АДАМ (потрясая взятыми вещами): С оружием мужчина никогда и нигде не пропадёт!
Уходит.
ЛИЛИТ (с горькой усмешкой): Не переживай, Ева, он скоро вернётся.
ЕВА: Конечно вернётся.., я уж и не надеюсь
НОЧЬ
Прошло какое-то время, что заметно по покосившемуся забору и совсем провисшей крыше на хижине.
Всё погружено в сон, только поют цикады, да изредка слышен отдалённый звериный рык.
Входит Адам. Он изрядно потрёпан, но, вместе с тем, вид имеет куда более мужественный, чем прежде. Озирается, деловито поправляет забор, присматривается к крыше, явно прикидывая, как её починить. Потом замечает сложенные доски, тянет одну, другие с грохотом обваливаются. На шум выходит Ева.
ЕВА: Ты?
АДАМ: Удивлена?
ЕВА: Не совсем. Думала, ты вернёшься скорее.
АДАМ (усмехнувшись): А я удивлён. (смотрит вокруг) Уходил, думал, какое счастье, что всё это свалится, наконец, с моих плеч, а сейчас вернулся и чувствую я в раю!
ЕВА (настороженно): Хорош рай. Всё обветшало.
АДАМ (бодро): Починим.
ЕВА (задумчиво смотрит на него): Зачем ты вернулся, Адам?
АДАМ: Я не вернулся, я пришёл. И, пожалуйста, женщина, не заводи снова этих нудных бесед о правильном и неправильном! Ты это ты, я кто-то другой, кто всего лишь подарил тебе часть своей твёрдости, но вместе мы единое и неделимое! Не улыбайся так, я давно уже не мягкая глина, из которой всякий лепил, что хотел! Кстати, тут, совсем недалеко, в карьере, глины этой полным-полно, и я короче, вот!
Вытаскивает из кармана (из котомки, мешка, из-за пазухи это на выбор режиссёра) половинку кирпича.
ЕВА: Что это?
АДАМ: Это то, из чего мы сложим наш новый дом! Уверяю тебя, будет куда прочнее того, что сейчас.
ЕВА (удивлённо разглядывая кирпич): Кто тебя научил?
АДАМ: Вы с Лилит. Я долго брёл, мало что понимая, пока не догадался, что глину нужно сначала обжечь, потом охладить Способ такой, понимаешь? Страстью обжечь, охладить
АДАМ: Вы с Лилит. Я долго брёл, мало что понимая, пока не догадался, что глину нужно сначала обжечь, потом охладить Способ такой, понимаешь? Страстью обжечь, охладить
ЕВА: Слезами.
АДАМ: Нет, дорогая, никаких больше слёз. И никаких страстей! В раю я ничего не хотел знать, здесь, по незнанию, едва не создал ад, но теперь понял, что надо делать и готов сам стать Творцом, если, конечно, ещё не поздно Скажи, Ева, не поздно?
ЕВА: Не поздно что?
АДАМ: Жить. Нам с тобой. Вместе во всём.
ЕВА (после паузы): Где же поздно.., вон, рассвет занимается.
АДАМ (смотрит на небо, с облегчением): И сказал он, что это хорошо! (Снова озирается вокруг с хозяйским видом): Дети как? Не шалят?
ЕВА: По всякому бывает.
АДАМ: А сама? Не болеешь? Не скучаешь? Чем занималась, пока меня не было?
ЕВА: В чём нужда была, тем и занималась.
АДАМ: Ничего, вот обустроимся и найдёшь себе занятие по душе, а с нуждой я теперь сам как-нибудь
ЕВА: Хорошо. Только вот, Адам (мнётся) Тут кое-что изменилось
АДАМ (тоже после паузы): Что ж справедливо Хотя
ЕВА: Вечером Лилит зайдёт, ты уж её не прогоняй, она меня жизни учит.
АДАМ (не сразу понимает о чём речь, потом с радостным облегчением): О-оо.., да..? Так она к тебе заходит? Ха-ха, она научит! Нашла у кого учиться
Обнимает Еву, вместе они идут к хижине, и слышен только утихающий по мере удаления разговор.
ЕВА: А что? Она умная, повидала много и, порой, толковые советы даёт Ей бы ещё и детей хороших.
АДАМ: Так вроде есть у неё какие-то.
ЕВА: Что там за дети бесенята! Учу её учу, как их воспитывать, а всё без толку Наших на глупости подбивают
АДАМ (испуганно): Авеля?!
ЕВА: Скорее, Каина
Голоса стихают. За забором появляется Лилит. В руках у неё яблоко. Посмотрев вслед ушедшим, она проходит к хижине и кладёт яблоко на видном месте. Потом снова смотрит на хижину, вздыхает.
ЛИЛИТ: Ну, что ж.., посадите, если захотите Рай, так рай.
Конец
Сновидение
Действующие лица:
Катерина лет 35, женщина, как женщина, считает себя неудачницей.
Эмилия Александровна около 60 лет, её мать,
Катерина-Франциска те же 35 лет, знаменитая писательница.
Олег муж Катерины.
Кабацкий модный писатель.
Действие происходит в одной обычной квартире.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Небольшая квартирка, из которой видны только гостиная и спальня. Есть выход на кухню и в прихожую. Простенок в спальне возле двери занимает огромное зеркало, с другой стороны туалетный столик со множеством ящиков, в центре расположена кровать, в изголовье которой торшер.
В гостиной стоит круглый стол, комод, заставленный фотографиями, несколько стульев и горка с посудой. Всё и в спальне, и в гостиной обставлено то ли старомодно, то ли с претензией на винтажность.
Действие начинается в гостиной.
Никого пока нет, слышен только звук работающего в кухне телевизора, потом звонок в дверь. Эмилия Александровна проходит из кухни в прихожую, приговаривая: «Кто ж это так поздно?» Потом её голос слышен из прихожей.
ЭМИЛИЯ: Кто там?
ГОЛОС КАТЕРИНЫ: Это я, мам.
Звяканье ключей, звук открываемой и закрываемой двери, и в гостиную входят Эмилия Александровна с Катериной. Катерина в красивом длинном платье, в руках у неё клатч, на ногах туфли на шпильках. Она вся на нервах, изо всех сил себя сдерживает.
ЭМИЛИЯ: Откуда это ты такая вся красивая? Из театра?
КАТЕРИНА: Почти.
ЭМИЛИЯ (смотрит на часы, потом на дочь): Нет, из театра слишком рано. Хотя, сейчас так ставят, что удивляться нечему. Всё было плохо и ты ушла, да?
КАТЕРИНА: Да, мама, всё было очень и очень плохо.
ЭМИЛИЯ: Ну, не так уж верно, раз заставило тебя навестить мать. Нет худа без добра (Пристально наблюдает за Катериной, которая бросает клатч на стол, потом хватает, достаёт телефон, что-то быстро нажимает и снова бросает и телефон, и клатч). Или ты поссорилась с Олегом?
ЭМИЛИЯ: Ну, не так уж верно, раз заставило тебя навестить мать. Нет худа без добра (Пристально наблюдает за Катериной, которая бросает клатч на стол, потом хватает, достаёт телефон, что-то быстро нажимает и снова бросает и телефон, и клатч). Или ты поссорилась с Олегом?
КАТЕРИНА: Мама, давай обойдёмся без расспросов. Мы с Олегом не ссорились, просто достало всё Я переночую у тебя, ладно?
ЭМИЛИЯ: Ради бога. Но, как же Вадик?
КАТЕРИНА: Вадик у другой бабушки.
ЭМИЛИЯ: О-о, могу себе представить
КАТЕРИНА: Мам, ну пожалуйста, не начинай! Ты же знаешь, как там всё усложнено.
ЭМИЛИЯ: Ну да, с моим упрощённым вариантом не сравнить Чай будешь?
КАТЕРИНА: Буду
Эмилия уходит на кухню, Катерина повышает голос, чтобы её было слышно и там.
КАТЕРИНА: И не дуйся, пожалуйста, вот разведёмся, и нам с Вадиком другой дороги не будет кроме, как к тебе. Обнянчишься тогда выше крыши!
ЭМИЛИЯ (ЭМИЛИЯ): Всё так серьёзно?
КАТЕРИНА: Не знаю. Есть мужчины, которые зарабатывают, а есть, которые экономят; одни ищут способы, другие причины. Мне повезло, достались оба вторых номера!
ЭМИЛИЯ (собирая на стол): Вам не на что жить?
КАТЕРИНА: Дело не в этом! Олег он ищет причины во всём, понимаешь? И ничего, совсем ничего не хочет в этой жизни добиться! Я постоянно слышу: «Потом», «не сейчас», «нужно, чтобы было то, это, пятое, десятое»! А жизнь тихонько семенит себе мимо, вся такая ущербная, кособокая, кое-как фиговым листочком прикрытая! Ещё лет пять, и всё, я смирюсь, стану замшелой тёткой, которой тоже ничего не хочется и всё безразлично!
ЭМИЛИЯ (протягивая дочери чашку): Олег не купил тебе платьице или побрякушку?
КАТЕРИНА (садится за стол, принимая чашку): Вот так придёшь к матери за поддержкой, а она с тобой хуже свекрови.
ЭМИЛИЯ: Конечно хуже, твоя свекровь сейчас бы улыбалась. (Тоже садится) Ладно, расспрашивать ни о чём не буду, давай, сама рассказывай, что у вас с Олегом стряслось?
КАТЕРИНА (пожимая плечами): Да ничего Всё, как у всех, и это тоже бесит!
ЭМИЛИЯ: Понятно.
КАТЕРИНА: Нет, мамочка, понять это невозможно! Я сегодня полдня наряжалась, красилась, хотела прийти в этот чёртов театр, как звезда, как голливудская дива! И, что?!
ЭМИЛИЯ: Что?
КАТЕРИНА: Он явился к театру не потрудившись переодеться, в джинсах и полуспортивных ботинках! Хотя мы ещё вчера оговорили, что я приготовлю ему костюм, галстук и даже носки!
ЭМИЛИЯ: И ты из-за этого?! Может, он не успел. Как я поняла, с работы Олег пришёл поздно, раз ты готовила ему костюм и не дождалась, поехала в театр одна.
КАТЕРИНА: Нет! Во-первых, в театр я поехала одна, потому что кому-то надо было Вадика отвезти. И этот «кто-то» всегда я, потому что Олег он он же мужчина, чёрт подери, и не мужское это дело детей отвозить! А во-вторых, он мог успеть переодеться сто раз от дома до театра пара шагов в одну сторону, а от его работы до дома та же самая пара, только в другую! Но Олег, о-ооо! Зачем тратить время на какие-то переодевания, когда есть компьютер, в котором столько интересного, есть сосед Игорёк со своими коллекциями всякой ерунды и бесконечными о них разговорами И неважно, что жена старалась, подбирала ему вещи получше! Он же мужчина! Он хорош во всём, от звериной шкуры, до дворницкого фартука!
ЭМИЛИЯ: Ну-у, если на голое тело, то почему бы и нет?
КАТЕРИНА: Когда фигура, как у греческого бога, то пожалуйста! Но Олег! Он же
ЭМИЛИЯ: Мужчина, я помню.
КАТЕРИНА (с укором): Нет. Он Мужчина Самый Обыкновенный! Поэтому джинсы и спортивные ботинки делают его ещё более обыкновенным, и вся моя голливудская дива превращается рядом с ним в клушу, про которую и не захочешь, а подумаешь: вырядилась!
ЭМИЛИЯ: Да, это серьёзно.
КАТЕРИНА: Вот видишь, а ведь это ещё не всё! В театральном буфете обнаружились две его сослуживицы, перед которыми он тут же начал паясничать как раз так, как я больше всего ненавижу! Само собой на него они смотрели с обожанием, а на меня именно так вырядилась!
ЭМИЛИЯ: Они ещё живы?
КАТЕРИНА: Что им сделается? Жрут, небось, сейчас свои эклеры и ржут, как ненормальные над остротами моего мужа!
ЭМИЛИЯ: «Жрут», «ржут» что за лексикон? Деточка моя, боюсь, пять лет ждать не надо, ты уже изъясняешься, как замшелая тётка.
КАТЕРИНА: Это от злости Нет, ты подумай, сам в джинсах и грязных, старых ботах, а перед двумя курицами таким пылким гриль-баром раскочегарился, что бери их прямо там, в театре, режь и ешь с потрохами!
ЭМИЛИЯ (в тон ей): М-да И это при живой-то жене.
КАТЕРИНА: При чём тут я?! Это было в принципе неэстетично!