надеясь прочесть там что-то еще.
Нин! Что, Сашка не приходил? А откуда у тебя такие мисочки? Ой, пюре! А я голодная ужас! кричала из-за перегородки Маруся.
Однако, когда Нина со всей возможной небрежностью заметила, что еду привез товарищ Соколовский, сестра о голоде забыла: усевшись, приказала: «Рассказывай!»
Маня, ты сходи, воды накачай, отмахнулась от нее Нина, а рассказывать нечего.
Маруся послушно поднялась. Но после ужина, за чаем, принялась рассуждать о жизни, поглядывая на сестру невинными глазами.
Как ты умудрилась раньше меня и Нади замуж выйти? Ведь парней ни в грош не ставила. Вот научи, где найти мужчину? Тот вроде и ничего, а как выпьет дурак, а другой и не пьет, а все одно дурак. Жизнь проходит работа, деревня, когда-никогда на танцы или в кино сходишь Никакого просвета!
Так ведь ты знакомилась летом с парнем, Пашей, кажется, напомнила Нина.
Маруся со смехом перебила:
Такой увалень деревенский! Говорил мне: «Какая ты, Маруся, здоровая!» Комплимент! Ха-ха-ха! Здоровая!
Он симпатичный, возразила Нина, добрый, мне кажется. А комплименты не главное.
Не главное, согласилась сестра, а все же приятно. Вот Михаил м-м Владиславович
Начинается!
Вот ты сердишься, а мне он очень понравился. И интеллигентный, и красавец, и умный. Мечта! И на меня он смотрит так
Маруся изобразила, как смотрит на нее Соколовский.
Когда ты успела его узнать? И когда это он на тебя смотрел? ощущая, как где-то в глубине зарождается раздражение, осведомилась Нина.
Да с первого взгляда видно, каков мужчина. А с первого слова и подавно. Одно удивляет: чего он не женат?
Он это пьет, неожиданно для себя сказала Нина и покраснела.
Вот я так и знала: что-то тут не то! Не может такой человек и вдруг один, а оно вон как, разочарованно воскликнула Маруся, всплеснув руками от огорчения.
А Нина, желая закрепить успех, добавила, краснея еще сильнее:
И почему ты решила, будто он один? У него есть женщина, Лариса. Лариса Андреевна Наумова.
Как?!
Маруся выглядела совсем несчастной: в глазах, темных, круглых, повисли слезы, черные брови горестно поднялись домиком, уголки полных румяных губ потянулись вниз.
Ты же вчера говорила то есть о ней не говорила, забормотала она растерянно.
Как?!
Маруся выглядела совсем несчастной: в глазах, темных, круглых, повисли слезы, черные брови горестно поднялись домиком, уголки полных румяных губ потянулись вниз.
Ты же вчера говорила то есть о ней не говорила, забормотала она растерянно.
Да он вот сегодня мне сказал, твердила быстро, боясь остановиться, словно в омут бросаясь, Нина, они давно встречаются. Она подполковник милиции.
Вот тебе на! Лариса имя такое красивое. Не то, что мое Маня.
Красивое, согласилась Нина.
А я ведь ее знаю, неожиданно произнесла Маруся.
Тут у Нины запал прошел. Она устало замолчала, совершенно не понимая, что такое с ней сейчас произошло. Даже лоб потрогала: может, опять температура? А Маруся, вздохнув, пояснила:
Когда пожар произошел на фабрике, года два назад, нас вызывали в милицию, да ты должна помнить, я рассказывала.
Нина слушала в пол-уха, поглощенная мыслью: зачем соврала? Она старалась никогда никого не обманывать, а тут солгала, да еще сестре! И главное: зачем?
Да, видная женщина, меж тем печально продолжала Маруся, высокая, статная, при форме. Волосы рыжие-рыжие, а кожа белая.
Ладно, Маня, прервала сестру Нина, скажи, Надя не звонила?
Но Надя не звонила: видимо, ей не передали просьбу Нины.
Ночью мысли девушки вертелись около Саши: где он и с кем? Потом они плавно сменили направление, и под уютное сопенье Маруси Нина вновь подумала о том, почему сказала сестре неправду. В конце концов, пусть Маруська встречается, с кем хочет. Конечно, Соколовский ей не пара, но они люди взрослые, разобрались бы как-нибудь. «Мне просто трудно представить Соколовского в роли ухажера, и, не дай бог, родственника, решила Нина, вот, Надин муж, Иван, например. Простой парень, веселый, жизнерадостный, свой в доску. При нем можно и нагишом в речке искупаться после бани. А с Соколовским как себя вести?»
Четверг. Актерский талант
Утром, расставшись с Марусей недалеко от остановки, Нина села в трамвай. Он, дребезжа, катил по улице, входили в салон люди, выходили, и Нина поймала себя на том, что ищет среди незнакомых лиц одно, родное
Поднимаясь на крыльцо школы, девушка напряглась в ожидании расспросов и потому не спешила заходить в учительскую. Остановилась у большого окна в коридоре, смотрела, как медленно, танцуя в воздухе, падают листья.
Осенняя пора, которую принято почему-то считать грустной, обычно не навевала на Нину тоску, наоборот, девушка соглашалась с великим поэтом: завораживающая красота красок, прохладный воздух, высокая синева неба вдохновляли, давали силы. Но сегодня, несмотря на то, что утро сияло пусть и неярким, но все же солнышком, сердце ее грызли тоска, неопределенность и тревога. Голова, наполненная тяжкими раздумьями, ныла в висках, к тому же горло еще побаливало.
К счастью, коллеги в учительской ограничились сочувствующими охами и советами, как бороться с простудой. Об исчезновении Саши никто ничего, по-видимому, не знал.
«Чего я, в самом деле, решила, будто кому-то это станет известно?» подумала Нина. Но не успела она облегченно вздохнуть, как явился Соколовский. Девушка испугалась: вдруг он подойдет, начнет говорить о предстоящей поездке или о чем-нибудь таком, что связало их за эти два дня.
Однако опасения ее оказались напрасными: Михаил Владиславович вступил в прения с учителем географии по поводу народных примет. Говорил он, как всегда, насмешливо, не преминул заметить, что лучше всего определять погоду именно по приметам. Географичка Римма Георгиевна кипятилась; сердясь, громким басом обвиняла Соколовского в «антинаучном подходе», но к моменту, когда прозвенел звонок, вполне с ним согласилась.
Дети соскучились встретили Нину радостными возгласами, да и ей не хватало любимых пятиклашек, потому уроки пролетели незаметно. Она отвлеклась от мрачных мыслей и на некоторое время даже забыла о муже. Но тем тяжелее дался ей конец рабочего дня. Ко всем имеющимся переживаниям добавилось беспокойство: почему Соколовский ее игнорирует? Ей хотелось выяснить: поедут ли они к Надежде сегодня, и если поедут, то во сколько? Маруся просила и ее взять с собой, и Нина, чувствуя вину за свою неожиданную ложь, охотно согласилась. А теперь что?
На последней перемене девушка встретила историка в учительской, однако вместо того, чтобы подойти и поговорить, вдруг, как это случалось раньше, совершенно оробев, опустила голову, принялась сосредоточенно копаться в сумке.
После уроков, несмотря на слабость и усталость, Нина не ушла: проверяла тетради, потом готовилась к урокам на завтра. Старинные часы в учительской давно показывали: «пора домой», но, во-первых, дома ждали пустота и тоска, а во-вторых, она чего-то ждала, укоряя себя за глупую выходку: «Почему я ничего не сказала Соколовскому? Что за детское смущение?»
Но вот уже и уборщица загремела ведрами, заворчала Нине пришлось отправиться восвояси.
Она брела по темнеющей улице, уже не пытаясь отогнать уныние и не надеясь, что, придя домой, застанет там Сашу. По дороге заглянула в магазин купить картошки и хлеба. Рассчитываясь, вновь подумала о кисете и деньгах.
Дома Нина, занимаясь нехитрым хозяйством, пыталась изгнать разочарование от того, что Соколовский пообещал отвезти ее к сестре, но забыл или передумал. В конце концов, Нина достала записку из верхнего ящика комода, уселась и перечитала ее несколько раз. Вот же, написал: поездку предпримем завтра. Что поменяло его планы?
Миски, в которых Михаил Владиславович привез еду, сверкали вымытыми боками, словно язвили: «Напрасно твое ожидание!» Теплый пушистый платок пестрел своими клетками и как будто тоже кричал: «Не нужна ты никому!»
Нина, вконец расстроенная, едва сдерживая слезы, отправилась во двор за водой. В коридоре поджидал еще один насмешник: огромный фиолетовый горшок. Он, хоть и спрятался в уголке, тоже хотел чем-нибудь да уколоть Нину, но она быстро прошла мимо, схватилась за дверную ручку и замерла. За дверью говорили, и обрывок фразы, сказанной Марусей, Нина услышала совершенно четко:
Ох, Михаил, не знаю, как Нине об этом сказать. Она упрямая, знаешь какая?
«Знаешь?! Знаешь?! Уже на «ты»?» поразилась Нина Маруськиной наглости, и почему Соколовский с Марусей? О чем она собирается со мной разговаривать? О Саше? И почему это, интересно, я упрямая?»