Днём корабли вышли в Амурский лиман.
А вскоре русская эскадра благополучно зашла в Амур и встала возле Николаевского поста.
Гонец с известием о благополучном переходе камчатской эскадры прибыл в Петербург через три месяца после всех событий. Вскоре многие, но не все детали случившегося появились в газетах.
На заседании английского парламента обсуждали затянувшуюся войну с Россией. Первый лорд Адмиралтейства, видный деятель партии вигов, баронет Чарльз Вуд, известный как «уморитель Ирландии», сообщил почтенным депутатам о действиях на Тихом океане.
Как нам пишет адмирал Брюс, скоро мы уничтожим русскую эскадру, первый лорд надменно вскинул голову. Все выходы из бухт с южной стороны полуострова Сахалин перекрыты и сбежавшие с Камчатки корабли будут найдены.
Идиоты! взревел лидер партии тори, размахивая свежей «Таймс». Русская эскадра давным-давно ушла в Амур. И про это знает весь мир, кроме тупоголовых вигов и кретина Брюса!
Зафрахтованный Адмиралтейством опиумный клипер «Челленджер» через два месяца привёз это известие в Татарский пролив, где двадцать шесть кораблей эскадры адмирала Брюса безуспешно искали русских, не догадываясь, что те давно ускользнули от них через пролив Невельского. Узнав об этом, многие офицеры заключили пари, станет ли стреляться Брюс, как его предшественник Прайс после неудачного штурма Петропавловска. Но тот только напился.
Гардемарины
Осенью того же года, когда русский гарнизон с Камчатки перешёл на Амур, Василий Степанович написал письмо морскому министру с просьбой перевести его на службу в Россию.
«Два моих сына, Георгий и Степан, подросли и надо заняться их воспитанием, так как в отдаленной местности для этого нет средства», указал в послании контр-адмирал Завойко.
В феврале, с зимней почтой, пришёл ответ.
Генерал-адмирал, великий князь Константин Николаевич просил Завойко исполнять свои обязанности, так как на время войны заменить его некем.
«Но Вам нет надобности заботиться о воспитании детей, так как правительство считает своею обязанностью позаботиться о воспитании Ваших детей, и в доказательство сего прилагаю приказ императора о зачислении Георгия и Степана Завойко юнкерами флота в 47 флотский экипаж», написал морской министр.
Юлия Егоровна не сдержала слёз в церкви, когда ещё совсем маленькие Жора и Стёпа (одному 13, второму 11 лет), одетые в форменные мундирчики, сшитые в солдатской швальне, давали присягу.
Недавно ещё были малышами, бегали, голосили подле меня, вытирая слёзы, говорила она мужу. А сейчас уже царёвы слуги.
Государь и господь нас не оставят, крестясь, сказал Василий Степанович. И всё у нас сейчас будет хорошо.
А ещё через месяц пришло известие об окончании войны, а также разрешение для Завойко продолжить службу в России. Осенью семья камчатского губернатора прибыла в Санкт-Петербург.
Русский флаг с тех давних героических времён твёрдо укрепился на Дальнем Востоке.
Русский флаг с тех давних героических времён твёрдо укрепился на Дальнем Востоке.
За свою беззаветную службу Родине Василий Степанович Завойко был награждён множеством орденов, и окончил службу в чине полного адмирала.
Его супруга, верная спутница во всех испытаниях, Юлия Егоровна Завойко, урождённая баронесса Врангель, вырастила и воспитала одиннадцать детей.
РАССКАЗЫ
Клан космонавта
Артур страдал от фантомной боли. Ему оторвало обе ноги при разведке четвёртой планеты системы Бланка. Погружённый до подбородка в густой раствор лечебной жидкости, он часто чувствовал, как от пяток до бёдер проскакивают режущие импульсы. Артур дёргался, извивался, пытался дотянуться до ног, но руки были мягко зафиксированы.
Ты не молчи, ты кричи, советовал ему врач.
Но Артур не мог выдавить ни звука во время приступов. Горло будто перехватывало стальным ошейником, и разведчик молча корчился в медицинской ванне.
Перед прыжком на базу Артур заснул. Врач добавил в жидкость анестетик и поламарин, средство анабиоза. Жизненные процессы в теле изуродованного разведчика замедлились в тысячи раз. Переход в пространстве продолжался около сотни стандартных лет. Звездолёт «Неустрашимый» должен был преодолеть десятки парсеков от системы Бланка до базы. Она крутилась на орбите возле голубой звезды в скоплении Тренога.
В госпитале базы Артур задержался надолго. Искусственные ноги не приживались. За двести лет, что «Неустрашимый» провёл в дальнем походе, изменились способы лечения. Для Артура они оказались слишком прогрессивными. Организм отторгал новые ткани. Культи начали бледнеть, кожа на них истончалась, появились признаки надвигающейся гангрены.
Обратная сторона прогресса, начальник госпиталя отодвинул в сторону пластиковые листки с данными анализов Артура. Его тело не может приспособиться к новым материалам. А старых, тех времён, когда «Неустрашимый» уходил в поход, у нас не осталось. Синтезировать их не удаётся, видимо потому, что за основу взяты те же нынешние препараты.
Разведчик после десятка операций и долгого лечения неимоверно устал. Даже глаза он открывал с лёгким усилием.
Дайте тележку, на ней буду ездить, взмолился он как-то. Не могу больше здесь лежать, умираю. Второй год лечите.
Его тревожило и то, что «Неустрашимый» после полутора лет стоянки на базе собирался в новый поход. Звездолёт был полностью отремонтирован, на него поставили новое оборудование.
К Артуру пришёл капитан «Неустрашимого».
Я общался с врачами, сказал он, глядя в глаза разведчика. Они ничего не могут сделать. Придётся тебе остаться здесь. Сам понимаешь, без ног взять тебя не могу.
Мне придётся ждать вас в холодильнике? Артур закряхтел. Хотел перевалиться со спины на бок, но не смог.
Да, другого пути нет. Прощай, разведчик, капитан ушёл.
Артур, конечно, понимал всё. И знал, что разведчиком ему больше не быть, но он мог вернуться на «Неустрашимый» кем угодно. Если бы были ноги.
Специально для Артура в госпиталь принесли стереовизор. У него, в отличие от других членов экипажа, не было вживлённых имплантов, которые могли бесконтактно подсоединяться к сетям связи. Разведчикам вообще ничего не встраивали в организм. При их крайне напряжённой работе, связанной порой с огромными физическими нагрузками, импланты могли только повредить.
Сейчас он смотрел старт своего родного корабля на экране стереовизора. Рядом с ним сидела в кресле медсестра. Она закрыла глаза. Картинка пуска «Неустрашимого» транслировалась ей прямо в мозг.
Звездолёт уходил на край галактики, исследовать три звёздных системы, у которых ещё не было названий, только номера. Чем-то они привлекли внимание учёных на Земле. Но экипаж «Неустрашимого» это не интересовало. Их задача была проста прибыть на место, исполнить стандартные регламентные работы, и вернуться обратно.
Звездолёт висел в пространстве рядом с базой, сцеплённый с ней множеством трубопроводов и транспортных линий. Постепенно они отваливались от корпуса корабля. Их оставалось всё меньше. Артур никогда раньше не видел, как звездолёты уходят в поход. Он знал, что происходит внутри. Весь экипаж сидит в креслах, каждый пристёгнут. В главной рубке на маленьком экране справа внизу, около самого пола, мелькают цифры. Они сообщают, сколько контактов ещё осталось с базой. С каждым отцепившимся трубопроводом их всё меньше и меньше. Когда вспыхнет ноль, капитан произнесёт молитву Богу Космоса Гюргару, положит правую руку на светящуюся лиловым полусферу, и мягко, основанием ладони, надавит на неё.
Гравиимпульс плавно понесёт «Неустрашимого» от базы. Она медленно уплывёт вдаль, в сторону пылающей бирюзой короны голубой звезды. Поверхность базы, изборождённая ударами рвавшихся тросов и сломанных металлических конструкций, покрытая вмятинами от метеоритов, будет поблёскивать в ярких лучах местного солнца новенькими стальными заплатами там, где на неё обрушивались корабли при неудачной швартовке.
Мягко покачиваясь на гравитационной волне, «Неустрашимый» через неделю окажется в трёхстах миллионах километров от базы. Там, где начинает ощущаться притяжение огромного спутника голубой звезды, чёрной базальтовой планеты. Здесь самое благоприятное место для старта.
Вспыхнут оранжевые языки пламени в дюзах звездолёта. Протянувшись на тысячу километров, они плавно разгонят «Неустрашимого» до гигантских, непостижимых до сих пор людскому разуму, скоростей. С включением двигателей, экипаж наконец-то дождётся появления искусственной силы тяжести, и можно будет спокойно ходить, а не болтаться меж стен в невесомости.
Через три года разгона все улягутся в ванны, полные поламарина. По воткнутым в вены катетерам он прольётся по всей кровеносной системе. Последним ляжет капитан, предварительно проверив, как работает корабль, и верно ли проложен курс.
И на сотню, или больше лет экипаж погрузится в сон. Все триста семьдесят две тысячи человек, находящиеся сейчас на борту «Неустрашимого».
Они проснутся, пролетев немыслимые расстояния, и начнут работать. Около двух лет звездолёт станет тормозить, за это время проверят все механизмы, приборы, оборудование, исправность лабораторий и хранилищ.
Когда «Неустрашимый» войдёт в звёздную систему, предназначенную для исследования, с него стартуют сотни шаттлов. Они выставят спутники наблюдения вокруг всех крупных объектов. Разведчики десантируются туда, где побезопаснее. А где обстановка пожёстче, туда направят технику.
Артур вспомнил, глядя на исчезающий среди маленьких мерцающих звёзд «Неустрашимый», как проходил бросок на шестую планету в системе Туръеха. С первого взгляда, обычный каменный шар, изъеденный кратерами. Трещины, ущелья, горы. Атмосферы нет. Но как только десантные боты коснулись поверхности, из почвы пошёл газ. Он конденсировался вязкими глыбами на скафандрах, на вездеходах двигаться было невозможно. Хорошо, связь осталась исправной. Спасательная ракета зависла, не опускаясь, с неё магнитными кошками подцепили всех разведчиков. Пока поднимались, куски затвердевшего газа отвалились.
Пришлось проводить разведку одной техникой. Если не было людей, газ не появлялся. Почему так происходило, осталось неизвестным. Да, впрочем, особенно никого и не интересовало. Они отметили в докладе эту особенность и только. Мало ли чего происходит в космосе? Пусть разбираются в этом учёные на Земле. А их дело разведка и сбор данных.