А вы правы, баронет, француз задумчиво посмотрел на чертёж. У русских здесь слабое место. Атакуем завтра же! Готовьте диспозицию.
Десант готовился тщательно. Общее командование поручили капитану Паркеру. Он ещё накануне вытащил из сундука флаг морской пехоты «Гибралтар. На море, на суше» и велел сержанту Джексону охранять его и взять с собой.
Мы поднимем его над этим городишком! сказал Паркер. И весь этот богатый край станет британским.
Всего в десант отрядили семь сотен бойцов. Это были как солдаты морской пехоты, так и стрелки-матросы из экипажей кораблей. У всех в сумках лежали двойные запасы патронов к штуцерам, каждый брал с собой одеяло. Ящиков с продовольствием хватило бы на год. Походные аптечки, в общем, всё, что необходимо, и даже сверх того. Капитан Паркер приказал взять с собой десяток кандалов.
Варвары должны сразу понять, кто хозяин, сказал он. А кандалы лучшее, что у нас есть для этих дикарей.
В четыре утра на батареях Петропавловска сыграли тревогу. Тревожный барабанный бой разбудил спящих солдат и матросов. Суда эскадры готовились к нападению.
Пароход «Вираго» взял на буксир оба контр-адмиральских фрегата «Президент» и «Ля Форт» и вновь потащил к берегу.
Жора сидел возле памятника Берингу в губернаторском саду и смотрел за тем, что происходит в бухте, в подзорную трубу. После того, как он сбежал от юнкера Литке воевать на Кошечную батарею, отец строго пожурил его, и запретил ходить на позиции. А присматривать за ним поставил старика Дурынина. Сейчас тот храпел на скамейке, укрывшись взятым из дома цветастым одеялом.
Неторопливо, застилая Авачинскую бухту чёрным дымом, «Вираго» прошёл мимо Сигнального мыса и двинулся дальше, к перешейку. Вот он отшвартовал «Президента» как раз напротив батареи Александра Максутова. Там немедленно открыли огонь. И первым же выстрелом сбили с мачты английский флаг.
Ура!!! прогремело на батарее. Фрегат встал на якорь и тридцать его орудий обрушили шквальный огонь на Перешеечную батарею. От него до пушек Максутова было триста пятьдесят метров. И хотя перевес был внушительный на одно русское орудие приходилось шесть английских, никто не собирался сдаваться.
Ответный огонь был быстр и меток. Мачты, паруса, борта, всё было покалечено ядрами. На палубе «Вираго» находились сотни десантников. И на пароход прилетели гостинцы русских артиллеристов.
Капитан Паркер набычился и сжал губы. Сейчас пушки двух адмиральских фрегатов подавят русские батареи. Они ещё тявкают, как подзаборные дворняжки, но ничего сделать не могут. Вот замолчала батарея в лощине. Её разгромили пушки французского «Ля Форта». На перешейке осталась одно орудие. Пора командовать высадку.
Вперёд! прокричал Паркер. Шлюпки бухнулись в воду, в них посыпались морские пехотинцы. Весла заскрипели, десант ринулся к берегу.
На Перешеечной батарее осталась одна исправная пушка. Остальные были разбиты. Князь Максутов, увидев плывущие шлюпки, сам бросился наводить.
Вот так, вот так, бормотал он. Выпрямился, глянул на море и поднёс фитиль к запальнику. Бухнул выстрел. Одна из шлюпок будто сложилась пополам. У неё вздыбились нос и корма, с них посыпались в воду десантники.
Ура! вновь грянуло на батарее. Но тут ударил залп с «Президента». Князя Максутова кинуло назад, он почувствовал страшную боль в руке. Английское ядро оторвало её ниже локтя. Ему тут же наложили тугую повязку и унесли.
Буквально час понадобился фрегатам, чтобы расправиться с двумя батареями. На берег густыми волнами хлынули десантники. Жора, замерев, наблюдал за тем, как они бежали вверх по берегу. Примерно сотня неприятельских стрелков бросилась прямо к городу.
Куда, куда!!! закричал Жора. От его криков проснулся Дурынин.
Что такое? Ты что, сударь мой, кричишь? подбежал он к мальчику. Тот молча ткнул рукой вниз.
Ох ты, батюшки, Дурынин огляделся, увидел прислонённое к стене ружьё. Ты, сударь мой, оставайся здесь, а я туда. Там, сударь мой, рукопашная, а без меня не выдержат наши.
Он рысцой убежал вниз.
Те стрелки, что бежали в город, наткнулись на огонь последней батареи. Она стояла на горе. По неприятелю ударили картечью в упор. И тут же прозвучал ружейный залп. Наступающие смешались и побежали вниз.
Тем временем остальные десантники заняли вершину Николиной горы.
Что же такое? думал, волнуясь, Жора. Неужели нас победили?
Капитан Паркер крикнул сержанту, чтобы тот достал флаг морской пехоты Её Величества. Пришло время показать варварам севера, кто истинный хозяин этих земель. Русских не видно, они трусливо сбежали. Ну что же, тогда расстреляем этот фрегат, ускользнувший в Кальяо. Залп из штуцеров, ещё и ещё. Фрегат как раз под горой в бухточке, прекрасная мишень.
Штандарт морской пехоты упал в ноги Паркеру. Вслед за ним свалился сержант. Он был убит. Со всех сторон поднялась пальба.
Русские! Русские! закричал кто-то. Паркер развернулся и упал. Пуля пробила ему сердце.
Губернатор Завойко смог собрать всего лишь триста человек. Все они бросились атаковать вершину Николиной горы, занятой противником. Его было больше в два раза. Но напор и меткая стрельба, особенно добровольцев из местных охотников, которые и бобров стреляли только в глаз, чтоб шкурку не испортить, сделали своё дело. Враг не выдержал атаки.
Кто-то из десантников побежал первым, за ним бросились остальные. Через несколько минут битва была окончена. Морские пехотинцы бросались в шлюпки, отчаливали и гребли к своим кораблям. Русские стрелки палили по ним с Николиной горы. Фрегаты и пароход приняли своих десантников и ушли подальше от негостеприимного Петропавловска-на-Камчатке.
Старик Дурынин осматривал трофейный флаг.
Красивый, он потёр материал пальцами. Аглицкое сукно. Надо губернатору отдать, пусть в Петербург отправит, царю.
Честно заработанный за это рубль Дурынин прибрал в загашник.
Вы почаще к нам высаживайтесь, сказал он, обращаясь к чёрным кораблям, маячившим вдали. Мне очень выгодно получается вашими флагами торговать.
Но через два дня эскадра под командованием де Пуанта снялась с якорей и покинула Авачинскую бухту, нарушив всю коммерцию старику Дурынину.
Маменька, маменька! к дому подбежал Стёпа. Я смотрел с горы в подзорную трубу. Все корабли уплыли.
Юлия Егоровна прижала руки к груди, вскочила.
Собираемся все, быстрее, быстрее, засуетилась она. Две няньки, старик Кирилло, все забегали, собирая детей. Отставник Мутовин убежал за лодками.
И часа не прошло, как семейство Завойко отправилось вниз по реке из хутора, где они пережидали нападение неприятеля.
К обеду они приплыли к устью Авачи. Здесь детей выгрузили, и разместили в той же избушке, где ночевали первый раз. А Юлия Егоровна, оставив малышей на попечение нянек и Кириллы, вместе со Стёпой бросилась бежать по дороге в Петропавловск.
К обеду они приплыли к устью Авачи. Здесь детей выгрузили, и разместили в той же избушке, где ночевали первый раз. А Юлия Егоровна, оставив малышей на попечение нянек и Кириллы, вместе со Стёпой бросилась бежать по дороге в Петропавловск.
В четыре часа дня она нашла Василия Степановича. Тот как раз поднимался к дому. Рядом с ним шёл Жора.
Вася! закричала Юлия Егоровна и они крепко обнялись с мужем. Стёпу заключил в объятия старший брат.
Василий Степанович сразу послал за детьми лошадь с телегой, а сам был принужден отвечать на многие вопросы жены, ответов на которые, она впрочем, и не слушала.
А Стёпа очень завидовал Жоре, который участвовал в настоящем бою, и даже сам стрелял из всамделишной пушки. И у него был пистолет, подобранный на Николиной горе.
Пойдём туда, предложил Жора. Там много ещё всего валяется.
Отпросившись у родителей, мальчики убежали искать трофеи.
К ночи телега, груженная детьми, вернулась, и впервые за много дней, вся семья Завойко была вместе, и спали они под одной крышей.
Снова одни
В Англии после получения вестей о разгроме на Камчатке случился огромный скандал. Газеты рисовали карикатуры на моряков и адмиралов. В парламенте снова подняли вопрос а не слишком ли дорого стоит казне содержание флота, который не может победить горстку дикарей.
«Адмиралтейство сломало зубы о ледяной город!». Примерно такие заголовки мелькали в те дни. Честь и самолюбие британского флота были серьёзно ущемлены.
Поэтому адмирал Джеймс Стирлинг, командующий эскадрой в китайских морях, получил приказ потопить все русские суда в Тихом океане и сровнять с землёй дерзкий город Петропавловск-на-Камчатке. Такое же указание пришло и адмиралу Брюсу, командующему тихоокеанской эскадрой. Британцы решили организовать нападение весной. А пока зима, пусть варвары мёрзнут в своих избушках на краю земли. Скоро их спалят дотла, а русские дикари узнают, что значит противиться цивилизованному народу.
Давайте спляшем кадриль! предложил кто-то.
А где? заозирался народ. Сегодня высшее общество Петропавловска-на-Камчатке выехало полюбоваться Тихим океаном. Его серые могучие волны одна за другой набегали на скалистые берега и с шуршанием сползали вниз. На сорока собачьих упряжках приехали несколько десятков дам, офицеров и чиновников. Все весёлые, задорные, в толстых меховых кухлянках. Захотелось потанцевать, но в сугробе неудобно, а на берегу сырые камни, да и скользко.
Эй вы! закричала Юлия Егоровна. Идите сюда. Здесь есть наш, камчатский паркет.
Толпа хлынула с берега туда, где махала рукой жена губернатора. И правда, возле неё небольшое озерцо, покрытое льдом. А на нём как удобно танцевать! И то, что инструментов музыкальных нет, не беда. Мичман Фесун принялся громко напевать песенку, её тут же подхватили и понеслись по льду танцоры.
Всю зиму развлекались жители Петропавловска как умели и могли. То бал устроят у Завойко. А музыканты с трубой да скрипкой одну мелодию и знают «Чижик-пыжик, где ты был?». Но всё равно весело. То пьесу поставят. Большим успехом пользовался «Ревизор».
Раз, вернувшись со службы, Василий Степанович позвал жену в залу. Дети уже угомонились и легли спать.
Юля, у меня в этом году выходит срок службы в Сибири, пятнадцать лет мы здесь живём, губернатор зажёг две свечи и поставил их на стол. Надо детям образование давать. А на Камчатке это трудно сделать. Не было бы войны, уехали летом в Россию, а сейчас неясно, когда это случится. Но детей надо отправлять.
Ты хочешь, чтобы я одна уехала? у Юлии Егоровны на глазах выступили слёзы. Как же буду одна с десятью ребятишками? Да ведь ещё весной мне рожать.