Жерар представил себе отвратительные плевки на газетной пачке и его опустевшую голову вновь феноменально осенило.
Значит он ее просто съел! Проглотил, как факиры глотают шпагу.
Мадам Нэди качнулась на стуле.
Месье Жерар! Ей плохо! воскликнула Анни Моруэн.
Жерар подхватил Нэди за плечи.
О-о, Полетт! Анни, где у вас вода!?
2
Доктор Жерар подвез на своем ситроене мадам Полетт Нэди почти до ее дома. По пути она дремала и Жерар ее не беспокоил. Уже на подъезде у нее просигналил сотовый телефон. Звонила Моруэн.
Да, Анни, все в порядке, уже доехали, отвечала Полетт. Да, я поняла Спасибо за заботу Хорошо Да, вышлите мне, я обязательно перешлю Обнимаю. До понедельника.
Жерар припарковал машину и вопросительно посмотрел на спутницу.
Анни настаивает, чтобы я завтра осталась дома и вызвала врача, сказала она. Пожалуй, я так и сделаю. Не приходите завтра в архив.
У меня завтра вообще нет дел в Сорбонне.
И это кстати. И еще Анни, перед тем как нести в архив, успела сфотографировать все страницы той газеты.
Этой?
Да, той где заметка об аномалии. Последней пропавшей. Она хотела завтра принести Вам её на флэш-карте, но я предложила все-таки воспользоваться e-mail и встретиться уже после выходных. Почтовый ящик лучше использовать не рабочий и не для мобильной переписки, а тот по которому Вы мне два раза писали из дома И последнее: Морис, раз уж мадам Моруэн ввязала Вас в эту историю и если Вы не боитесь, Полетт чуть прищурилась, то попытайтесь найти какой-то смысл в этой аномальной белиберде. Потому что я не могу.
Полетт поцеловала Жерара в щеку и вышла из машины. Он смотрел на ее удаляющуюся фигуру с двойственным чувством: как рыцарь, с одной стороны, а с другой, как заложник какого-то каверзного сюжета.
3
Дома доктор Жерар пожаловался жене на плохое самочувствие.
Луиза, я завтра никуда не пойду! заявил он.
А мама, Морис? Ты забыл, что у моей мамы завтра день рождения и мы не можем ее огорчить своим отсутствием.
Ах, да.
Сейчас я подыщу для тебя нужные лекарства, ты выспишься, как следует выспишься, мы погуляем и потом
Нет, гулять я не смогу. Мне надо лежать. Поедем, давай, если только к ужину.
Жерар не хотел есть, в желудке у него ощущался некий спазм, но он не понимал, что происходит. Он лег. В голове крутились три слова: «секрет», «изъять» и «Вернье». Надо было что-то вспомнить, но что? «Может быть у меня психическое расстройство, а Луиза меня тащит к мадам Эдит», думал он. «К тому же надо что-то придумывать с этими проклятыми газетами. Неприятная история, что-то полуреальное. А где найти хоть пару из утраченных экземпляров, чтобы иметь какой-то материал для догадок? В архивах Национальной библиотеки? В музее печати?»
Жерар поймал неожиданную мысль, от которой даже голова сама приподнялась над подушкой: «Мадам Эдит, маман, как я сразу не подумал! Ведь у нее весь дом завален хламом, среди которого множество старых и даже очень старых журналов и газет Хотя, может, этих там и нет. Но надо будет просить ее вспомнить как следует. Надо поехать пораньше».
Утром письма с фотографиями газеты в электронной почте еще не было. Жерар и не спешил. Он надеялся обнаружить целую стопку газет.
Надежды доктора Жерара не оправдались. Мадам Эдит была на удивление четкой старушкой и хорошо помнила где у нее что лежит. Самые старые газеты относились к 1972 году. С расстройства Жерар даже выпил коньяка, но это не помогло.
Мама, обратилась к мадам Эдит Луиза. Морис очень нервничает из-за своей работы. Он искал какие-то документы в архиве, а они оказались пропавшими.
Мадам Эдит сочувственно посмотрела на Мориса.
Не документы, а просто газеты, мадам Эдит. Ничего выдающегося, но их сложно где-то найти. Если, вообще, возможно Маман, а Вы слышали что-нибудь о попытке строить глубокое метро в 46-м или 47-м годах?
Мне тогда было 12 лет и такие новости не могли интересовать меня. С чем это еще могло быть связано, Морис?
Ни с чем, маман. Это было где-то в южной части 14-го арондисмена, то есть на окраине города.
Тогда много где копали, строили что-то. Я помню, что в 14-м арондисмене взорвались какие-то снаряды или бомбы, оттого, что на них наткнулась земляная техника. Кажется на улице Шатильон Вишисты хоть и дружили с Гитлером, но бомбы в Париже были. Саперы даже работали. А в тот раз взорвались очень большие заряды. Грохот было слышно на огромное расстояние. Я очень испугалась, потому что подумала, что снова началась война. Потом отец взял меня с собой посмотреть что там случилось, но ямы от взрывов огородили забором, видимо еще искали снаряды. Даже американцы помогали
У Жерара что-то булькнуло в животе.
А что там стало потом?
Все закопали, заровняли и построили рынок. Хороший крытый рынок. Мама возила меня туда покупать туфли и шляпки Потом рынок сгорел. Это было уже почти при восшествии де Голля. Говорили, что алжирские террористы там что-то взорвали. Пожар был сильный и сгорели даже 3 или 4 дома вокруг.
А потом, потом, маман?
Морис, не торопите меня. Рынка больше не было, а на этом месте стали строить спортивный комплекс. Строили очень долго, у них что-то не получалось, а когда достроили, то там все время что-то рушилось то крыша, то стена
А сейчас там что, маман?
Выпей еще коньяка, Морис, и не торопи меня. Слушай: комплекс разобрали в 70-е годы, что-то еще долго пытались там делать и, наконец, позже разбили там прекрасный сквер, который там и поныне.
Бр-р простите, маман! Если Вы говорите о «Рю де Шатийон», то это же совсем новый парк.
Нет, Морис, не «Рю де Шатийон». В нем я, кстати, еще вообще ни разу не была.
Тогда я не могу понять: где на улице Шатильон еще может быть парк?
Старушка задумалась.
Ну, не парк. Сквер. Мне тебе трудно сейчас объяснить, Морис. По-моему, это где-то близко от метро Алезия.
По глазам мадам Эдит было видно, что память не выдает четкую информацию. Морис уловил это и задал другой вопрос.
А-а маман, а если Вы еще напряжете память и попробуете вспомнить что же все-таки на этом месте делала земляная техника после войны?
Ты опять спрашиваешь об этом метро. Я уже отвечала тебе. Хотя, может быть, ты и прав. Да, по-моему, там метро как раз и строили
Разговор перешел в другое русло и женщины обсуждали подругу Эдит, мадам Жане Сосерен, которая высказывала большое желание поучаствовать в телепередачах Луизы, посвященных проблемам женской внешности.
Теперь я смогу ответить не раньше понедельника, резюмировала Луиза. Информация мадам Сосерен интересна, но я должна обсудить план студии с коллегами.
Жерар выпил больше, чем следовало и на обратный путь пришлось арендовать водителя. Морис был вдохновлен добытыми сведениями и, хотя мадам Эдит могла что-нибудь забыть или перепутать, он твердо решил обследовать район парка.
Луиза, Морис! обратилась Эдит уже на выходе. Вы не можете проехать мимо кладбища? Луиза, Жане недавно была там и сказала, что служитель, месье Поклеон, почистил могилу твоего отца. Надо ему заплатить. Я сейчас дам 30 евро.
Не надо, мадам! Мы заплатим сами, остановил ее Жерар.
Месье Поклеон, Луиза, такой старенький, с бородкой.
Хорошо, мама.
Кладбище было километрах в 3-х от дома мадам Эдит. Пока Луиза искала месье Поклеона, Жерар вышел из машины проветриться. Думая об «экспедиции» по исследованию сквера, он автоматически уставился на могильные плиты с табличками. «Вернье», прозвучало опять в голове и вдруг что-то «поплыло». Заноза из механизма памяти полезла вверх и Жерар четко, как сейчас, вспомнил короткий эпизод из далекого детства. 1970-й год, ему было тогда 7 лет. Он с дедом на кладбище. Почему? А-а, тогда же умер де Голль, а дед Мориса, Жан-Антуан Жерар всегда был сторонником покойного президента. Но он, Морис, ребенок, не мог присутствовать на пышных проводах крупного политического деятеля. Нет да, да! На могильной плите была фамилия Вернье! А вместе с дедом был еще один человек Да, и это был Морис Дидак, друг деда, активный член партии голлистов. Жерар сел в машину и закрыл глаза. За первой, немой сценой всплыла вторая: он, дед и Дидак в бистро. Дед купил внуку пирожное и какао, а сам с Дидаком что-то пьет.
Жан, смерть от рака не наступает так быстро! говорит Дидак.
Дед что-то отвечал
У него была секретная информация! Понимаешь? Секрет! продолжал его друг.
Дед опять что-то ответил и там звучало слово архив.
Целый архив бумаг не мог просто потеряться! Пойми, его изъяли! закончил Дидак и заглотил рюмку коньяка.
Заноза вышла из памяти. Жерар был изможден.
Мы прошли вместе до могилы и знаешь он действительно все хорошо почистил, сказала Луиза садясь в машину. А, ты спишь.
4
Ожидаемое письмо на e-mail не пришло и к вечеру. Утром в субботу его также не было. Жерар начинал беспокоиться. Но писать или звонить Полетт счел преждевременным и бестактным. Надо было решить: попытаться сегодня как-то попасть в архивы Национальной библиотеки или съездить на улицу Шатильон и осмотреть этот злополучный сквер.
Голова побаливала после вчерашнего алкоголя, однако ум работал гораздо яснее, чем прежде. Теперь у Мориса были неоспоримые факты в виде личных воспоминаний. Морис попытался «просеять» в интернете всю возможную информацию о фондах Национальной библиотеки и даже обнаружил фотографии множества старых документов. Газетные и журнальные фонды были представлены на сайте несколькими сигнальными экземплярами, не имевшими отношения к искомому периоду. Надо было ехать, получать пропуск, отыскивать нужные стопки Жерар выпил крепкий кофе. Ум заработал еще активнее и подсказал, что неплохо бы посмотреть дни и часы работы архива. Вопрос решился сам собой: в свободном доступе по всем дням недели были только относительно свежие газеты и журналы, начиная с 19851990 годов. Архивный отдел периодических изданий работал лишь на буднях, более того, искомую литературу нужно было сперва заказать у сотрудника или на сайте. Жерар оформил предварительную заявку и объявил жене, что едет осматривать парк.
Морис, а я уже тоже собиралась поехать с тобой в Национальную библиотеку. Не была там более десяти лет.
Луиза, я доставлю тебе такое удовольствие, но не сегодня. Осмотреть парк важнее.
Ну, в парк я с тобой не поеду. Я вчера на кладбище успела продрогнуть за пятнадцать минут
По дороге Жерар опять испытал драйв от своего расследования. «Никакая это не мистика, а в чистом виде политика, теперь почему-то с уверенностью думал он. скорее всего наткнулись на секретный германский военный объект, а Вернье что-то об этом узнал. Целая тема для отдельной лекции. Да что лекции! Книги! Стоп. А зачем стали секретить объект побежденной всеми Германии? Убрали Мишеля Вернье, изъяли его архив, уничтожили часть газет в Сорбонне украли газету мадам Моруэн Нет. Не германский объект американский.»