Может, не делает. Может, действительно читает. У меня создалось впечатление, что он может отделять этих мух от этих
Котлет! подхихикнула Маргоша.
Именно. Но зачем он мне, скажи, а? Я ему быстро надоем. Он мне ещё быстрее.
Пусть будет. Надоест выкинешь. А ты ему не можешь быстро надоесть. Такая баба, как ты, любому мужику за счастье!
Ох, жаль, Маргоша, что одна из нас не мужик. Была бы идеальная пара.
Или что мы не лесбиянки хотя бы, грустно улыбнулась Марго. Ладно, подруга, всё образуется.
Ничего уже не образуется, Маргарита Андреевна. В лучшем случае я могу выйти замуж за вдовца Волкова. Кстати, он меня на какую-то гламурную вечеринку пригласил А в худшем я буду продолжать наши беспощадные отношения с Паниным.
А интерн?
А интерн, Марго, вообще не случай. Интерн, Марго, случайность. Не более.
Но тебе-то хоть понравилось?
Зазвонил внутренний телефон.
Татьяна Георгиевна, Маргарита Андреевна не у вас? Если у вас, пусть срочно поднимется в третий люкс второго этажа! заполошной скороговоркой выпалила в трубку постовая акушерка.
Пошли вместе. Третий люкс второго этажа, ага.
Там что-то странное! причитала акушерка. Идёмте, сами посмотрите! Я не знаю, что и как им сказать, потому что это же жена Семёна Ильича и мама его невестки.
Татьяна Георгиевна собралась вежливо постучать, но Маргарита Андреевна решительно раскрыла дверь. Зрелище, представшее перед заведующей отделением и старшей акушеркой, было действительно странным. По меньшей мере. В углу на стульчике тихо и аккуратно сидела распустёха Варя Панина, в обычной «гражданской» одежде, сложив ручки на коленках и явно не зная, как себя вести. А на полу лежала дебелая женщина в хирургической маске, в хирургической пижаме, в бахилах, сшитых из наволочки, в шапочке и в белых холщовых перчатках.
Так, что здесь происходит?! первой отмерла Маргарита Андреевна. Вы, мамочка, зачем больных к ребёнку пускаете?! строго обратилась она к Кате Паниной.
Татьяна Георгиевна, Маргарита Андреевна, познакомьтесь, это моя мама! пискнула пунцовая Катя. Мама не больная. Ну, во всяком случае, она не болеет простудными заболеваниями. Мама проверяет, нет ли здесь сквозняков!
Да! Здесь ужасно сквозит! Это вредно для ребёнка! А эта! приподнявшись с пола, ткнула Катина мама могучим подбородком в Варвару Панину. Позволяет себе посещать ребёнка в наполненной вредоносными бациллами одежде!
Ребёнок не гнотобионт[3]. Иммунитета не лишён. Здесь тепло и нет сквозняков. И позволю себе напомнить, что ваша дочь родила на скамейке автобусной остановки и ничего! А вы, если будете себя вести подобным образом, без справки от психиатра в родильный дом больше не зайдёте! отчеканила старшая акушерка обсервации. Устроили тут цирк! Цирк, да и только!
Спасибо, Маргарита Андреевна, благодарно прошептала со своего стула Варя, поджав под себя вполне чистенькие ботинки. Спасибо, Татьяна Георгиевна.
Да кто вы такая?! загудела сквозь маску могучая Катина маман.
Я кто такая?! рявкнула старшая акушерка отделения. Сейчас ты у меня узнаешь, кто я такая. Лена! строго прогудела она в постовую акушерку. Срочно вызывай «Скорую». Психиатрическую!
Это было уже слишком. Мальцева сорвалась с этажа к себе в кабинет и, закрыв двери на замок, отсмеялась вволю, и так и сяк представляя дальнейшее развитие событий под режиссурой Марго.
Кадр пятнадцатый
«Я вам больше не нужен?»
В восемь часов вечера в кабинет заведующей обсервационным отделением вежливо постучал интерн. И, помявшись на пороге, неуверенно спросил:
Кадр пятнадцатый
«Я вам больше не нужен?»
В восемь часов вечера в кабинет заведующей обсервационным отделением вежливо постучал интерн. И, помявшись на пороге, неуверенно спросил:
Татьяна Георгиевна, я вам больше не нужен?
Вы переписали протокол операции из истории родов в журнал операционных протоколов?
Да, ещё днём. Вам на подпись приносил. Вы не помните?
Я за день подписываю огромное количество макулатуры, Александр Вячеславович. У кесарской всё в порядке?
Да, Татьяна Георгиевна. Температура, ЧСС[4], давление, выделения в норме. Моча по катетеру светлая, из дренажа отделяемого нет.
Удаляйте катетер.
А дренаж?
Я что сказала удалять, Александр Вячеславович?
Вы сказали удалять катетер.
Если бы я хотела, чтобы вы удалили и дренаж, я бы сказала: «Удаляйте катетер и дренаж».
Ясно.
Он продолжал мяться на пороге. Татьяна Георгиевна оторвалась от бумажек на столе и пристально посмотрела на молодого человека.
Александр Вячеславович, вы мне нравились гораздо больше, когда вели себя как обаятельный развязный наглец и приносили мне кофе в кабинет. Что с вами случилось? Неужели тот факт, что мы с вами имели неосторожность провести вместе ночь, так сильно повлиял на вашу психику, что вы уже не вы? Заходите, не стесняйтесь, присаживайтесь.
Дважды повторять приглашение он не заставил.
Саша, вы прекрасны, нежны и заботливы. И если вас не затруднит, я бы попросила вас сварить мне кофе, раз уж вы допущены на нашу маленькую уютную кухоньку её полновластной владелицей бабой Галой. У меня в кабинете есть кофеварка, но кофе из кофеварки почему-то совершенно не такой. Хотя и сам кофе тот же, и вода ничем не отличается Удивительно, да? Инженеры стараются, создают пыхтящие девайсы, бесконечно совершенствуют модельный ряд, а потом оказывается, что кофе, вода и огонь это всё, что нужно для хорошего кофе. Более ничего. Так что кофеварка у меня в кабинете не для кофе, а для того, чтобы было чем запить разговор с Маргаритой Андреевной. Интимный задушевный моментальный разговор, не терпящий перебежек коридорами, ибо магия сиюминутной уместности так мимолётна
Татьяна Георгиевна, это вы так вежливо посылаете меня куда подальше?
И в мыслях не было! Мальцева рассмеялась. Я действительно просто объясняла вам, почему иногда удобна кофеварка. Так что никаких метафор в моей простенькой речи не было. Это всё ваше живое воображение, Александр Вячеславович. Если я вас сейчас куда и посылаю так это только за кофе в буфет. Вы положите в кастрюльку
В турку.
У нас в буфете нет турки!
Уже есть.
Да? Забавно.
Что именно забавно, Татьяна Георгиевна?
Забавно ваше умение, Александр Вячеславович, обживать пространство. Интернировать его. Вы здесь вроде так недавно, но у меня стойкое ощущение того, что не вы принадлежите отделению, а отделение принадлежит вам. Оно ваша интернированная сущность, а не наоборот. Хотя даже до «наоборот» не многие доживают. Вот уж как ни старается Светлана Борисовна, а никак. Она тут уже второй год. Интернатура и уже, собственно, ординатура. И никак. И шумит она, и крыльями машет, и шороху наводит, требуя, чтобы её уважали-любили. А баба Гала до сих пор с ней не здоровается, старая зараза. А вам она уже и турку позволила поселить в буфете. Забавно мне ваше исключительно мужское качество сразу становиться «как родным» О, не благодарите меня. Это, на самом деле, очень коварное качество. Первая и самая важная характеристика обмана. Ключевая его характеристика. Потому что «родной» и «как родной» совершенно неразличимые фенотипически свойства. С огромной генной разницей. И тут никаких метафор, Александр Вячеславович. Исключительно констатация факта. Так что В общем, не буду вас мучить, мой дорогой. Вы положите в турку три чайные ложки кофе, нальёте холодной воды и поставите на газ. Когда кофе закипит, вы нальёте его в мою чашку и принесёте в мой кабинет. И больше вы мне сегодня не нужны.
Около десяти вечера Мальцева вышла из родильного дома через приёмный покой. На машину намело порядочный сугроб. Но ехать было необходимо. Выспаться тьфу-тьфу-тьфу! Переодеться Что там ещё дома? Портреты покойного мужа. Так давно покойного, что иногда брало сомнение: а был ли он вообще? Да. И он был не «как родной». Он был родным. А больше никогда и никого родного не было. Родным так и не стал Панин. И этот мальчик Александр Вячеславович наверняка не станет. Это же просто смешно, в конце концов! С этим молодым мужчиной её ничего не ждёт: ещё десять, ну пятнадцать лет и она безнадёжно постареет, а он всё ещё будет прекрасным молодым мужчиной. Не идиотка же она! Точнее идиотка, но ситуативная. Мало ли кто с кем переспал? Никогда она себе в этом удовольствии не отказывала. Что её сейчас-то выбило из колеи? То, что мужчина оказался намного моложе? Так и ей никто её лет не даёт Да нет же, наоборот, беда в том, что человек намного моложе оказался взрослым мужчиной. А она, стало быть, кто? Старуха! Нет-нет, спасибо! Вот с Волковым она чувствует себя молодой женщиной. И с Паниным она чувствует себя молодой женщиной. Вот и выбирай, молодая женщина, между женатым и вдовцом. А мальчики пусть варят кофе. Это у них, признаться, отменно получается.
Расчистив машину, Татьяна Георгиевна села за руль, завела двигатель и прикурила сигаретку. Она пока покурит, а машинка пусть прогреется. Сколько бедняжка здесь простояла? Дня три. Или четыре? Всё смешалось в голове. Какие тут молодые мальчики! Тут уже ноотропы пора принимать килограммами.
К приёмному покою подъехала «Скорая». Стойка, как у борзой. Тебе-то что за дело? Есть ответственный дежурный врач. Бригада. Твой мобильный молчит, вот и чеши домой, пока не началось!
Татьяна Георгиевна сдала назад и начала выруливать на дорожку, ведущую к шлагбауму. Но тут из приёма выбежала дежурная санитарка и истошно заголосила:
Татьяна Георгиевна!!! Вас Семён Ильич ищет! Как хорошо, что вы ещё не уехали!
Ну не сгорел бы он в аду, а?! Ищет он её. Внутренние, городские и мобильные телефоны отменили, не иначе. Самое надёжное и проверенное средство связи это санитарка, выбегающая в пижаме на мороз. Естественно, ей больше всего и достаётся. Как не поорать на санитарку? Святое
На сей раз Мальцева не стала орать на санитарку, а молча совершила обратный манёвр и припарковалась на не успевшее припорошиться снегом своё законное место, аккурат под окном буфета первого этажа обсервационного отделения.
Панин сидел в приёмном покое и деловито изучал обменную карту.
Татьяна Георгиевна, привет! в своей обычной, чуть мрачноватой публичной манере буркнул он, как будто ничего и не произошло. Впрочем, между ними за долгую жизнь столько всего произошло, что можно считать, будто уже и ничего.
Добрый вечер, Семён Ильич, поприветствовала она Панина, всё ещё не снимая свою меховую курточку.
Боюсь, вам придётся задержаться. Мне нужна ваша помощь.
Как же! Нужна ему её помощь, как зайцу пятая нога! Сёма, слава богу, с любой акушерской ситуацией сам справится. За каким таким ему «нужна ваша помощь»? Опомнился, что ещё не сорвал на ней зло?
Кстати, поздравляю вас, Семён Ильич! Татьяна Георгиевна не отказала себе в удовольствии.
С чем?
Как с чем?! С тем, что вы стали дедом! Прекрасная у вас родилась внучка на Мальцева многозначительно замолчала, как бы подыскивая нужные слова. На радость всей вашей большой и дружной семье, Семён Ильич. Я имела сегодня удовольствие видеться с вашей почтенной супругой. Она, как всегда, великолепна.