Я не помню, устало ответил Прямой, плохо мне было, привиделось невесть что
Ладно, оставим это пока. Вы знаете гражданина Герасимова Николая Кузьмича? Кличка Хирург, он же Айболит?
Да, мы с ним чалились на нарах в Крестах. Вам это лучше меня известно.
Не путайте следствие, Сергей Григорьевич, отвечайте на вопросы. тут следователь повернулся и спросил у Кабана: Вы успеваете записывать, сержант?
Ну да, пропыхтел тот, да и диктофон крутит.
Ваше дело писать! строго одернул следователь и продолжил допрос: Итак?
Знал.
Когда вы его видели в последний раз?
Тогда и видел, когда в одной хате сидели. Потом у него суд был. Потом этап, зона
Это мы знаем. Скажите, вы получали от Герасимова какие-либо документы, пакеты, кейсы и так далее?
Где, в хате? Так нас же там шмонали ежедневно. А на воле я его не видел, он ведь сразу на зону ушел и сейчас там чалится.
Где, в хате? Так нас же там шмонали ежедневно. А на воле я его не видел, он ведь сразу на зону ушел и сейчас там чалится.
Три дня назад гражданин Герасимов Николай Кузьмич убит в местах лишения свободы во время возникших среди заключенных массовых беспорядках. Могу добавить от себя, следователь внимательно посмотрел в глаза Прямому, он убит заточкой в сердце. Весьма профессионально, и не похоже это на случайную смерть в общей суматохе. И потом, вы же знаете это был серьезный мужчина, способный за себя постоять, не боров какой-нибудь, и подколоть его вот так какой-нибудь фраерок явно не смог бы. Так что повторяю еще раз: получали ли вы что-нибудь прямо или косвенно, через вторые руки, от гражданина Герасимова?
Генрих Семенович достал сигареты, протянул Прямому. Оба закурили.
Нет, помотал белой своей головушкой Прямой, ничего не получал, ни прямо, ни криво. Так и запишите!
Запишем. А ведь те, кто охотятся на вас, думают иначе, и если достанут, будут разговаривать в ином тоне. В каком соображайте сами. Вспомните гражданина Функа.
Я думал, они нас обоих грохнуть хотели, но подвернулся один Гриша. Я же видел все. А того мужика в маске кто уложил? Гриша не мог. Я не успел, а жаль. Хотя и волыны не было
Вы действительно не могли, Генрих Семенович устало улыбнулся, Тут у нас все было на контроле. И Григорий Функ в него не стрелял, потому как, по-видимому, был убит первыми же выстрелами. А вот вас, Сергей Григорьевич, вас никто убивать и не собирался, я вас уверяю. Если бы у них была цель вас уничтожить, вы бы теперь не сидели со мной рядом. Это я вам как профессионал говорю. Вы нужны им для беседы, а нападение на улице Советской было грубой демонстрацией силы, что бы не пришлось потом вам долго объяснять, что к чему. Вы нужны им живым.
Чехам? Да на кой я им сдался? Прямой задумался, потом с силой провел ладонью по лицу и зло сверкнул глазами на следователя: Сволочи вы! На контроле, значит, все у вас было? Фиксировали, значит, на пленку, как Гришу Функа чехи завалили? И еще бы десяток-другой завалили а вы тоже на пленку? Менты позорные
Вы думаете, что это чеченцы? заинтересовался следователь, последние выпады Прямого он откровенно проигнорировал.
А Прямой с минуту молчал, пуская дым в потолок, потом сказал:
Да видел я, видел кавказца за рулем УАЗа.
А, тогда ясно, Генрих Семенович затушил окурок и встал, вы видели лишь то, что вам хотели показать. Ясно?
Да ничего мне не ясно! вскипел вдруг Прямой, Где я нахожусь? На каком основании задержан? Кто вы такие? И вообще, без «доктора» дальше разговаривать отказываюсь! Все!
Да не смешите вы меня, Сергей Григорьевич, следователь говорил ровно, с легкой улыбкой, Мы серьезная организация, беседы через адвоката у нас не практикуются. И чем меньше вы будете о нас знать, тем больше у вас шансов вернуться на волю. А находитесь вы скажем, в доме без мезонина. Почти как у классика Так и расскажете потом корешам.
Кстати, об основании для вашего задержания. Двенадцатого мая около четырнадцати ноль-ноль в пивном баре «Бавария» вы нанесли тяжкие телесные повреждения двум несовершеннолетним гражданам: Байбакову Олегу и Петрову Александру: первому открытую черепно-мозговую травму, повлекшую, по-видимому, серьезную утрату здоровья; второй также доставлен в больницу с сотрясением мозга. Так что судите сами об основаниях: при вашей биографии их минимум лет на пять-семь строгого режима. В общем, советую подумать. Если что-нибудь вспомните гарантирую, что про «Баварию» никто никогда вслух ничего не скажет. Вот так! До встречи.
Следователь вышел, а Прямой принялся усердно переваривать полученную информацию. Итак, Айболит на Луне, Гриша Функ там же. Его самого отлавливают чехи и настроены они, видно, серьезно Еще что-то не давало ему покоя, что-то не вписывалось в общую картину событий. «Фу ты, ну конечно! Они, похоже, упустили не только Глушкова, они и цыганку Папессу не просекли. Не мог иначе следак о ней ни единым словом не обмолвиться, ни как не мог. Значит, не знал! Вот те на! Вот тебе и спецы!»
А ты помоги следствию, братишка, подсказал из своего угла Кабан, легче будет.
Ну-ну, пробурчал Прямой, обойдусь без фраеров сопливых.
Вечером Кабан притащил маленький телевизор. («Вот тебе и режим!» с удивлением отметил Прямой). Они смотрели информационную программу по НТВ. С экрана вещал солидный телеведущий.
Веришь? скривился Кабан. Я в детстве так кисель любил, только бы его и пил, а теперь не могу. Тошнит!
А зачем смотришь его, если не любишь? поинтересовался Прямой, переключись на другой канал и амба.
У меня чисто профессиональный интерес. Надо иной раз уметь соврать с таким лицом. Профессионал! Вроде фамилия подходящая и говорит без акцента, но ведь не наш, паразит. Враг! Национальный герой Америки! Ему пенсион от Конгресса давно обеспечен, если успеет удрать, конечно.
Ты что, к аттестации готовишься на очередное звание? поинтересовался Прямой.
Не твое дело! отчего-то обиделся Кабан и выключил телевизор.
Они легли. Кабан повесил светомаскировку и включил маленький ночничок. Прямой оставался прикованным к кровати, но к такому своему положению он уже начал привыкать.
Послушай, сержант, спросил он Кабана, а ты к мертвецам как относишься?
Я, слава Богу, к мертвецам пока не отношусь, раздраженно ответил тот.
Я не в том смысле, усмехнулся Прямой, Например, если ночью к тебе придет и встанет возле кровати, что будешь делать? На допрос потянешь?
Может и потяну. Не знаю еще, не доводилось пока встречать. А что это тебя так мучит? Что, приходят? Видно много у тебя блох за шкурой. В церковь зайди, Сергей Григорьевич.
А ты как думаешь, поможет? поинтересовался Прямой.
Думаю да, замялся Кабан, но это не простой вопрос. Свечи поставить, к иконам приложиться, в ящик кое-чего положить это все делают, как же нам, русским, иначе? Но этого маловато будет, чтобы помогло. Надо и еще кое-что. Предки наши хорошо это знали, по крайней мере, мои. Православными они были. А мы теперь кто? Мы все невесть кто! «Кисель» и ему подобные брызжут слюной. Не нравятся им наше исконное, православное. Подавай им чужое, заморское: пусть плодятся сектанты, как черви грызут тело России. Чем хуже, тем лучше.
Да ты, братан, политик, а не сержант. Патриот! Хвалю. Мы, кстати, тоже это без фуфла. И в храм ходим, и свечи ставим, и русскими себя считаем. Отпеваем своих. Знаешь храм Александра Невского? Вот там и отпеваем. На могилах иконы делаем, не скупимся. Кресты носим. Есть у тебя крест, Сержант?
Есть. Не такой, как у вашей братии, по наследству перешел. А про свое «рыжево» можешь не хвастать, оно на полочке в кухне. Потом получишь. Но зачем тебе так много золота?
Для уважения.
То-то. Все у вас показуха. Настоящего-то и нет ничего. И похороны ваши, с кавалькадами «Мерседесов», и монументы гранитные. Видел я настоящих ребят. Никто им не ставил монументов. Просто так безвестно сгинули, без высоких слов, без рисовки. Не просто, конечно за Родину. Кто-то может быть и не поверит, что это еще возможно Родину свою так любить. Не за деньги, а за то, что Родина! Смешно? Но есть! Хотя где тебе знать
Кабан отвернулся к стенке и засопел.
А тебе, умник-сержант, известно, что с мертвыми в земле происходит? спросил вдруг рассердившийся Прямой. Отчего-то обидели его последние слова сержанта. Он с минуту ждал ответа, но Кабан все молчал, и Прямой продолжил зловещим шепотом: Они начинают дуться и пухнуть, наполняясь тухлой гнилью; и чем больше тело, тем, естественно, сильнее они пухнут и дуются. Говорят, год-полтора мертвяк может вот так дуться, а потом, пух-х-х, Прямой свернул губы трубочкой и выпустил воздух, потом он лопается, как гнилой пузырь, и начинает течь. У тебя большое тело, сержант. То-то от тебя хлобыстнет! Как из бочки!..
* * *
Ночью он вдруг проснулся от шума голосов: в комнате негромко разговаривали несколько человек. Он пошевелился и с удивлением обнаружил, что рука свободна: кто-то незаметно освободил его от браслетов. Стараясь не шуметь, он повернул голову. За столом, рядом с Кабаном, сидели трое незнакомцев: спиной к нему широкоплечий мужчина в странной, будто из металлических пластин, одежде; рядом, с левой стороны стола еще один с длинными русыми волосами и бородой по грудь, одетый в такой же металлический панцирь и длинную, до пола, рубаху. А через стол, лицом к его кровати седобородый старец, похожий видом на монаха. На столе горела то ли маленькая лампадка, то ли свеча, и в ее слабом колеблющемся свете лица беседующих выглядели как-то странно, как в плохого качества видеофильме, так что определенно никого невозможно было рассмотреть. Даже Кабан скорее угадывался, чем был виден, и тоже, кстати, в какой-то странной, не обычной своей одежде. Все приумолкли, говорил старец, тихо, но вразумительно и весомо:
И сказал преподобный князю: «Подобает ти, господине, пещися о врученном от Бога христоименитом стаде. Иди противу безбожных, и с Божией помощию ты победиши». И дал ему преподобный пособников из своих монахов, инока Пересвета и инока Родиона. При этих словах старец почему-то кивнул на двух, сидящих рядом с Кабаном, мужчин и те чуть заметно кивнули в ответ. А старец продолжал: Победил Великий княже Победил брат Пересвет могучего Темир-мурзу, победил брат Родион и Господь упокоил их в селениях праведных Своих
А что здесь? сказал вдруг сидящий спиной. Отовсюду страх, отовсюду боязнь, подозрение, опасность и печаль. Нет истины, нет верности. Умалишася истина от сынов человеческих. Воистину весь мир во зле лежит!