Раздаётся оглушительный раскат грома. Свет меркнет.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ДЕНЬ
Земля. Из камней сложена грубая хижина, рядом хозяйственные постройки, забор, за которым начинается лес.
Адам сидит возле хижины, обстругивает кол самодельным ножом. Слышны детские голоса и отдалённый грохот грозы. Адам недовольно морщится. Вокруг развешаны сети и пара шкур, на верёвке сохнет одежда, от самой маленькой до взрослой. При очередном раскате грома рука Адама неловко соскальзывает и ножом цепляет палец.
АДАМ (кричит): Ева! Ева! Иди сюда, да побыстрее!
Ева не появляется.
АДАМ: А-аа, проклятье! Как всегда, не дозовёшься! (орёт): ЕВА!!!
Ева выходит из хижины, обхватив рукой небольшую кадушку, в которой что-то толчёт. Молча подходит к Адаму.
АДАМ: Наконец-то. Неужели так трудно приходить по первому зову? Если я зову, значит, что-то случилось, значит, не просто так, и ты зачем-то нужна!
ЕВА: Что тебе надо?
АДАМ: Не видишь, я поранился. Завяжи чем-нибудь.
ЕВА: Что тебе надо?
АДАМ: Не видишь, я поранился. Завяжи чем-нибудь.
Ева равнодушно смотрит на рану, не спеша отставляет кадушку и сдёргивает с верёвки кусок полотна, от которого отрывает полосу. Рану она перевязывает с видом человека, выполняющего рутинную работу. Адам раздражённо наблюдает за ней.
АДАМ: Ты даже не посмотрела, может рана серьёзная.
ЕВА: Авель вчера порезался сильнее, и ничего, сегодня смотрела, только царапина осталась.
АДАМ (смягчаясь): Авель парень крепкий Кстати, Каин у меня вчера выспрашивал, что такое справедливость. Я замучился объяснять.., а сегодня подумал пожалуй, главная несправедливость в том, что нам самим никто в своё время ничего не объяснил, оттого и сложно теперь.
ЕВА: Про предательство ему расскажи, это у тебя лучше получится.
АДАМ (зло): Опять! Сколько можно об одном и том же?!
ЕВА: Пока не переболит. Потом и это станет безразлично.
АДАМ: Что «это», что?!!! Ты без конца делаешь намёки и дуешься! Или читаешь мне нотации о том, как и что я делаю не так! Еды не хватает моя вина, с одеждой проблемы тоже я виноват! А ты не хочешь вспомнить, из-за чего мы вообще здесь оказались?
Ева, вспыхнув, с негодованием смотрит на Адама. Он явно смущён тем, что сказал, но пытается скрыть смущение за гневом.
ЕВА: Я очень хорошо всё помню и о том, что сделала, не жалела бы ни одной минуты, если бы наказали меня одну. Однако, мы и тут вместе, выходит, ты тоже согрешил.
АДАМ: А я и не отказываюсь, но и не попрекаю тебя грехом при каждом удобном случае!
ЕВА: Я больше не грешу.
АДАМ: А кто грешит? Я что ли?
Ева хочет ему что-то сказать, но не говорит. Поворачивается, чтобы уйти. Гремит гром. Ева останавливается, смотрит на небо, плечи её горестно опускаются.
ЕВА: Крыша протекает. Ты можешь что-нибудь с этим сделать?
АДАМ (раздражённо): Могу.
ЕВА: Так сделай, скоро дождь начнётся.
АДАМ: Не сегодня. Сейчас мне надо на охоту, иначе завтра опять начнёшь попрекать, что есть нечего.
Ева, ничего не говоря, снимает с верёвки то, что сохло, и уходит.
НОЧЬ
Дождь отшумел и закончился.
Адам возвращается к хижине, в руках тушки мелких зверьков. Адам смотрит на них, бросает у стены. Садится, обхватывает голову руками.
АДАМ: Не убей.., не прелюбодействуй, ни так, ни в сердце своём.., то нельзя, это нельзя Не радуйся, не будь счастливым А почему? За что?! На страсть имеет право каждый И, что ж мне теперь, всю жизнь вот так?
Из тени хижины появляется Лилит.
ЛИЛИТ: Страсть вещь дорогая, Адам, и платить за неё надо по полной стоимости.
АДАМ (радостно бросается к ней): Лилит! Наконец-то! Ты так давно не приходила, я уж было подумал всё, конец! Но, какое счастье! Среди всего этого ты моя единственная отрада! Почему так долго, почему?
ЛИЛИТ: Занята была.
АДАМ (отступая): А, да, слышал Говорят, ты теперь с этим (показывает вниз)
ЛИЛИТ: Кто говорит?
АДАМ: Да так.., ангелы. Они прилетают иногда, передают нам разное.., рассказывают о райской жизни. Вот и о тебе рассказали тоже.
ЛИЛИТ: И, что не так?
АДАМ: Нет, всё так Просто странно как-то
ЛИЛИТ: Что странного? Он нормальный, не хуже других.
АДАМ (с укором): Он дьявол.
ЛИЛИТ: А в страсти, что демоны, что ангелы, все одинаковые.
АДАМ (ревниво): Какие ангелы? Они же бесполые!
ЛИЛИТ: И что?
АДАМ: Ты издеваешься надо мной?
ЛИЛИТ (кокетливо): Нет, дорогой, всего лишь раздразниваю, не люблю, когда ты сонный и вялый.
АДАМ: Так ты останешься на эту ночь?! О, это счастье! Счастье!
Бросается к Лилит, обнимает, страстно целует.
ЛИЛИТ (смеясь без особой радости): Адам, Адам, ты так кричишь Не боишься, что Ева услышит?
АДАМ (останавливаясь): Мне кажется, она что-то подозревает. С тех пор, как ты приходишь ко мне сюда, стала раздражительной, без конца дуется и намёки всякие делает. Я, конечно, щажу её, ни в чём не сознаюсь, делаю вид, будто не понимаю Но это всё становится невыносимо!
ЛИЛИТ: М-да, печально. Надо было Творцу создать ещё одного мужчину.
АДАМ: Ещё одного? Зачем?!
ЛИЛИТ: Для Евы. Чтобы не чувствовала себя его частью и так не страдала.
АДАМ: Но ей и сейчас не из-за чего страдать, я никогда её не брошу. Тем более дети
ЛИЛИТ: Она тебя бросит, дурачок. Оторвёт часть души и всё.
АДАМ: Что всё?
ЛИЛИТ: Перестанет страдать. Боли уже не будет.
АДАМ: Почему ты никогда не вспоминаешь о моей боли?
ЛИЛИТ: А где она у тебя?
АДАМ (неловко, забытым жестом прикладывает руку к груди): Вот здесь.
ЛИЛИТ (смеётся, тянет его за собой в тень): Это не боль! Это легко успокоить.
Некоторое время тихо, потом из хижины доносится плач Евы.
ДЕНЬ
Адам спит на улице. Рядом тушки зверьков, которые он бросил. Ева выходит с новой порцией постиранного, развешивает, изредка поглядывая на Адама. Потом, в сердцах, с грохотом роняет таз. Адам просыпается, трёт глаза.
ЕВА (многозначительно разглядывая тушки): Полагаю, ты охотился всю ночь.
АДАМ: Да.., то есть, нет. Я я заблудился.
ЕВА (пожимает плечами): Верю.
АДАМ (вспыхивая): А почему, собственно, таким тоном? Что значит это «верю»?! По-твоему я вру?!!
ЕВА: Врёшь ты по-своему, неумело. Но, кажется, мне уже всё равно.
АДАМ: То есть, если бы я до сих пор где-то блудил, ты бы сейчас неизвестно что себе напридумывала и даже не пошла бы меня искать, да?
ЕВА (подходит к нему, смотрит в глаза): Ответь мне честно, Адам, если бы ты до сих пор блудил, ты бы хотел, чтобы я тебя нашла?
Адам не знает, что ответить, сердито хватает свою добычу и уходит в дом. Ева стоит некоторое время, потом начинает развешивать постиранное.
За забором появляется Лилит.
ЕВА: Ты уже и белым днём стала приходить?
ЛИЛИТ: Если честно, я просто ещё не ушла. Гуляла тут по окрестностям, осматривалась. Вы неплохо всё обустроили, местами даже уютно стало, хотя многие у нас считали, что вам вообще не выжить.
ЕВА (обречённо): Значит, и здесь, как в раю будет. Беда
ЛИЛИТ (с презрением): Ну, вот ещё Ты это про меня, что ли? Так я сегодня здесь, завтра там, а послезавтра ещё где-нибудь. Не думай, что та, в чьих жилах течёт огонь, поставила целью своей драгоценной жизни разрушить твою семью. Ты мне даже не соперница.
ЕВА: Ну да, я помню.., как только ты начинаешь кичиться огнём в своих жилах, значит, что-то у тебя идёт не так, и срочно требуется самоутвердиться. За мой счёт это делать удобнее всего, потому что я, действительно, не соперница. В раю мне места больше нет, аду я с одним сомнительным грешком тоже не интересна. Зато здесь, где я жена, мать и домохозяйка, я сразу и смешна, и уязвима, и потенциально готова к любому греху, только подсунь и пообещай, что он залатает крышу над головами моих детей Кто я против тебя, такой свободной, такой безусловной и настолько грешной, что даже в раю тебе рады?
ЛИЛИТ: Так борись! Докажи, что и ты что-то из себя представляешь!
ЕВА: А я и борюсь. Сама с собой. Борюсь за то, чтобы не разлюбить Адама окончательно, и, поверь, Лилит, в этой борьбе уже не до тебя. Я и демонов, которых ты подсылала, быстро прогнала, потому что вот сюда (кладёт руку на грудь) им никогда не добраться и терзают они только если в глаза им не смотреть.
ЛИЛИТ: А ты посмотрела?
ЕВА: Да. Это не страшно оказалось. И яблоку тому спасибо действительно, с мыслями что-то делает.
Садится, задумчиво смотрит перед собой.
ЕВА: А знаешь, мы ведь чуть было не стали тут счастливы. Сначала плакали, конечно, казнились друг перед другом, утешались, как могли. Потом поняли, что с чувством вины жить невозможно, решили начать сначала, и вот почти воссоздали рай
ЛИЛИТ: А тут я со своими демонами, и всё испортилось, так?
ЕВА (подумав): Нет, не ты. Глупо думать, что воссозданное тут (снова кладёт руки на грудь) могло рухнуть по прихоти кого-то извне. Мы сами что-то потеряли. Или приобрели много больше того, что в состоянии были осмыслить. Появились дети, с ними пришла новая ответственность, которая сделала привычный уже рай окончательно земным Нет, Лилит, ты бы ничего не смогла, не откройся мы сами твоим демонам. Я понимала из-за чего заскучал Адам, знала, какой надо стать, чтобы всё вернулось, но знать мало, надо было заставить себя это ещё и сделать, а я не могла. Мы словно размножились, растянулись во всём этом (обводит руками вокруг) и переменились. Адам не хочет понимать очевидного, цепляется за любую мелочь из прежней жизни, хочет убедить меня и себя, что остался прежним. А я.., я словно ушла куда-то дальше, и оттуда смотрю на него всё спокойней и спокойней, и всё чаще хочу совсем перестать смотреть Боюсь, так и кончится, когда любовь во мне перестанет бороться с ответственностью.
ЛИЛИТ: Ты наконец захотела его бросить? Какая же это ответственность?
ЕВА: Я брошу его, если победит любовь.
Из хижины выскакивает Адам. Рукава его засучены, руки по локоть в муке.
АДАМ (сердито): Ева, ты в курсе, что молоко совсем скисло?!
Замечает Лилит, осекается. Обе женщины смотрят на него молча.
АДАМ: А-а, понятно Полагаю, теперь мне жизни совсем не будет. Что ж, может и лучше вот так.., по интересам Но терзать себя я вам больше не позволю! Ни одной, ни другой! Развлекитесь как-нибудь иначе, а я ухожу! Навсегда! И отныне жить стану один, как и был задуман!
ЛИЛИТ: Адам, ты всё тот же идиот.
АДАМ (запальчиво): А ты ты
ЕВА: Уходи.
Адам удивлённо смотрит на неё. Осознаёт, наконец, что сказала Ева, вспыхивает, окунает руки в кадку с водой, демонстративно обтирает их, раскатывает рукава, потом берёт нож и обструганную, как копьё, палку.