А кого ж я вином угощал?
Дождиные нюансы
Дождиные нюансы
Дожди и ливни идут и льют То без нюансов, а то с грозой И даже с градом идут порой.
Прощаю мокрость я всем дождям
И их по крышам «тарам-бам-пам».
И все нюансы простить бы рад:
Грозу и грохот, и даже град.
Но вот недавно иду домой
Полил вдруг, подлый. Да кислотой!
Пожёг одежду, а в ней аванс.
На кой, скажи, мне такой нюанс!
Манящее-дурманящее
Постою, покружусь головой и запомню Аромата тончайшего сладкую силу. Свою память флаконом с духами открою И нанюхаюсь вдоволь, ах, чтоб все так жили!
Я ногой потащусь в лесостепь дорогую.
Глазом в небо скошусь: что с погодою будет?
И ноздрёй потянусь, ароматы почуя.
И рукой уколюсь. Но меня не убудет.
Сам себе я флаконом с духаном откроюсь
И нанюхаюсь вдоволь. Ах, чтоб все так жили!
Закружусь головой и в шиповник зароюсь
Шли доярки с лугов.
Молоком отпоили.
Бывает
Кипельно белые снеги припорошили Кипельно желтое солнце как вскипятило Струйки капельны, а также из подсугробны, В первые лужи стекают, в зеркальца словно.
Струйки бывают капельны, исподсугробны.
Испожрукавны бывают, измочпузырёвны.
Можно и в лужу наделать. И в зеркальце можно.
Только с кипеньем нельзя так вот неосторожно.
В белом черёмухи цвете рождается кипень.
В кипенно-белом саду ходят платье и китель.
Кипенно-белый халат утром врач надевает,
Зная, что кипенным белое только бывает.
А в ИПК ОГУ6 есть, конечно, директор.
Это неплохо, что есть. Но нужнее корректор.
Одубенное
Не одиноко дуб стоит, Не в одиночку ветер терпит На дуб чужие листья лепит Художник ветер. Дуб скрипит. Разносят эха круговые Ворон шумливых голоса. Похолодания жестокость Уже не так жестокостит. Своим теплом я им богат Делюсь я с деревом могучим. Я человек, он дуб, мы сад.
Неодинокий дуб стоит.
С него лист ясеня слетает.
И что-то слов мне не хватает,
Чтоб передать сей колорит.
Мечусь во внутренней борьбе.
Кричу: «Эгей!» вороньей стае,
Но эхи громко отвечают:
«уя Себе!.. Себе!..»
А он всё, знай себе, стоит.
Жестокостит меня не очень.
Как видно, ссориться не хочет.
Лишь суком шею мне сучит.
«Вдвоём с тобой мы сад. Вот так!»
Сказал ему я. «Кроме смеха».
Но подлые вороньи эха
Вскричали: « рак!». Причём тут рак?
Мне в том саду не околеть:
Ещё я тёплостью богатый.
Но нынче понял я, ребята,
Что означает «задубеть».
Жалобщикам
Погода вдруг расстроилась, Рассыпалась на жалобы. Стряслось, случилось срочное. Зигзагом потепление:
Туман, капель да дождичек, Да влажное томление,
Погода вдруг расстроилась,
Рассыпалась на жалобы.
Ах, ей бы эти жалобы
Да в печку надлежало бы!
Господь на них обиделся,
Прислал сюда проверочку,
А вместе с той проверочкой
Да дождик на примерочку.
Завыли люди: ох да ах!
С молитвами у входа.
А Он: в Моих, мол, закромах
Хреновой нет погоды!
Схватилася за голову
Зима: вот вам и жалобы!
Когда такое знала бы,
То век бы не писала бы!
Маленький дождишко
Я иду по городу, в котором дождь Совершенно счастлив почему-то. Весело дождинки брызгают в лицо, В крапинку моё счастливство крася Долго ли, не долго ли все равно Суждено быть избранно счастливым. Навсегда запомнится оно Счастье от прогулки поддождливой.
Шёл себе по городу
и вот он, дождь.
От счастливства аж душа запела:
В дождь такой
полоть картошку не пойдёшь,
А оно мне так осточертело!
Господи, ну, как же это хорошо!
Я дождинки встречные целую.
Я б и на работу нынче не пошёл
Вот бы крышу корпусу худую!
Ну, худую не худую всё равно
Я сегодня избранно счастливый.
Мир подсолнечный, подлунный
всё говно.
Я предпочитаю поддождливый.
Отзвуки детства
Отзвуки детства
А зимой беззаботные стаи снежков за забором собак веселят! Тетя Дуня, зарвавшихся озорников, Прогоняла нас: «Гэть звитсиля!»
Пролетели как сон золотые деньки.
Наступила иная пора.
Позабыты собаки, коньки и снежки,
И своя подросла детвора.
Стал мальчишка поэтом, прирос в голове.
Это вам не «ля-ля тополя»!
Но в журналах, на радио и на ТВ
Всюду прежнее: «Гэть звитсиля!»
Исповедь безбожника
Былой весёлый звон монетный Мне Бог казался мудр и горд, Он был единственный бугор. Позор крепчал
Мне Бог казался мудр и горд.
Он был пахан. Он был бугор.
Он раздавал паёк заветный
И порождал он звон монетный.
И стал молить я по весне,
Чтоб подарил он искру мне.
Он что-то дал,
И я отстал.
Ушёл в себя. Стихи писал.
Я их на паперти читал
И чуял, как позор крепчал.
А Он там, наверху, стоял
И отчего-то хохотал
Вот так я веру потерял.
Вот так я атеистом стал.
Все работы хороши!
Я поэт. Играю в мячик..
Я поэт. Играю в мячик.
А могло бы быть иначе.
Если был бы я прозаик,
Я б гонял с ружьишком заек.
Скажем, был бы романист
То ночами б дулся в вист.
Был бы мастер по эссе
Загорал бы на Косе*.
А пообещав сценарий,
Оккупировал солярий.
Драматургом если б стал
До утра б шары катал.
Ну, а критиком со зла
Забивал весь день «козла».
В общем, кем бы мне ни статься,
Всё нашёл бы, чем заняться.
* Пляж в г. Новороссийске
Духовное
обители духов нехватка сортиров. И мы соберёмся,
и бросим курить!
Всю ночь ощущали нехватку сортиров,
И вот в результате навязчивый дух
Уж скоро вернётся хозяин квартиры.
Но что он, ребята, один против двух!
Когда собираются вместе поэты,
То творческий дух вам уж не истребить.
И в воздухе будут такие букеты,
Что вряд ли получится бросить курить.
Сомнение
Нет любви, но нету и соблазна, А теперь неясно, я ли?.. тот ли?..
Без любви, оно всегда спокойней.
Этаким посмотришь верхолазом
На людишек, что толпой нестройной
Возятся внизу, среди соблазнов.
Но бывает, грязная мордашка,
Где болячки запеклись букетом,
Заорёт пронзительно: «Папашка-а!»
И весь день гадаешь: тот ли?.. Этот?..
Аукцион
Зал почти-что пустовал. Кто-то что-то продавал.
Я отдал тебя без денег,
Кто-то что-то продавал.
Зал почти что пустовал.
«Тысяча!» из-за гардин
Крикнул толстый господин.
А одетый в шевиот
Тут же выкрикнул: «Пятьсот!»
Два цилиндра чёрных вместе,
Оба прокричали: «Двести!»
Молоток в руке застыл,
И по залу шум поплыл.
«Боже! Двести!», все шептали,
«Мы такого не слыхали!»
А торговца грозный бас
Беспощадно гаркнул: «Р-раз!»
«Стойте!» в сереньком пальто
Крикнул мальчик. «Стойте! Сто!»
Все к нему оборотились.
Лица кровью поналились.
И один, ну, сущий гад!
Прогундосил: «Пятьдесят!»
Ах ты, думаю, бездельник!
Обижать мне пацана
Встал я барственно:
БЕЗ ДЕНЕГ!
Воцарилась тишина.
Стоя зал рукоплескал.
Видно, что-то я продал.
Порасспрашивал ребят
Оказалось, что тебя.
Секрет секрета
Скажи мне сейчас же Великий секрет: В унылом пейзаже
Возможен просвет? Да, есть ещё шансы Осилить хандру: Ты в этом пейзаже Проделай дыру.
Я мигом решился,
Схватил долото
К дыре прислонился
О, дьявол! Не то.
Дыру за дырою
Ломал-пробивал
Везде, блин, такое,
Что б век не видал!
Эй, ты, что секрет мне
Дурацкий открыл!
Смотри, что с пейзажем
Моим сотворил!
Не спорю: унылый
Он был как ГУЛАГ.
Но мы уж вообще
Не пейзаж, а дуршлаг!
Ты знаешь, плечами
Пожал бракодел,
Вчера в туалете
Мужском я сидел.
Так было тоскливо,
Что думал, помру,
Пока не проделал
Я в женский дыру.
К дыре этой глазом
Я жадно приник
И ожил я сразу.
Ей-Богу, старик!
Не мог оторваться
Часов до шести
Я думал, что всем
Помогает.
Прости.
Любовный подарок
Секрет секрета
Скажи мне сейчас же Великий секрет: В унылом пейзаже
Возможен просвет? Да, есть ещё шансы Осилить хандру: Ты в этом пейзаже Проделай дыру.
Я мигом решился,
Схватил долото
К дыре прислонился
О, дьявол! Не то.
Дыру за дырою
Ломал-пробивал
Везде, блин, такое,
Что б век не видал!
Эй, ты, что секрет мне
Дурацкий открыл!
Смотри, что с пейзажем
Моим сотворил!
Не спорю: унылый
Он был как ГУЛАГ.
Но мы уж вообще
Не пейзаж, а дуршлаг!
Ты знаешь, плечами
Пожал бракодел,
Вчера в туалете
Мужском я сидел.
Так было тоскливо,
Что думал, помру,
Пока не проделал
Я в женский дыру.
К дыре этой глазом
Я жадно приник
И ожил я сразу.
Ей-Богу, старик!
Не мог оторваться
Часов до шести
Я думал, что всем
Помогает.
Прости.
Любовный подарок
Ты тоже мучаешь меня Моя бескрылая мольба Слаба и, кажется, больна. Она не достаёт тебя.
Ой, девка, ты не влюблена?
Смотри ж! Мольба моя больна
И даже, кажется, заразна.
И, хоть бескрылая она,
Тебя достанет всяко-разно.
Продемонстрирует свою
Обезображенную рожу:
Не всё же мучить плоть мою.
Пусть и твоя страдает тоже.
Географическое
Как это ласково Тбилиси! Как это грубо Оренбург!
Как было грубо Оренбург!
Потом поласковей Тбилиси.
Сухуми, Сочи, Кутаиси.
Вдруг бац! и Екатеринбург.
Ухта. И Котлас. И Игарка.
Якутск. Анадырь. Магадан
Хочу опять туда, где жарко,
И не летать по городам.
Уличный феномен
На улице Шукшина Кто-то выпал из окна.
На улице Шукшина
Кто-то выпал из окна.
На проспекте Руставели
Мужика вчера раздели.
На Есенинском бульваре
Магазин обворовали,
А на улице Толстого
Девку ссильничали снова.
На Натана Рыбака
Всех поставят на рога.
На Гайдара режут лихо
На Рыбалкинской лишь тихо.
Милицейскому уму
Непонятно: почему?
Жалоба шахматного коня
ждать, когда тобой походят буквой «ге».
Ухватит за башку и буквой «г» таскает,
И наплевать ему, что думаю о нём.
А, кончивши игру, с апломбом рассуждает,
Что, будучи конём, не сделать ход конём.
У дяди в деревне
Не пойти ль в голубые поля, Назюзюкаться свежей росою, Бросить к чёрту мирские дела И повеситься вниз головою! Чтобы солнце упало к ногам, Нужно землю поднять на рога Ах, снимите, снимите меня!
Солнце сверху лучами шалит.
Я шагаю опушкой лесною.
Глядь на дереве кто-то висит
Вверх ногами, но вниз головою.
Я к нему подошёл: «Эй, чудак!
Дай, тебя отвяжу, бедолага!»
Он в ответ и разэдак и так
Выражаться умеет, бродяга.
Плюнул я: мол, как хочешь, браток,
И почапал своею дорогой.
К дяде Феде пришёл в хуторок.
Обнялися мы с ним у порога.
Дядя Федя, он мне как родня.
Он меня ещё помнит ребёнком
Вдруг за лесом: «Сними-ите меня-а!..»
Голосочек послышался тонкий.
Я вскочил, чтоб на помощь идти:
Всё же чудика этого жалко.
Дядя Федя же мне: «Да сиди!
И не дёргайся. Это ж Рыбалкин.
Он с утра как нажрётся росы,
Так и рОгами землю бодает.
Хочет солнце поймать за усы
Ты не знал? А у нас тут все знают»
След на земле или Умный в гору не пойдёт
По нетронутой дороге Шли следы, а впереди Шли мои босые ноги, Пыль вздымая по пути. Озарял мою причёску Лучезарный ореол.