Подлость становится нормой, когда такие, как вы, слагают ей гимн. У меня много работы, Любовицкий, поэтому не потрудитесь ли объясниться, зачем вы пришли?
Ах, Пётр Андреевич, вздохнул бывший писарь, поднимаясь, как вы становитесь похожи на господина Немировского. Вот, слушаю-с вас, а вижу перед собой его.
Считаю это комплиментом. Так что же вам угодно?
Нет ли какой-нибудь любопытной историйки у вас? Я бы статеечку чиркнул-с.
Я полагаю, что ответ вы знаете, отозвался Вигель, поднимаясь.
В таком случае, передавайте-с поклон Николаю Степановичу. Прощайте-с! Любовицкий выскользнул из кабинета, притворив за собой дверь.
Как змея всякий раз вползает! подумал Пётр Андреевич. А сколько в этом тщедушном борзописце явилось гонора, прежде придавленного ничтожеством собственного положения! Он допущен к известным литераторам! Он вскорости будет лицезреть Толстого! Это, впрочем, не так уж и сложно. Граф, как известно, людей не избегает, и к нему может явиться кто угодно. Но с каким чувством превосходства стал изъясняться этот господин Любовицкий! И только ли он! Нет, все, подобные ему! Особенно свысока смотрят они на полицейских. И добро бы только они смотрели так! Но уж иной благородный человек стесняется подать руку полицейскому, боясь быть уличённым в сочувствии реакции. Даже иные офицеры стесняются. Это мания, заразная болезнь, поразившая общество. Какой закон может быть там, где служители его почитаются за нелюдей и становятся кастой неприкасаемых?! А, если закона нет, то на чём будет стоять государство? На моральных принципах, которые есть далеко не у всех, а у кого есть столь различны, что никак не могут ужиться? Развал Развал Вся надежда на нового Государя, на его здравомыслие. Может быть, удастся этому богатырю на троне вернуть разлившиеся реки в их русла
И всё же неплохо, что Любовицкий решил зайти. Беседуя с ним, Пётр Андреевич, наконец, решил, как поступить с делом доктора Жигамонта, и, довольный нашедшимся решением, погрузился в бумажную работу, которая сразу же пошла значительно быстрее и легче.
Ну, здравствуй, друг сердечный! приветствовал следователь Немировский своего бывшего помощника и ученика. Я лишь неделю в отпуске, а уж ты поспешил навестить! Рад видеть тебя!
Николай Степанович похлопал Вигеля по плечу и провёл в свой кабинет. Кабинет был небольшим, и первое, что бросалось в нём в глаза, была большая клетка, в которой посвистывал соловей.
Куликом поёт, обрати внимание. Чудо, как хорош! У самого Саломяткина брал.
А что Анна Степановна, здорова? спросил Пётр Андреевич, усаживаясь.
Слава Богу, улыбнулся Немировский, отбрасывая со лба прядь серебристых волос. Она должна вскоре вернуться. Решила отправиться к вечерней службе. Так что, если не торопишься, сможешь сам ей засвидетельствовать почтение. Ты же знаешь, как она всегда рада тебя видеть.
Сегодня утром Любовицкий приходил, сообщил Вигель.
И что ж с того? Николай Степанович туже затянул пояс длинного тёмно-зелёного халата, одетого поверх белоснежной сорочки. Всё-таки, какое счастье, что он больше теперь не писарь у нас. Всякий раз страшно было, что он в газеты важные детали продаст. Что за человек! И ведь не глуп же! Желчи в нём чересчур много
Он вам поклон передавал.
Премного благодарен, Немировский поморщился. А с каких это пор ты темнить научился, Кот Иваныч? Пришёл и тень на плетень наводишь. Я ж вижу, что ты по делу пришёл, так чего ж ты это дело за пазухой, как камень, прячешь? Давай его на белый свет разберём совместно.
Ничего-то от вас не скроешь, Николай Степанович! покачал головой Вигель.
И не пытайся, друг сердечный! Ты, конечно, следователь от Бога, но уж со мною покуда ранёхонько тебе тягаться. Выкладывай, что у нас стряслось?
Вот, Пётр Андреевич протянул старому следователю письмо. Я получил его сегодня утром, и ума не приложу, как поступить.
Немировский надел очки и внимательно прочитал письмо. Свернув его и отдав Вигелю, он задумчиво произнёс:
Любопытная история Две смерти, записки с угрозами, призраки, странное поведение некоторых членов семьи прямо роман выходит. А что твой доктор, с брызгу говорить не станет?
Нет, Георгий Павлович человек серьёзный. Я его хорошо знаю.
Немировский хрустнул пальцами, извлёк из кармана тавлинку, понюхал табаку:
А ты всё-таки лукавишь со мной, Кот Иваныч.
О чём вы? вскинул брови Вигель.
О том, что ума не приложишь, что делать. Прочёл ты это письмо и подумал, что грех не помочь добрым людям, когда они просят. К тому же у тебя хорошие отношения с этим доктором, и тебе не хотелось бы подвести его. Но есть одна закорючка: не отпустит тебя начальство по неотложному делу на неизвестный срок, а отпуска ещё ждать надо. И вспомнил ты о старом-добром Николае Степановиче, которому сейчас всё равно делать нечего и который легко мог бы съездить в имение Олицких, тем более, что происходящее там не может не заинтересовать его! Ведь ты так рассудил? с напускной строгостью спросил Немировский, вглядываясь в покрасневшее лицо Петра Андреевича.
Я только хотел посоветоваться неуверенно начал Вигель.
Николай Степанович рассмеялся, прищурив свои лучистые глаза, и сказал ласково:
Ну, покраснел, точно девица красная! Ты уж не юный мой помощник, чтобы так тушеваться. Тем более, что рассудил ты верно. Мне интересно это дело. К тому же оно даёт возможность совершить приятную поездку, погостить вдали он матушки-Москвы. Ей-Богу, за эту неделю я успел соскучиться. Не представляю, как буду убивать время после отставки.
Так вы согласны поехать в Олицы? обрадовался Вигель.
И с удовольствием!
А как же ваш принцип о необходимости отдыха?
Так разве же я еду работать? Разве может быть отдых лучше? К тому же здесь я не отдыхаю, а скучаю, хоть мне и совестно в том признаться.
В коридоре раздался частый стук каблуков, дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся, разрумянившаяся девушка в светло-голубом платье и изящной шляпке.
Добрый вечер, дядя! выдохнула она и, заметив Вигеля, добавила: Простите, я не знала, что у вас гость.
Немировский и Пётр Андреевич поднялись ей навстречу. Николай Степанович ласково поцеловал крестницу в лоб:
Егоза! Познакомься с господином Вигелем!
Здравствуйте, Пётр Андреевич! сияюще улыбнулась девушка, протягивая затянутую в белую перчатку руку. Так это вы и есть? Мне о вас рассказывала тётушка.
Это моя крестница, сказал Немировский. Анастасия Григорьевна Завьялова.
Ася, подтвердила девушка.
Счастлив знакомству, с учтивым поклоном ответил Пётр Андреевич, пожимая протянутую руку.
Асенька, Анна Степановна не очень устала?
Нет, не очень. Тётя сейчас переоденется и спустится в гостиную. Пётр Андреевич, вы останетесь с нами ужинать?
Благодарю, Анастасия Григорьевна, останусь с большой радостью.
Тогда я сейчас распоряжусь, Ася скрылась за дверью.
Немировский с любовью посмотрел вслед девушке. Старый следователь не был женат и не имел детей и проникся к своей юной крестнице отеческим чувством. Вдобавок его радовало, что его сестра, самый близкий ему человек, с приездом Аси взбодрилась и повеселела.
Ну-с, что скажите, Пётр Андреевич? спросил Николай Степанович, взглянув на молодого коллегу. Как вам моя Ася?
Очаровательная девушка. Анна Степановна говорила мне о ней. Давно ли она приехала к вам?
Ты не так давно был у нас, чтобы она гостила давно, прости за тавтологию. Она приехала десять дней назад. Как снег на голову! Телеграмма отчего-то задержалась и пришла уже после её приезда. Так что мы даже не встретили её на вокзале, и она нашла наш дом сама. Но Анна Степановна была счастлива её приезду! Ты же знаешь, как она тянется к молодым людям, как ей всегда весело с ними. Ася дочь моего покойного друга. Он с семейством жил в Петербурге, а потому виделись мы нечасто. Правда, Анна Степановна часто переписывалась с его супругой и с самой Асей, даже ездила гостить у них. Раза два и они бывали у нас Друг мой давно скончался, а Асю приняли в Смольный. Там с нею говорила однажды сама Императрица. Она тебе об том непременно расскажет. Матушка её, увы, тоже умерла в минувшем году И Ася, по окончании Смольного, решила пожить у нас, чему я только рад. Она хорошая девочка. Конечно, и в ней есть что-то от эмансипэ, как почти во всех современных девушках, но это в ней пройдёт. Тут дань моде, не более того.
Немировский помолчал и, взглянув на часы, заметил:
Анна Степановна, должно быть, уже в гостиной. Ступай и ты к ней. А я вскоре присоединюсь к вам.
Ася вихрем ворвалась в свою комнату и прыжком бросилась на кровать, уткнувшись горящим лицом в шёлковое покрывало. Ах, как хорош! Как хорош этот дядюшкин молодой друг! Какие глаза у него! Как яркое летние небо, которое видно сейчас из окна! Сколько мужества, благородства, ума! Сердце девушки возбуждённо прыгало в груди. Она рывком поднялась, села на кровати, подобрав под себя сильные ноги, и мечтательно вздохнула.
Ася Завьялова всегда обращала на себя внимание молодых людей. Она не была красавицей в классическом понимании этого слова, но было в ней очарование, которое часто превосходит самою искусную красоту. Широкая в кости, крепкая, хотя и безукоризненно стройная, Ася отличалась отменным здоровьем, жизнелюбием и весёлостью, написанной на её румяном лице с тёмными глазами и золотистыми непослушными локонами. Рано лишившись родителей, оставивших ей небольшое, но всё же недурное наследство, Ася отличалось самостоятельностью, решительностью, доходившей подчас до вздорности. В Смольном весёлая мадемуазель Завьялова скучала и мечтала лишь о том, чтобы скорее покинуть его стены. Ей казалось, что жизнь проходит мимо, и она упускает что-то бесконечно важное, живя в пансионе. Вырвавшись из оного, Ася немедленно оставила родной город. Во-первых, столица успела наскучить девушке, мечтавшей увидеть другие края, о которых читала в книгах, а, во-вторых, оставаться в опустевшем после смерти родителей жилище было ей тяжело.
Своего крёстного Ася прежде видела всего лишь несколько раз, но этого хватило, чтобы он стал для неё, привязчивой по натуре, близким и родным человеком. Ещё в детстве она почувствовала, что этому пожилому господину с необыкновенными лучистыми глазами можно доверять. Будто бы волна теплоты шла от него, и оттого с ним рядом всегда было так спокойно и хорошо. Тётушка Анна Степановна полюбилась Асе не меньше. Милая старомодная дама, растворяющаяся во всех, кому случалось обратиться к ней. Поэтому сомнений, куда ехать, у выпускницы Смольного не возникло.