Вперед!
Вы поссорились, да?
РУДИК утром не зашел, и Марина даже почувствовала облегчение не было никакого настроения идти на тот берег озера. Может, его дома чем-то загрузили? Погода и правда испортилась, дождя, правда, нет, но без солнышка скучно. Она убрала в шкаф джинсы, заранее заготовленные для похода, но на всякий случай позвонила Рудику и услышала, что он давно ушел. Вот это да. Без нее! И ничего не сказал! Может, она не слышала звонка?
Мне никто не звонил? крикнула Марина, но ответа не было.
Ева не отозвалась, а Кларисса и Павлик спали. Когда еще поспать, как не в выходные. Или хоть поваляться. Но неприятное предчувствие не оставляло, и Марина, даже не позавтракав, поспешила к дому Жанны.
А Жанна уехала, сказал доктор Лончинский, куривший на крыльце.
Куда? опешила Марина.
К бабушке.
Жанна уехала? Молча, не попрощавшись? Потрясенная Марина продолжала стоять. Неужели это из-за Ника? Или она всерьез делит людей на своих и чужих?
Следующим был дом Рафаэля. Из окошка выглянула его мама, тетя Нателла.
Мариночка? А Рафаэля нет дома, сообщила она немного ненатуральным голосом.
А на пианино кто играет? неожиданно даже для себя спросила Марина, вместо того чтобы гордо удалиться.
Это? Это наш папа.
Знаменитый Мдивани барабанит гаммы и всё время тычет не туда, отметила Марина, но больше ничего не сказала, а вслед ей звучал голосок:
Вы поссорились, да?
Теперь оставалось только дойти до рынка, но Марина услышала разговор Петровны и Глебовны:
А у Грачевых закрыто, за товаром подались.
Это означало, что Артура тоже нет в городе, и что он тоже уехал, не предупредив. Она представила еще одну запертую дверь и пошла к своему дому, не глядя по сторонам.
Ветка большого разлапистого дерева закачалась над самой головой. Марина остановилась. Синие глаза глядели на нее из листвы.
А я подумал, если ты не уехала, может, пойдем на озеро? И поспешно и решительно добавил: Или еще куда-нибудь погулять. И еще решительнее: Можно вечером на дискотеку, но я не умею танцевать. Макс учил, ничего не вышло, лучше и не пробовать.
Не бойся, я не заставлю. Только что полная обиды и отчаяния, Марина улыбнулась: сосредоточенный вид Ника не мог не забавлять. Если спрыгнешь с дерева, обещаю никогда в жизни с тобой не танцевать. Мне как раз на озеро и хотелось.
Вечером отец спросил:
Ну что, поедем к Алику?
Взять и тоже уехать! В Москве не заскучаешь, и на раскопках столько интересного А завтра Ник обещал разузнать, что делать с адамовым деревом. И показать место в центре, где хорошо кататься на роликах. А еще они собирались покататься на лодках. И Марина покачала головой:
В другой раз.
А ты ничего не хочешь ему передать?
Только саму книгу. Но Грачевы не помнят, кто ее приносил.
Не везет Алику. И у меня для него нет хороших новостей.
Марина пропустила это мимо ушей, она смотрела на свой подоконник. Белые цветы не появлялись ни вчера, ни сегодня. Значит, это все-таки был кто-то из своих мальчишек. А жаль. Тут она запуталась чего жаль? Что цветов больше нет, или что их приносили старые друзья, а не Конечно, цветов! Они такие необычные. Марина и мысли, и сожаления изо всех сил старалась вогнать в рамки приличия. Нельзя же, в самом деле, предполагать, что И фантазировать надо в пределах правдоподобного. Это никак не мог быть Ник, они только вчера познакомились.
Майку сменил!
У НАС есть адамово дерево? спросил Ник.
Да, на нижней аллее, я попробовала посадить, посмотрим, что получится, ответила его мать, такая же черноволосая и синеглазая, осматривая высаженные прошлой весной молодые деревца земляничника. Этой осенью они должны зацвести, а плоды созреют только через год, к будущей осени и следующему цветению. Подняла глаза на сына. Ба, ты, что ли, майку сменил?
Неважно.
Какую-нибудь любимую майку и джинсы Ник носил обычно весь сезон, отдавая только время от времени постирать, и ни за что не соглашался надеть что-то другое. Зимой к этому комплекту прибавлялся избранный свитер, который так же преданно носился до лета. Но сегодня майка была другая! Чистая! Вдохновленная тем, что сын, возможно, взялся за ум, мать предложила:
Может, и в парикмахерскую сходишь?
Ну уж нет. Еще чего. Я про адамово дерево. Мне надо узнать для одного человека, как его правильно выращивать.
А этот человек девочка? полюбопытствовала мать. У меня на рынке на этот раз только одна покупательница и была остальных интересует только съедобное
Неважно, нахмурился Ник.
Так ты же утверждал, что с девчонками разговаривать не о чем. Кажется, еще в те времена, когда включал утюг в розетку для радио, чтобы он заговорил.
Не было этого, категорично заявил Ник.
А кстати, Николай, где ты вчера пропадал?
Гулял с Максом.
А он заходил за тобой с симпатичной подружкой, я не знала, что сказать.
А ничего. Нужен будет сам найду. Мы про дерево говорили. Чего с ним делать-то надо? Я и бумажку взял, чтобы записать.
Она своих дружков ни на кого не променяет
НАДО сказать, что в их дружбе получалось как раз наоборот это Макс находил Ника, когда ему было нужно. Хотя была ли это дружба, тоже вопрос. Они не проводили вместе целые дни, как Марина со своей компанией, не учили вдвоем уроки, не ходили вместе в школу и обратно. Время от времени Макс возникал с деловым предложением, и они начинали его воплощать, а потом так же непроизвольно расставались до нового замысла.
Идеи взрослели вместе с их генератором, но цель не менялась: каждый раз Макс надеялся разбогатеть. Сначала вполне традиционным способом выкопав клад. И шаги отсчитывались, и лопаты натыкались на что-то твердое, и сердце замирало, и даже сильно стертая монетка выкатывалась Нику под ноги. Три копейки 1967-го года. А совсем рядом с Белогорском в это же время археологи раскапывали древнюю стоянку со множеством украшений и древней посуды, и местный музей пополнялся новыми экспонатами. Так что идея Макса была вполне здравой, просто копнули не там.
Потом удача стала больше улыбаться: Максим договорился с торговцами на базаре помогать им таскать арбузы, и мальчишки каждый вечер получали арбуз за труды. И елся он, заработанный, по-особенному.
Про пункт приема цветных металлов Макс тоже узнал первым. Правда, за мотками медной проволоки должен был лезть Ник, как более ловкий. Причем это оказалась не свалка, а чье-то частное владение, чуть ли не какой-то фирмы, но Ник вовремя унес ноги, а Макс сказал: «Ну и ладно, еще что-нибудь присмотрим».
Присмотрел он бензоколонку, где можно было мыть машины всем желающим. Но бизнес пресекли другие пацаны, заявившие, что это их место.
В некоторых семьях есть нечего. Мальчишки, может, на еду себе зарабатывают, сказала мама, слушая возмущения Ника. А вы на что?
Он, честно говоря, озадачился. Макс не мог прожить без мороженого, жвачки, без новых кассет, лазерного фонарика, хороших роликов и многого другого. И трещал без умолку, чего себе накупит, когда они приступали к очередному проекту. Нику же нравились привкус риска и холодок неизвестности, сопровождавшие их вылазки больше, чем будущая прибыль.
А это можно было, в общем, и иначе ощутить. Дать себе задание доплыть дотуда, откуда берег кажется почти неразличимым и доплыть. Забраться на крышу девятиэтажки и, бросая кленовые крылышки, падать взглядом вслед за ними а ласточки схватывают их на лету, принимая за насекомых. Не говоря уже о поездках с матерью, которые он очень любил Подмосковье, Золотое кольцо, Кавказ. Ничто не заменит ветер странствий, будь он солнечным и сухим, влетающим в окно автомобиля или автобуса, или морским, с брызгами.
Так что Ник не горевал в разлуках с Максом, но и от затеянных им приключений не отказывался. Действовало то, что Макс искренне считал его крутым и на самом деле не всё из придуманного мог проделать без него.
А это можно было, в общем, и иначе ощутить. Дать себе задание доплыть дотуда, откуда берег кажется почти неразличимым и доплыть. Забраться на крышу девятиэтажки и, бросая кленовые крылышки, падать взглядом вслед за ними а ласточки схватывают их на лету, принимая за насекомых. Не говоря уже о поездках с матерью, которые он очень любил Подмосковье, Золотое кольцо, Кавказ. Ничто не заменит ветер странствий, будь он солнечным и сухим, влетающим в окно автомобиля или автобуса, или морским, с брызгами.
Так что Ник не горевал в разлуках с Максом, но и от затеянных им приключений не отказывался. Действовало то, что Макс искренне считал его крутым и на самом деле не всё из придуманного мог проделать без него.
Сейчас Макс просто должен был появиться Ник кожей ощущал его приближение, понимая, что тот сгорает от любопытства: куда же подевались тогда он и Марина, и что было дальше. И точно: едва Ник пришел домой пообедать (мама настояла, чтобы он обязательно поел, прежде чем пропасть в неизвестном направлении), раздался звонок, и Макс улыбался на пороге. Ник неожиданно почувствовал, что ничего ему не хочет рассказывать, и лихорадочно соображал, как отвертеться.
Ведь правда, невозможно объяснить, что Марину он нашел по флюгеру на крыше: золотой парусник указал на солнце, а вместе с солнцем появилась она. Значит, он не случайно забрел тогда на Зеленую улицу. Он всегда любил гулять в Сосновом Бору, но раньше ничего подобного не случалось! Для Ника это было как дважды два, но кто угодно, и Макс в том числе, сочли бы это за бред сивой кобылы. Ну, допустим, он все-таки об этом рассказал. Здравомыслящий приятель сразу спросит, почему он не познакомился с девочкой, если она ему понравилась. И что отвечать? С одной стороны, всё ясно: она живет на враждебной территории. Для Ника это не имеет значения, но для нее-то он прежде всего чужак. Прийти, чтобы принести неприятности? Но он к тому же чувствовал, что надо просто подождать, пока флюгер опять не повернется в нужную сторону.
Но просто ждать Ник не мог, и на подоконнике Марины стали появляться белые цветы. У нее должны быть цветы, которых ни у кого нет, которые не купишь ни за какие деньги ни в каком магазине. Может, Ник опять по-своему наслаждался романтикой и риском. Может, хотел освежить избитый ритуал дарения букетов, раз уж нельзя совсем его избежать или заменить чем-нибудь новым девочкам-то нравится. И об этом, что ли, рассказывать? О трехчасовых загородных прогулках и альпинизме на чужих заборах? Да Ник не то что Максу, никому на свете не признался бы. А если бы Марина каким-то чудом догадалась и начала спрашивать отрекался бы и отпирался, как партизан на допросе.