Михаил Владиславович! обрадовалась девушка, как хорошо, что я вас встретила!
Соколовский вышел из машины, распахнул перед Ниной дверцу:
Садитесь. Вы ноги промочили! Я печку включу.
Забравшись в автомобиль, Нина принялась сбивчиво рассказывать о вечерних гостях, с которыми общался Саша в тот злосчастный понедельник. Закончила она горячим возгласом:
Нам нужно немедленно в милицию! Ведь эта информация поможет в поисках?
Нина Петровна, вы разглядели посетителей? спросил собеседник.
Нет. Даже и не пыталась. К тому же стемнело совсем. Я и Сашу-то не сразу заметила.
Сколько их было?
Человека три или два, неуверенно произнесла девушка.
О чем они говорили?
Я не слышала.
Ссорились? Может, беседа шла на повышенных тонах?
Они спокойно общались. Я решила тогда: заказ пришли делать.
Соколовский кивнул:
Мне об этих заказах сегодня рассказали на заводе. Потом я в милицию съездил, дал Ларисе координаты десяти постоянных заказчиков, о ком коллеги вашего супруга знают. Она всех проверит.
Нина чувствовало, как под действием спокойной уверенности собеседника в ней утихает чувство тревоги, смиряется тяжелое беспокойство. Промокшая нога грелась, мягкое движение машины убаюкивало.
А часто клиенты к вам домой приходили? поинтересовался Соколовский.
Я ни разу не видела. Потому это удивило меня, но больше возмутило. Я подумала: Саша из-за них меня не встретил.
Они находились у калитки, и вы прошли рядом с ними?
Нина покачала головой:
Нет, стояли в отдалении, у забора.
Жаль, что вы не услышали хоть какого-то обрывка разговора, хоть пару слов. Но ваша информация очень важна. Вы молодец, что вспомнили.
Михаил Владиславович, может, не нужно в милицию? робко спросила девушка, ведь ничего особого я не сообщу, только время у товарищей отниму.
Ладно, согласился Соколовский, я тогда вас домой отвезу.
А можно не домой?
Да куда угодно! Называйте адрес.
Я не знаю адрес Мне нужно в «Детский мир»
У магазина Нина принялась прощаться:
Спасибо! До свидания. Я куплю Петруше что-нибудь и домой.
Я вас подожду, предложил Соколовский.
Нет, спасибо. Вон остановка доеду на трамвае, а то вы меня час прождете: я подарки племяннику долго ищу. Не хочу вас задерживать.
На самом деле Нине не хотелось ни с кем делиться эмоциями, которые она испытывала, выбирая подарок любимому племяннику.
Нина не кривила душой: она действительно долго высматривала среди множества игрушек ту, что понравится Петруше. Поиск подарков всегда превращался в своеобразный ритуал. Девушка с удовольствием бродила вдоль стеллажей с машинками, собаками, кошками, пупсами и коробками, рассматривая чудесные вещицы. Конечно, некоторые игрушки, что ей нравились, стоили дорого, тогда Нина шла дальше. Вот огромный пушистый заяц, в лапках морковка. Заяц белый-белый, глаза черные пуговки, уши длинные, морковка в лапках ярко-оранжевая с зеленым хвостиком, словно настоящая. Но заяц Нине не по карману: она, прижав его к груди, прошептала: «Я тебя обязательно когда-нибудь куплю», с сожалением усадила на прежнее место и взяла в руки пластмассовый зеленый самолетик с красной звездой на боку. Однако у самолетика маленькие колесики, которые, как кажется Нине, крепятся ненадежно вдруг отломаются, а Петруша их в рот засунет? Он, хоть и вырос за последние месяцы лета, но все же еще малыш.
В отделе канцелярских товаров Нину осенило она купила коробку цветных карандашей, альбом, точилку. Карандаши красивые, яркие, праздничные. Девушка невольно улыбнулась, представив: Петруша, высунув язык, рисует полосатого толстого кота Тишку или осенний желтый лист, или небо и солнце
На улице уже темнело Нина поспешила на остановку.
Растопив печь и перекусив, девушка отправилась к бабе Дусе выполнять поручение Соколовского. Хозяйка долго не открывала, а когда, наконец, появилась, на порог постоялицу не пустила, заявив, что занята.
Чем? искренне удивилась Нина.
Но баба Дуся уже захлопнула дверь перед самым носом гостьи. Хозяйка отличалась крайним любопытством и словоохотливостью, потому девушке показалось странным, что она даже не поинтересовалась, чего же постоялица хочет.
Пришлось убраться не солоно хлебавши.
Нина проверяла тетрадки, прислушиваясь: вдруг Соколовский, сыграв роль рубщика дров, придет навестить ее? Однако ожидания оказались напрасными подняв голову от тетрадей, Нина обнаружила: на часах уже без четверти одиннадцать. Она умылась и, выключив свет, легла спать.
Сон долго не приходил. «Саша, Саша, Саша», только и думала Нина. В конце концов, разрыдалась, потом незаметно задремала и во сне увидела мужа, который с укором смотрел на нее.
Утро субботы. Письмо
По субботам у Нины, как у самого молодого педагога, уроков в расписании не меньше, чем в любой другой день. Нина любила свою работу, с удовольствием шла в класс, однако сегодня то и дело поглядывала на часы время тянулось медленно, как никогда.
На перемене перед своим последним уроком в учительской она застала Соколовского и подошла к нему покаяться: не выполнила поручения, не побеседовала по душам с хозяйкой.
Ничего, я сам с ней поговорил, историк подвинул девушке стул, предлагая присесть.
«Так значит, все-таки приходил вчера», подумала Нина и, примостившись на край стула, поинтересовалась:
Вы что, и дрова рубили?
Ну, а как же, усмехнулся Соколовский, еще и сложил в сарай. Тимуровская помощь.
А я стука топора не слышала.
Вы поздно пришли мы с бабой Дусей к тому времени уже попробовали самогон и закусить успели.
Так она из-за вас меня и слушать не стала, догадалась Нина.
Историк кивнул:
Думаю, вы бы нам помешали. Видите ли, предметом нашей с Евдокией Самсоновной беседы стала ваша частная жизнь. Согласитесь: неловко обсуждать ее подробности в вашем же присутствии.
Нина усмехнулась:
Надеюсь, наговорились от души.
Евдокия Самсоновна настоящий клад. Теперь все тайны мне известны берегитесь.
Нет у меня никаких тайн. Баба Дуся, если честно, выдумщица, ужасная сплетница и любительница совать нос в чужие дела. Хоть и нехорошо так говорить о старом человеке. Все что она рассказала, делите на два.
Тогда слушайте, а после станем делить. Во-первых, живете вы замкнуто: ни к вам никто, ни сами никуда. Разве что сестра-вертихвостка забежит иногда. Александр ни в доме, ни в огороде ничего не делает: руки не оттуда растут. Ни перекопать не допросишься, ни покрасить. Одно сделал за три года ящик для почты, и тот прибил всего лишь месяц назад, да и то не так, как надо. Зато свет допоздна горит все читаете.
Девушка не выдержала и прервала занимательное повествование:
Интересно, откуда она знает, чем мы занимаемся вечерами? В окна заглядывает?
Соколовский важно кивнул:
Не без того: бдительность превыше всего.
Он закурил, выпустил струйку сизого дыма и продолжил:
Недели две назад любопытная бабуля, вечером прогуливаясь по двору, услышала какой-то разговор. Она незаметно подкралась ближе и поняла: Александр беседует сам с собой. Сидит на лавке и бормочет под нос. Евдокия Самсоновна тогда подумала, что постоялец вроде как не в себе. В руках он комкал листок, по видимости письмо, так как на скамье она заметила конверт.
Письмо? поразилась Нина, от кого?
К сожалению, Евдокия Самсоновна этого не выяснила: Юзов письмо сжег вместе с конвертом.
Нина даже сказать ничего не могла сидела, широко распахнув глаза, прижав руки к груди: боялась, что сердце выскочит.
Совершенно не вовремя прозвенел звонок, историк поднялся, опираясь на трость, встала и Нина.
Что за письмо? вновь спросила девушка слегка охрипшим от волнения голосом, откуда?
Вот как раз это и удалось услышать вашей любознательной хозяйке: Юзов сказал: «Усольск». Скорее всего, письмо пришло оттуда. А теперь пора на урок. Поговорим после.
Нет! воскликнула Нина, кто прислал это письмо?
Она схватила собеседника за руку, удерживая, хотя тот стоял на месте.
Нет! воскликнула Нина, кто прислал это письмо?
Она схватила собеседника за руку, удерживая, хотя тот стоял на месте.
Я не знаю. На нас смотрят, Нина Петровна, Соколовский мягко тронул девушку за плечо.
Нина оглянулась на них действительно с любопытством поглядывали не слишком спешившие на уроки коллеги. Девушка метнулась к стеллажу с журналами, схватила первый попавшийся и ринулась вон из учительской.
Милочка, не тот взяли! донесся до нее бас Риммы Георгиевны.
Пришлось вернуться, поменять журнал под назойливыми взглядами.
Урок начался для Нины в совершенном смятении. Какое письмо? Кто мог писать мужу? Две недели он молчал об этом?!
Однако постепенно Нина взяла себя в руки: проверила домашнее задание, объяснила новую тему и даже пожурила непоседу Сергеева. Нетерпеливая тревога потухла, лишь в глубине сознания жгла неприятная искра обиды и непонимания.
После звонка Нина долго надевала пальто, собирала в сумку то тетрадки, то учебники: ждала появления Соколовского, но дождалась только директора. Та вошла, присела на диванчик у окна и неожиданно обратилась к Нине:
Нина Петровна, у вас все в порядке?
Нина вздрогнула. Она не могла хорошо разглядеть лица Веры Степановны: сквозь оконное стекло солнце било в глаза.
Все хорошо, ответила девушка, лихорадочно соображая, что значит этот вопрос.
Ладно, спрошу прямо: у вас какой-то конфликт с Михаилом Владиславовичем?
«Ах, вот оно что! Кто-то донес о нашем с Соколовским давешнем разговоре», поняла Нина, а вслух сказала:
Нет никакого конфликта. С чего вы взяли?
Вера решительно встала. Слишком решительно, слишком резко задела столик у дивана. С жалобным звоном опрокинулась ваза с букетиком хризантем, покатилась, вода растеклась по поверхности стола, закапала на пол. Директриса поймала вазу, повернулась спиной, принялась устраивать букет на место.
Вы не лгите мне, Нина, проговорила она вдруг, не оборачиваясь, мне известно: вы сегодня с Михаилом долго разговаривали, а после поссорились.
Я не настолько знакома с товарищем Соколовским, чтобы иметь какой-либо повод для ссоры, сказала Нина упрямо, сердясь на тенденцию женщин называть Соколовского просто по имени.
Цветы наконец-то вновь оказались в вазе, и спина Вера Степановна, кажется, немного расслабилась.
Вот и я так думаю, согласилась директор, вновь усаживаясь, но уже на стул подальше от неустойчивого столика, не может у вас быть никаких споров с Михаилом.