Ну-с, теперь можно и к делу. А, молодец?
Тимоха закивал, быстро дожёвывая запихнутый в рот оладушек.
Да не торопись, не торопись. Этак поперхнуться недолго. Квасу выпей, Василь Васильич откинулся на спинку стула. А я пока изложу тебе предложение.
Ты слушай его, сказала тётка. Я тебе с собой пока поесть в кузовок соберу, а вам мешать не буду.
С этими словами она ушла, а Василь Васильич спросил:
Есть у тебя мечта, молодец?
Не знаю пожал плечами Тимоха.
Так уж и не знаешь? Неужели ничего не хочется?
Сапоги хочу себе справить с набором и рубаху шерстяную малиновую. Чтобы как у людей.
Невелика мечта, усмехнулся Василь Васильич. Сапоги с рубахой я тебе хоть завтра куплю. Ты скажи мне, что в жизни-то делать намерен? По какой стезе идти?
Сам не решусь пока, потупился Тимоха. На фабрике мне не нравится.
Платят мало?
И это тоже Но не только Скучно там. Шесть часов пашешь, шесть спишь. Деньги получил, друзья сразу в кабак тянут пропивать. А я не хочу! Будущности у энтакой жизни нету. Только сопьёшься Нет, если к ремеслу страсть иметь да талант, так и можно. Выучиться, мастером стать Так меня ремесло не греет, и машины энти тоже. Мне чем-то живым заниматься охота, а куда себя приложить не знаю.
В полицию ко мне служить пойдёшь?
В городовые, что ли?
Хватил, в городовые! Молод ты ещё для городового, и опыта нет. Сперваначала в агенты. Я сам с этого некогда начинал, когда таким, как ты, щенком в Москву прикатил. Для виду я тебя в лавку к знакомому купцу определю. По столярному делу. Сыт будешь, обут, одет, ремеслу выучишься, да ещё кой-какие деньги получать станешь там. А, как понадобишься, так за работу. За это отдельную премию получать станешь
А чего делать надо?
А вот это, брат, уже искусство! В чужой сбруе щеголять, чтобы под нужную местность подладиться, следить, искать, выспрашивать, выведывать По мне так интереснее дела на свете нет. Так что скажешь?
Подумать надо
Да ты что, ирод, волынку тянешь? зашумела вдруг тётка, вбегая в кухню. Подумать ему надо! Ишь ты! Чего тут думать?! Василь Васильич, касатик, не слушай его, телепня12! Согласный он!
В полицию ко мне служить пойдёшь?
В городовые, что ли?
Хватил, в городовые! Молод ты ещё для городового, и опыта нет. Сперваначала в агенты. Я сам с этого некогда начинал, когда таким, как ты, щенком в Москву прикатил. Для виду я тебя в лавку к знакомому купцу определю. По столярному делу. Сыт будешь, обут, одет, ремеслу выучишься, да ещё кой-какие деньги получать станешь там. А, как понадобишься, так за работу. За это отдельную премию получать станешь
А чего делать надо?
А вот это, брат, уже искусство! В чужой сбруе щеголять, чтобы под нужную местность подладиться, следить, искать, выспрашивать, выведывать По мне так интереснее дела на свете нет. Так что скажешь?
Подумать надо
Да ты что, ирод, волынку тянешь? зашумела вдруг тётка, вбегая в кухню. Подумать ему надо! Ишь ты! Чего тут думать?! Василь Васильич, касатик, не слушай его, телепня12! Согласный он!
Помолчи, Глафира. Не сбивай парня с панталыку. Пусть сам скажет.
Тимоха почесал в затылке, покосился на тётку, и сказал:
А что? Пожалуй, и согласен Только с фабрики мне уйти надо.
Как раз конец месяца. Ты жалованье получил?
Вчерась.
Вот, и уходи с чистой совестью. Не пропадёшь. Со столяром я тебя после сведу, а пока с завтрашнего дня займёшься своим первым делом. Купим тебе сапоги с рубахой, чтобы ты порядочно выглядел, а потом я тебе покажу дом, за которым ты будешь наблюдать, и квартиру, в которую ты будешь ходить под видом слушателя ахинеи, которую там несёт один чёрт. Мне нужно в подробностях знать, как и что у них творится, какие люди бывают. В общем, всё. Подробности расскажу тебе завтра. Нет возражений?
Какие ж возражения! А за сапогами с рубахой мы с утра пойдём?
С тёткой пойдёшь. Деньги я дам.
Спасибо!
Ну-с, вот, стало быть, по рукам да в баню! А, молодец? Василь Васильич прищурился.
По рукам! довольно кивнул Тимоха.
С тяжёлым сердцем возвращался домой Пётр Андреевич Вигель. Как ни гнал от себя навязчивые мысли, а засели они в голове гвоздями и не выдрать их никаким клещам. Он вдруг вспомнил, что какое-то странное чувство мелькнуло в нём при знакомстве с корнетом Тягаевым. Хоть и был корнет очень похож на мать, а углядел в нём Вигель намётанным глазом что-то напоминающее себя, молодого. Сразу и не уловил этого, не заострив внимания, да и после, когда сидел этот молодой человек перед ним на допросе, не до того было: все мысли о деле. Да ещё об Ольге. Так и казалось, будто смотрит корнет её глазами. И спокоен был, зная наверное, что на нём греха нет. Не так спокоен как Разгромов, в каждом движении которого скрытый вызов, насмешка, удаль, доходящая до нагльства а спокоен именно как человек, которому нечего скрывать, который уверен в себе и готов ко всему. Сразу угадалась в Тягаеве личность сильная, натура крепкая такого не собьёшь, не срежешь. Это не мальчишка Обресков, хоть и погодки они, а уже готовый офицер со сложившимся характером. Это тогда почти восхитило Петра Андреевича И, вот, оказывается, корнет его сын Не домой бы идти теперь, а с другом верным Василь Васильичем в трактир, а лучше в баню душу облегчить
Но дома ждала Ася. Едва Вигель поднялся к ней, она соскользнула с оттоманки, подошла, поцеловала мужа в щёку, села вновь, глядя на него своими карими, бархатными глазами, столь не похожими на холодный блеск Ольгиных очей.
Доктор Жигамонт только что ушёл. Если бы ты пришёл пораньше, то ещё застал бы его.
Георгий Павлович бывал у Аси ежедневно, возвращаясь из Екатерининской больницы, расположенной тут же, в Страстном.
Да я совсем закрутился с этим делом И никакого просвета, отозвался Вигель.
Ты выглядишь уставшим.
Это неудивительно Я, в самом деле, немного устал.
Скажи, ты видел её? внезапно спросила Ася.
Пётр Андреевич внутренне напрягся, но отозвался беззаботно:
О ком ты?
Об Ольге Романовне Тягаевой. Только не лги, пожалуйста. Я ведь всегда знаю, когда ты говоришь неправду
Да я видел её. Два раза Сначала мы встретились случайно в театре, которому, как оказалось, она оказывает материальную поддержку, а потом Её сын оказался в числе подозреваемых, и я должен был задать ей несколько вопросов, Вигель приложил все усилия, чтобы в голосе его звучало полное безразличие. Но откуда ты узнала?
Володя упомянул, когда был у нас, что ты о чём-то разговаривал со вдовой известного мецената Тягаева, благодаря которому был открыт этот театр Я всё ждала, когда ты мне расскажешь Почему ты молчал?
Пётр Андреевич присел на край оттоманки, прижал руку жены к лицу, поцеловал:
Я не хотел волновать тебя, вот и всё.
А разве у меня есть причины волноваться?
Ни малейших, счастье моё. Но ведь вы, женщины, и на пустом месте можете вообразить
Ася склонила голову на грудь мужа:
Да, это мы можем. Но я её не боюсь Я же знала, когда выходила за тебя, что ты её не забудешь. Сейчас ты вспомнил, может быть, даже отголоски прежнего чувства заговорили в тебе. Но это ничего. Ведь не она, а я родила тебе сына, нашего сына И это главное. А остальное туман, туман Мираж Ведь правда, Петруша?
Конечно, правда. Откуда ты так хорошо во всём разбираешься? Действительно, это всего лишь наваждение, сон, бред А моя жизнь это ты и наш сын.
Я не во всём разбираюсь. Просто я люблю тебя. А любящая женщина всегда немного провидица
Когда Ася уснула, Вигель спустился в кухню, открыл створки буфета и задумчиво посмотрел на полку, где стояло спиртное. Запас оного был негуст: любимый Николаем Степановичем Дюппель-Куммель, наливка, присланная из Олиц, и штоф кизлярской водки. Недолго думая, Пётр Андреевич взял последний, наполнил рюмку, выпил залпом и зажмурил глаза.
Ай-да-ну Так поздно, а ты, Кот Иваныч, «кизлярушой» балуешься, послышался голос Немировского. Старый следователь вошёл бесшумно и опустился за стол, подперев рукой голову.
Хотите присоединиться, Николай Степанович?
Благодарствую, да я своё уже за обедом откушал. Ну-с, сказывай, что за беда у тебя приключилась? Был у неё сегодня?
Пётр Андреевич кивнул.
И?
Даже не знаю, как сказать Вигель вновь потянулся к штофу.
Э нет, «кизлярушку»-то ты оставь. Не дело. Ещё не хватало с похмелья на службу являться. Сядь и рассказывай!
Пётр Андреевич покорно убрал штоф, но садиться не стал, а только сказал глухо, едва слышно:
Я, оказывается, арестовал родного сына.
На несколько минут в кухне повисло молчание. Немировский нахмурился, крякнул:
Ай-да-ну Весёлые дела Стало быть, она тебе сказала, что корнет
Мой сын, Вигель, наконец, тяжело опустился за стол. Только об этом никто не должен знать Нет, с одной стороны, я понимаю, что всё это туман и наваждение Что это меняет? Его вырастил другой человек, его он считает своим отцом, и так и останется. И это правильно. Стало быть, всё равно чужие люди. А с другой Всё-таки родной сын В общем, Николай Степанович, в голове у меня ералаш, и тоска хоть вешайся. Ещё Володя Олицкий сдуру ляпнул Асе насчёт нашей встречи с Ольгой Романовной
Вот ещё растепель
Да ведь он же не знал ничего! К слову пришлось и ляпнул Пришлось всё рассказывать Асе, чтобы она не заподозрила чёрт знает что Ох, и угодил я в переплёт просто голова кругом! Чисто как зерно меж двух жерновов.
Я надеюсь, о том, что корнет твой сын, больше никто не знает?
Нет, что вы. Ольга Романовна всю жизнь хранила эту тайну: вскройся она какой удар будет по её чести, по чести её покойного мужа и сына
Вскройся эта тайна удар будет для Аси.
Она никогда не узнает об этом.
Она уже никогда не узнала о вашей встрече.
Пётр Андреевич взъерошил волосы и открыл окно:
Запутался я. Словно в нетях каких-то. С той минуты, как встретил её. Каждую секунду, что она рядом была, помню, будто не прошло с той поры целой жизни, каждое слово, каждый взгляд, каждую чёрточку Я уже дважды портрет её рвал, да что толку? Бумагу порвать легко, а из души как его вымарать? А теперь ещё это Я сегодня весь день думаю: ведь могла же она прийти ко мне тогда, сказать, отказаться от брака с Тягаевым Не было бы этого обмана, и нашего сына мы вырастили бы вместе.
Вигель замолчал и осторожно взглянул на Николая Степановича, ожидая увидеть в нём укор, может быть, даже раздражение. Но Немировский молчал, постукивал пальцами по крышке тавлинки, смотрел куда-то в сторону. Наконец, он поднялся с места и сказал: