Не все книги ей разрешали брать из-за возраста. Она не возражала, но, ПРИМЕТИВ, ГДЕ СТОЯЛА ЗАПРЕТНАЯ КНИГА, в следующее посещение просто прятала ее за пояс юбки под кофту, специально так одеваясь. Возвращала таким же образом. Однажды она увидела толстую книгу в разделе «Специальная литература», она называлась «Судебная экспертиза», открыла ее и зачиталась. Убийца заманивал женщин к себе в частный дом, убивал, расчленял тело и варил в котле в сарае, мясо съедал, кости вывозил на машине за город на свалку, а бульон выливал в вырытую за сараем канаву. Жуткое варево стекало в овраг. Преступления длились не один год. Каннибал был очень хитер. На автовокзале и железнодорожном вокзале он высматривал одиноких приезжих женщин и под видом хозяина дома, где сдается недорого комната, увозил их на машине к себе.
Собака соседа повадилась лакать из канавы. Хозяин унюхал от нее странный запах, проследил и увидел текущую по канаве жидкость, похожую на жидкое мыло. Он отлупил собаку, заделал дыру в заборе, но непонятная жидкость не давала ему покоя. Мужчина сообщил участковому. Когда каннибала арестовали, город долгое время пребывал в ужасе. Конечно, Ксеня утащила книгу за поясом и прочитала. Прочитанное запечатлелось в архиве ее памяти на долгие годы.
XXI век. Через сорок с лишним лет она написала свой первый детектив «Поцелуй Сатаны».
Из-за матери ей допускались вольности, она сама шарилась по полкам, выбирая книги. Так она прочитала «Жизнь», «Милый друг», «Пышка», а еще страшную книгу Золя «Человек-зверь». Она не все понимала, спросить было не у кого, но книги будили мысли, будоражили чувства, с ними у нее была тайная дружба, слегка овеянная страхом разоблачения. Но она была осторожна, приходила, когда была смена доброй интеллигентной старушки, которая близоруко щурилась, занося данные в формуляр. Однажды Ксеня обнаружила клад: под нижней полкой прямо на полу лежали стопками сильно потрепанные книги, по-видимому, списанные, но не попавшие еще по назначению. Сколько интересного она там выудила! Даже прочитала «Гулящую» Панаса Мирного и книжку про шпионку «Щупальца спрута». Ей так понравилась героиня, что некоторое время Ксюша мечтала оказаться на ее месте, только не шпионкой, а советской разведчицей. Жажда риска и опасностей с возрастом не проходила, а усиливалась. Окружающая ее действительность казалась пресной и скучной. Прятать дряхлые книги от матери было труднее, но это ее не пугало. Она готова была даже понести наказание, которое было такой мелочью перед захватывающим миром книг! Даже Зойка не знала о ее тайне. Можно сказать, что книги заменяли ей живое общение с родителями, с подругами, с их помощью она взрослела и набиралась умаразума.
Рядом с городом находился поселок Талнах, где добывались урановая руда и никель, имевшие стратегическое значение для всего СССР. Снабжение продуктами в магазинах было 1 категории. В те, теперь уже далекие 50-е годы люди не знали слова «дефицит», его просто не было. Во всяком случае, в этом городе городе зеков, бывших зеков, вольнонаемных или вербованных (список был довольно разнообразен), одним словом жителей, прибывших по своей воле, а чаще по чужой, в магазинах было все: от халвы пяти сортов до консервов двадцати наименований, включая «печень трески». Нелегко обозреть за давностью лет то изобилие продуктов, что красовались на витринах гастронома.
Красная и черная икра стояли в больших хрустальных вазах на стеклянных витринах сверху. Бери и пробуй! Покупали ее редкие покупатели, те, что знали в ней толк. В Норильск кого только ни ссылали в годы репрессий: от высших чинов, в том числе военных, до людей искусства. В основном, из Москвы и Ленинграда, а также других более-менее крупных городов. Все они жили в городе, но как бы в зоне, которая существовала рядом с городом, жила рядом с ним через дорогу. Зона это несвобода. И ссыльные были несвободны, они не могли уехать туда, куда хотели. Их видимая свобода была свободой тигра в клетке.
В городе стоял памятник Ленина на площади его же имени, венчавший улицу его же имени, а по окружности площади располагались как раз самый большой гастроном и самый большой универмаг, где отец купил ей первые в жизни туфельки на низком каблуке Днем помещение гастронома было почти пустым, продавцы скучали, витрины ломились от изобилия. Похоже было на коммунистический рай. Жители города почти ВСЕ РАБОТАЛИ. ИЛИ УЧИЛИСЬ. ИЛИ СИДЕЛИ. Одним словом, зона в зоне, а вокруг на тысячи километров тундра, где даже волки не водились, не то, что люди.
В гастрономе с Ксеней случилось ЧП. Дело было зимой. Был какой-то праздник, к родителям пришли гости: семейная пара. Как часто бывает, не хватило спиртного. Идти никому не хотелось. Отцу пришла в голову идея отправить Ксению за спиртом, гастроном был совсем недалеко. Она нехотя отправилась. Продавщица ни в какую не хотела отпускать ей бутылку спирта. Ксения упрашивала. Наконец, вникнув в ситуацию, она сжалилась над девочкой, лишь попросила спрятать бутылку под пальто. Что Ксеня и сделала. Двинулась от прилавка по мраморному полу почти пустого гастронома. Но забыла, что надо придерживать бутылку руками поверх пальто. Сделала несколько шагов, бутылка выскользнула и с грохотом разбилась о мрамор. Пришла домой заплаканная, ее не ругали, отец все же отправился в гастроном сам.
Еще Ксене запомнились из юности выборы, особенно весенние. Родители с утра наряжались, шли на выборы. Весь город шел нарядный и праздничный на места выборных участков. Там работали буфеты с некоторыми продуктами, которых в городе не было на данный момент. Было спиртное из краников. Люди верили, (а может, нет?) что с их мнением считаются. Были демон (от слова демон) страции: 7 ноября и 1 мая. Их начали гонять уже с пятого класса.
XXI век: Через много лет, из архива памяти, появились стихи об этих событиях: Шли в колоннах зека всех калибров, мастей. Русский даже не знал, что с ним рядом еврей. Север, Север, Норильск, ты не только тюрьма, ты не только пурга и кромешная тьма. Ты из зеков ковал настоящих людей, и они проживали под сенью твоей. О колоннах школьников: А мороз двадцать пять, но идут малолетки, будто сотни лисят отпустили из клетки. Так немеют носы, ну, а губы синеют, но бегут, коченея, а знамена все реют 1 МАЯ: Красоту навели, приоделись нарядно, и опять все на площадь толпой безотрадной. Хорошо, что теплело, и валенки прочь, но бежали в колоннах и матерь, и дочь. Будто стадо скота под свистящим кнутом. Я об этом подумала, правда, потом.
Почему-то вспомнилось: пошли они с Зойкой на каток. А там Гивка с девчонкой. Ну и что? А Ксеня как рехнулась. Ушла с катка, бросив Зойку, по дороге домой взахлеб рыдала. Перед домом слегка ударилась головой о стену, пришла домой и притворилась, что упала и ударилась головой об лед. Родители вызвали «Скорую». Ее положили в больницу с диагнозом «сотрясение мозга».
Ох, и оторвалась она тогда, совершенно здоровая! Ставила перед настоящими больными: детьми и помладше, и постарше нее спектакль «Принцесса на горошине», стаскивая матрасы со всех кроватей, и изображала из себя принцессу. Палата была из обычных детей, и они ей восхищались, ей рукоплескали. А уж когда она надевала на себя простыню, как белое концертное платье известной певицы Лидии Руслановой, (отсидевшей 10 лет в Норлаге), и начинала петь громким голосом, оря изо всех голосовых связок, музыкального слуха у нее не было, никто замечания не делал (дети же были, простецы): Я НА ГОРКУ ШЛА, ТЯЖЕЛО НЕСЛА, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЯ ЗНАМО ДЕЛО, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЯ.. ИЛИ ВАЛЕНКИ ДА ВАЛЕНКИ, А НЕПОДШИТЫ, СТАРЕНЬКИ. НЕЛЬЗЯ ВАЛЕНКИ НОСИТЬ, НАДО ВАЛЕНКИ ПОДШИТЬ.
Ох, и оторвалась она тогда, совершенно здоровая! Ставила перед настоящими больными: детьми и помладше, и постарше нее спектакль «Принцесса на горошине», стаскивая матрасы со всех кроватей, и изображала из себя принцессу. Палата была из обычных детей, и они ей восхищались, ей рукоплескали. А уж когда она надевала на себя простыню, как белое концертное платье известной певицы Лидии Руслановой, (отсидевшей 10 лет в Норлаге), и начинала петь громким голосом, оря изо всех голосовых связок, музыкального слуха у нее не было, никто замечания не делал (дети же были, простецы): Я НА ГОРКУ ШЛА, ТЯЖЕЛО НЕСЛА, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЯ ЗНАМО ДЕЛО, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЯ.. ИЛИ ВАЛЕНКИ ДА ВАЛЕНКИ, А НЕПОДШИТЫ, СТАРЕНЬКИ. НЕЛЬЗЯ ВАЛЕНКИ НОСИТЬ, НАДО ВАЛЕНКИ ПОДШИТЬ.
Последний год в Норильске Ей исполнялось шестнадцать лет, и родители разрешили пригласить девочек из класса и даже мальчиков. Их было двое, а девчонок пятеро. Сначала все чувствовали себя скованно, тем более под строгим оком Ксениных родителей. Но, выпив по нескольку глотков шампанского, они осмелели. Заговорили возбужденно и все сразу. Поставили пластинку. Ксеня танцевала с Гивкой, мальчиком, который ей давно нравился, но без взаимности с его стороны. Он был гордый, самоуверенный и немного жестокий. Он, конечно, догадывался, что нравится Ксене. Как-то они стояли близко друг к другу, ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал! А Гивка вдруг наклонился и укусил ее в шею, получилось похоже на засос, и ей долго пришлось прятать от матери пятно.
Пластинка на радиоле пела проникновенным голосом Майи Кристалинской:
Ты не плачь, не грусти, как царевна Несмеяна. Это милое детство прощается с тобой
Детство действительно прощалось. Ксеня ощутила это, когда ей по-взрослому захотелось прижаться к Гивкиной груди в тонком коричневом свитере. Они танцевали танго. В перерыве между танцами фотографировались. Ксеня нравилась другому мальчику, его звали Валька, и он наклонил голову к ее плечу. Так они и вышли на фото, как жених с невестой. Провожали ее в кузове грузовика с вещами. Поехали девчонки и Гивка с Валькой. Прощались в аэропорту. Девчонки всплакнули, Ксеня крепилась. Она обнялась, перецеловалась со всеми, кроме Гивки. Напоследок подошла к нему, все отвернулись. Это был первый в ее жизни поцелуй в губы. Грузовик отъехал, одноклассники махали на прощанье руками. Ксеня резко отвернулась и зарыдала, закрыв лицо руками. Детство и первая девичья любовь остались в Норильске городе вечной мерзлоты, ослепительно-белого снега и долгих зимних полярных ночей.
БАЛЛАДА О ДЕТСТВЕ
посвящаю своим землякам-норильчанам
Норильск это зона, это зимняя тьма.
Ну, а мы жили-были, не сходили с ума.
Норильск это валенки, телогрейки, меха.
После этого города все чепуха.