Отношения с директором, как и с остальными коллегами, у Нины за три года сложились ровные, отстраненно-деловые. Но это «не может у вас быть никаких споров» неприятно резануло слух, словно Вера Степановна не допускала и мысли о том, что какая-то там Нина может спорить Боже! с самим Михаилом! И что это за интерес у директора к личным беседам учителей?
Что вы молчите, Нина Петровна?
Вера пытливо рассматривала девушку та поежилась под колючим взглядом, однако ответила дерзко:
А что вы хотите услышать?
Директриса вскинула брови:
О чем вы говорили с Михаилом?
А в Нину, как оказалось, вселился какой-то бесенок он очень хотел ответить: «Не ваше дело! И вообще что за привычка: называть коллег по имени?», но хозяйка вредного бесенка приструнила и ответила:
Я не помню уже.
Повисла напряженная тишина. Нина продолжила собирать сумку, а Вера принялась нервно постукивать костяшками пальцев по столу.
Наконец она четко и холодно произнесла:
Вы так часто общаетесь, что даже не помните предмета беседы?
«Да что ты прицепилась?» злился бесенок.
Нет, конечно, не часто, мирно ответила Нина, чувствуя: еще вопрос бесенок вырвется на свободу.
Но сегодня вы так горячились, за рукав Михаила Владиславовича хватали, а вчера смеялись вдвоем.
«Так ты же отсутствовала на месте, так сказать, преступления!» удивился бесенок, и Нина, сдавшись на милость его ехидной злости, сказала, невинно захлопав ресницами:
Ах, да! Вспомнила! Михаил Владиславович считает, что впрочем, я думаю, вам это совершенно неинтересно.
Вера Степановна, опешив, молча смотрела на девушку, а та застегнула пальто почти не дрожащими пальцами на все пуговицы, сказала с театральным дружелюбием:
До свидания, Вера Степановна.
Конечно, она хотела дождаться Соколовского, но желание уйти вот так эффектно, не услышав от изумленной Веры ответа, оказалось слишком велико.
До свидания, Вера Степановна.
Конечно, она хотела дождаться Соколовского, но желание уйти вот так эффектно, не услышав от изумленной Веры ответа, оказалось слишком велико.
Уже сидя на скамье в парке, Нина, анализируя разговор с директрисой, удивлялась сама себе. «Я такая смелая потому, что нервничаю из-за рассказа Соколовского о письме», решила Нина, не найдя другого вразумительно объяснения своей храбрости на грани неучтивости.
Она нехотя поднялась со скамьи и медленно зашагала по аллее. «Нужно самой расспросить бабу Дусю о письме. Почему Саша его сжег? И самое главное отчего не поделился со мной?» размышляла Нина, бредя по ковру из опавших листьев, прислушиваясь к их шороху. Тоска, холодная и липкая, постепенно заполняла сердце.
Письма никто прислать не мог: Саша не имел ни родных, ни знакомых, кто бы стал писать ему. Во всяком случае, Нина так всегда считала.
Оказавшись дома, девушка побежала к хозяйке, но дверь оказалось запертой: по субботам баба Дуся ходила в гости или по магазинам.
Нина принялась собираться. В маленький чемоданчик-балетку легко поместились белье, чулки, подарок Петруше.
Роясь в верхнем ящике в поисках носового платка, Нина неожиданно обнаружила пропавшие деньги. Да не двадцать пять рублей, а сто! В глубине души Нину терзали сомнения: денег оказалось гораздо больше, чем она думала, и лежали они не в кисете. Но Саша мог скопить деньги и переложить их. Хотя за три года никаких накоплений в семье не наблюдалось. Но в последние дни столько случилось необычайных происшествий, что Нина уже ничему не удивлялась.
Находка девушку обрадовала: теперь даже не придется экономить. Даже если отдать долг Соколовскому сегодня, еще останется за квартиру заплатить. Хорошо, что деньги нашлись, да еще в четыре раза больше, чем должно. Значит, Саша о ней позаботился. Слезы подступили к глазам от этих мыслей. Отогнав их, девушка вновь принялась отчаянно рыться в немногочисленном белье, надеясь: может, все-таки, и кисет найдется? Но ничего не нашла. Деньги Саша оставил, а кисет забрал.
День субботы. Разговоры о любви
Тяжело вздохнув, Нина раскрыла шкаф, изучила свой нехитрый гардероб. «Придется ехать в костюме, решила она, все же с чужим человеком.» Потом подумала: «А если Надя с Иваном пригласят Соколовского поужинать? Туфли желтые возьму. А то в «школьных» неловко как-то или ничего? Да и к костюму желтые, наверное, не подойдут».
Так ее и застала Маруся: возле раскрытого шкафа с туфлями в руках.
А вот и я! пропела сестра с порога, чего ты дверь не запираешь?
Ой, Маня, какая ты хорошенькая! искренне восхитилась Нина, рассматривая красивую укладку и завитка на висках сестры, и волосы так блестят!
Это парикмахерше моей дядя-моряк привез краску для волос из заграницы, еле упросила меня покрасить, Маруся принялась вертеться перед маленьким зеркалом, дорогая краска ужас!
Рассматривая ослепительную Марусю, Нина бросила свои туфли и невольно вздохнула: вот от такой женщины никогда бы муж не ушел.
А платье новое как тебе? скидывая пальто, поинтересовалась сестра, впрочем, заранее зная ответ.
Платье из тонкой шерсти терракотового цвета необычайно шло Марусе. Она эффектно прошлась по комнате Нина восхищенно захлопала в ладоши.
Смотри, какие пуговицы, а здесь бархат, показывала Маруся.
Красивые пуговицы. И ты сама очень красивая. Просто Софи Лорен.
Вот сколько раз я тебе предлагала: сними мерки, купим ткань сошью тебе новое платье, юбку что захочешь.
Нина отмахнулась:
Ни к чему мне это. Какая есть, такая и буду.
Продолжая любоваться Марусей, Нина рассказала о таинственном письме.
От зазнобы письмо, закивала сестра, ну что я говорила!
Да, наверное, неуверенно согласилась Нина, больше не от кого. Получается, зазноба из Усольска.
Ты, Нина, не переживай. Не стоит Сашка твоих слез и страданий. Да и вообще никакие мужчины женских слез не стоят. Сколько я плакала, когда Жорж уехал! И что толку?
Как же не переживай? Я теперь не смогу с ним жить после измены.
Изменил покается. На то он и мужик.
Маня, не говори глупостей, возразила Нина, он в первую очередь человек. И должен по-человечески относиться ко мне, своей жене.
Ничего никто никому не должен, парировала Маруся, в любви каждый думает только о себе.
В любви? Так ты думаешь, Саша влюбился по-настоящему, а не просто увлекся? пробормотала Нина и расплакалась.
В любви? Так ты думаешь, Саша влюбился по-настоящему, а не просто увлекся? пробормотала Нина и расплакалась.
Маруся вскочила, принялась утешать сестру, утирала ей слезы подолом нового нарядного платья и приговаривала:
Да не слушай, что болтаю! Вернется Сашка, как побитая собака, вот посмотришь.
Мне не нужно икая, прервала сестру Нина, не нужно, чтоб, как собака. Раз меня разлюбил
Не разлюбил. Ну, я глупость сказала. Это от того, что сама втюрилась. А Сашка погуляет и прибежит, говорила, гладя сестру по голове, Маруся.
Нина немного успокоилась отправилась за перегородку умыться и сморкаться.
А если не прибежит? спросила она сестру, созерцая в зеркале покрасневшие глаза.
Ты красивая, добрая, умная. Где он еще такую найдет? Я ему как-то говорю: «Повезло тебе, Сашок, с женой. Работает, претензий не предъявляет, по магазинам да парикмахерским не бегает, нарядами не интересуется, на тебя только и смотрит, с тобой во всем соглашается». А Сашка, между прочим, мне ответил: «Да, Нина мое сокровище».
Вот и «сокровище». Ушел, пропал ни слуху ни духу. Если полюбил кого-то, почему честно не признался? Ушел тайно, ночью.
На этих словах девушка вновь почувствовала, как подступают рыдания.
Если б влюбился, я бы заметила, возразила сестра, это же не в один день происходит. Да и ты бы обратила внимание, хоть и занята вечно своей школой. Человек, когда влюбляется меняется.
Ох, не знаю. Или я, правда, такая невнимательная. Саша-то всегда одинаковый. Но письмо-то он получил.
А ты найти это письмо не пробовала?
Нина растерянно обвела комнатку взглядом:
Нет, не искала. Саша письмо сжег.
Нине пришлось рассказать сестре подробности разговора Соколовского с хозяйкой. Маруся слушала с огромным вниманием, и первый ее вопрос после того, как повествование закончилось, был о Соколовском:
Так Михаил вчера приходил?
Маня, ну какая разница: приходил, не приходил? Дело в письме.
Да-да, конечно! Нина, не злись. У меня он только на уме. Понимаешь, я в Михаила прямо влюблена.
Так, приехали!
Нину признание сестры взволновало она нервно прошлась по комнате, не зная, что сказать, потом проговорила, сердясь на себя:
Я ведь рассказала тебе о Ларисе
Ну и что? За любовь нужно бороться! горячо возразила Маруся.
Это спорное мнение, пробормотала Нина и обратилась к испытанному аргументу:
Но он пьет.
Маруся недоверчиво покачала головой:
Сплетни все это. Вот я не заметила ни разу, даже запаха не почувствовала. Да он за рулем всегда.
Ладно, Нина плюхнулась на кровать рядом с сестрой, это ты ради Соколовского нарядилась?
Не смейся. Мужчины любят глазами надеюсь, Михаил оценит мои старания.
Конечно. Он сам франт.
Так ты не обижаешься? обнимая Нину, ласково промурлыкала Маруся, не ревнуешь?
Нина захлопала глазами:
Я? С чего это?
Мне кажется: ты к нему неравнодушна.
Нина хотела возмутиться, но сдержалась, задумалась на мгновение, а потом сказала:
Знаешь, было бы странно, если бы я к его помощи осталась равнодушной я благодарна, признательна, даже восхищена. Тем более, что считала Соколовского неспособным на проявление добрых чувств.
Ну и прекрасно! Да и то сказать: ты ведь замужем, хоть Сашка и скотиной оказался, улыбнулась Маруся, вскочила, запела звучно, закружилась.
Не говори о нем плохо, попросила Нина, мы ведь наверняка ничего не знаем. А тут еще письмо непонятное. А что до твоей влюбленности, то я удивляюсь: когда ты успела?
Можно сказать, с первого взгляда, весело воскликнула Маруся, которая теперь, когда честно призналась сестре в чувствах, пришла в замечательное состояние духа.
Вы как у меня оказались вчера вечером? поинтересовалась Нина.
Я ему позвонила он приехал, призналась Маруся, мне захотелось повидаться, я его в кино пригласила. Только у него дела какие-то возникли в кино идти отказался. Да и разговор не очень клеился: я болтаю, он молчит. А потом говорит: вот, мол, скоро зима, надо Нине перебираться на другую квартиру. И мы к тебе отправились, чтобы уговорить переехать, ну, ты слышала.
Ладно, это ваши дела, но я умоляю Нина замялась, не зная, как попросить сестру не флиртовать при ней, мне кажется, тебе нужно вести себя сдержанней.