Но в голосе ее больше не слышалось сострадания. Она смерила мальчишку таким взглядом, от которого, пожалуй, расплавилась бы и оцинкованная крыша; но только Чип к тому времени уже отвернулся от нее, заталкивая в глотку старенького пресса новую порцию сена. И не обращал на происходящее у него за спиной ни малейшего внимания!
По-видимому, он дал Мэриан Рэй пищу для размышлений. И все-таки она нашла в себе силы привычно одарить нас своей лучезарной улыбкой – странно, но только у симпатичных девиц это получается ничуть не хуже, чем у самых настоящих артисток! – и очень скоро уехала.
Я-то думал, что, как только она скроется из виду, босс все-таки разрешит бедняге Чипу спуститься вниз, и даже заметил, как и сам мальчишка исподволь поглядывал в его сторону, но Ньюболд сделал вид, будто совершенно забыл о существовании пацана. Его сердцу было неведомо чувство жалости. Вот и теперь, обратив в свою пользу мальчишеское честолюбие и максимализм, хозяин оставил его на верхней площадке пресса, заставляя работать на износ.
У меня уже возникло такое ощущение, что паренек может в любой момент упасть замертво. Я видел, как у него дрожали коленки, как он ходил, еле передвигая ноги, то и дело спотыкаясь. И тем не менее не выпускал вилы из рук, продолжая упорно запихивать сено в чрево пресса, так что все его последующие тюки были такими же плотными и увесистыми, как и самый первый.
Но вот последний час, тянувшийся, наверное, целую вечность, подошел к концу. К тому времени все мы только и делали, что затаив дыхание следили за настырным мальчишкой, который, похоже, не собирался сдаваться без боя.
Результатом этого его поединка с самим собой было то, что ему удалось выстоять до полудня, и к двенадцати часам дня он в одиночку перелопатил, не сходя с платформы, шестнадцать тонн сена. Знаю, в это трудно поверить, и впоследствии многие сведущие люди, разбирающиеся в подобных вещах, выражали большие сомнения на сей счет, но я был там и видел все собственными глазами, а потом еще собственноручно подводил итог по записям, сделанным в книге учета обвязчиком тюков.
Шестнадцать тонн и восемнадцать фунтов, если уж быть до конца точным. А мальчишке было всего пятнадцать лет!
Как я уже сказал, он продолжал работать до того самого момента, пока повар не начал призывно стучать половником по сковородке, всем своим видом давая понять, что сколько бы времени ни показывали обычные часы, а только у него на кухне уже наступил полдень.
Работа была тут же прекращена, лошади распряжены, все начали дружно вытряхивать из-за пазухи колкую труху и протирать глаза от пыли. Я же продолжал наблюдать за мальчишкой и видел, как он начал было спускаться вниз, придерживаясь за стенку пресса, но затем передумал и медленно направился туда, где на земле высился ворох оставшегося после прессования мусора, состоявший наполовину из пыли и сенной трухи и доходивший почти что до самой площадки. Там он опустился на край платформы, но потом его тело развернулось, подобно неуправляемой лодке, подхваченной быстрым течением, и он безвольно скатился вниз.
Человек посторонний мог бы, пожалуй, решить, что мальчишка сильно ударился головой о твердый ком выжженной солнцем земли, но я-то знал, в чем дело.
Подбежав к нему, я приподнял ему голову и глянул в лицо. У него посинели губы, а вокруг глаз залегли белые пятна. Паренек безжизненно лежал на земле и был похож на размалеванную обезьянку с картинки.
Не теряя времени, я дотащил мальчишку до бака с водой и окунул его туда несколько раз, после чего отволок под кухонный навес и, уложив так, чтобы ноги были выше головы, принялся обмахивать.
Ребята столпились вокруг нас и тоже помогали, кто чем мог. Никто не проронил ни слова. Да и особой помощи от них ждать тоже не приходилось. Но один взял у меня из рук сложенную газету и стал обмахивать ею мальчишку, и еще я помню, как Пит держал над горлом Чипа мокрую тряпку, выжимая из нее непрерывную струйку воды. Это была не самая приятная компания. Ребятам было стыдно, но только нет ничего опаснее совестливого мужика. Он стремится поскорее вновь обрести душевный покой и ради этого готов на все.
Подошел к нам и Ньюболд.
– Ну что ж, – произнес он, – думаю, мы здорово проучили этого щенка.
Никто ему не ответил, но все разом обернулись и красноречиво поглядели на босса. Больше он ничего не сказал, а лишь смущенно кашлянул и, напустив на себя подчеркнуто сосредоточенный вид, принялся сворачивать цигарку. Но я видел, как на лице у него заходили желваки, и мне стало ясно, что даже если Ньюболду неведомо чувство стыда, то по крайней мере иногда ему все-таки бывает страшно.
На протяжении последующего получаса мы хлопотали вокруг Чипа и все это время просто молчали, если, конечно, не считать того, что изредка кто-нибудь из нас в сердцах обзывал другого болваном, после чего плечом оттеснял ближнего своего в сторону и самолично брался выполнять часть его работы. Я уже не сомневался в том, что Чип умирает и что Ньюболду после этого тоже не жить, когда веки мальчишки вдруг дрогнули, он недоуменно посмотрел на нас, а затем вздохнул и снова закрыл глаза.
– Мамочка! – всхлипнул пацан, повернулся на бок и снова вздохнул.
Это зрелище потрясло меня до глубины души. Я имею в виду то, что было даже не обязательно заглядывать в его свидетельство о рождении, чтобы догадаться, что лет ему было на два-три года меньше, чем все мы думали. У каждого из нас и без того было муторно на душе, так что можете себе представить, что мы почувствовали, когда услышали этот жалобный всхлип, увидели, как он повернулся и вздохнул – совсем как ребенок в кроватке, когда над ним склоняется мать, чтобы поцеловать дитя на ночь.
Ньюболд решительно отодвинул меня в сторону и наклонился, чтобы получше разглядеть мальчишку. Он не сказал ничего, однако взгляд его был красноречивей всяких слов.
И тут затянувшееся молчание нарушил тихий мелодичный голосок, холодно заметивший:
– Теперь я вижу, мистер Ньюболд, что все это время он показывал вам, как работает пресс!
Опять эта девица!
Оказывается, ее лошадь потеряла подкову, и она повернула обратно, чтобы шагом доехать до нашего лагеря в надежде, что здесь смогут для нее что-либо сделать, тем более что у нас была своя кузница.
Произошло самое худшее из того, что могло с нами случиться. В такие дела посторонних вообще стараются не посвящать, даже мужчин. А уж про женщин и говорить нечего – любая из них, услышав подобную историю, для начала переварит полученную информацию, а потом выдаст собственную версию случившегося, дополняя ее новыми красочными подробностями. И с каждым новым пересказом наша компания будет все больше и больше походить на шайку людоедов-пожирателей детей!
Но хуже всего, если душераздирающие истории о нашей жестокости будут исходить от самой Мэриан Рэй, ибо ничего из сказанного ею не будет подвергнуто сомнению! У меня в голове промелькнула мысль о том, чтобы вскочить и убежать, любой ценой добраться до станции – хоть бы даже и пешком – и уехать подальше от этих мест.
По лицам остальных было видно, что они подумывают о том же.
Но не успели мы опомниться, как девушка уже сидела на земле, положив голову мальчишки к себе на колени, и, не обращая внимания ни на кого из нас, тихо приговаривала:
– Бедняжка! Бедный мальчик! – И она провела тонкими пальчиками по его пыльным волосам, убирая их со лба.
Но это было лишь начало. Всем своим видом Мэриан давала нам понять, какая огромная пропасть лежит между этим «бедным мальчиком» и звероподобными мужланами вроде нас.
Возможно, она была права.
Затем, вдоволь насладившись произведенным впечатлением, мисс Рэй распорядилась:
– Хватит поливать его водой. Температура и так уже ниже нормальной. Мы могли бы попытаться вернуть его к жизни. – Но тут же добавила: – Хотя, конечно, до конца оправиться от такого шока он уже не сможет никогда!
Мы не стали ставить под сомнение ее медицинские познания. Так или иначе, а только наша дальнейшая судьба зависела от этой девчонки, и чем меньше мы говорили, тем было лучше для нас же самих.
Я уже не помню, что она делала. Но кажется, в какой-то момент спросила, не найдется ли у нас немного виски, и тут же извинилась за свое предположение, будто бы мы можем держать при себе такую отраву. Отраву? Да она сама была похлеще всякого яда и могла отравить жизнь кому угодно. Мэриан действовала нам на нервы. Готов поклясться, что все это время она продолжала улыбаться уголками губ. А еще то и дело поднимала глаза, останавливая пристальный взгляд на ком-нибудь из нас, словно желая запомнить наши лица и имена для дальнейшего упоминания.
Короче, положение было совершенно дурацкое. Я даже забыл о своей жалости к мальчишке. По мне, уж лучше бы он сгинул и был затоптан насмерть обезумевшими от жажды коровами, избавляя нас тем самым от дальнейших мук совести.
Время от времени я посматривал на Ньюболда и был несказанно удивлен, заметив со второго или третьего раза, что при всей своей бесчувственности и носорожьей толстокожести он тоже, оказывается, умеет переживать. И это еще мягко сказано!
В конце концов босс собрался с духом и проговорил:
– Мисс Рэй, я не знал…
Девушка подняла голову и холодно посмотрела на него:
– Чего вы не знали, мистер Ньюболд?
Он глядел на нее в упор. Это был отважный поступок с его стороны.
– Я не знал, что могу быть такой скотиной!
О том, что произошло в следующий момент, даже вспоминать не хочется. Она пристально посмотрела на него и спросила:
– Неужели?
Это было самое язвительное замечание из всех, когда-либо мною слышанных. А я, признаться, в своей жизни слышал немало гневных тирад, да и чего не наговоришь по пьяному делу.
Мальчишка пошевелился и застонал.
– Не волнуйся, все хорошо, – успокоила она его. – Бедный мальчик!
Тут он вздрогнул и порывисто сел. Огляделся по сторонам и недоумевающе уставился на девушку.
– А это что еще за детский сад? – спросил Чип. – Хватит нюни распускать!
И поднялся с земли!
Глава 7
Что ж, должен признаться, мне стало намного легче, когда я увидел, что парень снова встал на ноги. Затем он неуверенно шагнул вперед, покачнулся, но сумел удержать равновесие, схватившись рукой за край колеса полевой кухни.
– Слушай, Джо, дай закурить, – попросил Чип.
Вид у него был совсем больной, и я прекрасно знал, что меньше всего на свете ему сейчас хочется курить, однако все же достал кисет и начал сворачивать для него цигарку. Было ясно, Чип специально затеял этот разговор, чтобы потянуть время. И все наши это тоже понимали.
Но девушка все приняла за чистую монету. Она подошла к мальчишке и встревоженно сказала:
– А может, тебе все-таки лучше лечь? Ты очень плохо выглядишь. Это же надо, пережить такое, мой бедный мальчик…
Чип презрительно глянул на нее, затем обернулся к нам.
– Чего это она, ненормальная, что ли? – бросил он. – Слушай, Джо, уведи меня отсюда, а то вдруг это заразно.
Его замечание вынудило мисс Рэй отступить на несколько шагов назад. Но она не унималась. Если уж уверенная в собственной правоте женщина задумала вершить добро, то никакая сила ее не остановит.
– Послушай, – заговорила она, – а разве тебе не хочется поехать со мной? Мой отец с радостью взял бы на работу такого… мужчину, как ты.
Она сделала ударение на слове «мужчина», сопроводив его парой своих самых очаровательных улыбок.
– А позвольте узнать, мэм, кто ваш папаша?
– Судья Артур Рэй, – мягко ответила девушка, видимо не желая окончательно смутить бедного пацана упоминанием столь славного имени.
– Судья Артур Рэй… судья Артур Рэй… – задумчиво повторил мальчишка с таким видом, словно ему необходимо время, чтобы вспомнить имя человека, о котором был наслышан всякий живущий на Западе, точно так же, как все знали, кто такие тетоны. – Ах да, теперь припоминаю! Это тот мужик, который ловко облапошил индейцев на сделке с землей, да?
Злые языки действительно поговаривали, будто старый судья Рэй выторговал у индейцев-тетонов лучшие пастбищные земли, расплачиваясь с ними по большей части кукурузным самогоном. Даже если семейство Рэй не имело обыкновения обращать внимания на досужие пересуды, то до девушки наверняка доходили подобные слухи. Она густо покраснела и явно собралась что-то возразить, но только этот несносный мальчишка не дал ей такой возможности.
Он продолжал развивать свою мысль:
– Возможно, вашему папаше и в самом деле нужен хороший работник. Можете ему передать, что я очень польщен получить такое приглашение, но вынужден отказаться, потому что по-индейски говорить не умею и не смогу быть ему полезен. Пресс для сена – вот моя стихия.
– Но ведь… – начала было девушка и тут же осеклась. Должно быть, вовремя поняла, что собирается сказать очередную банальность. А может, просто решила, что незачем повторять прописные истины.
Мэриан лишь вздохнула и продолжила уговоры. Как я уже сказал, никакая сила не может остановить женщину, если та решила высоко поднять знамя добродетели. Она все равно не отступится и будет идти вперед, звонко цокая высокими каблучками и уверенно шагая по головам, а если понадобится, то и по трупам.
– Все-таки подумай. Я с отцом рассталась всего в нескольких милях отсюда, но мы с тобой могли бы запросто встретиться с ним на обратном пути. И когда я расскажу ему… ну, в общем, уверена, он захочет взять тебя на работу. К тому же у нас там есть все условия для юных… работников. Сегодня утром ему пришлось отправиться на охоту, но думаю, мы встретим его по дороге домой.
– Он что, на индейцев охотится? – уточнил мальчишка, который, похоже, был вытесан из цельного бревна и не имел никакого представления о тактичности.
Девушка же была терпелива и слащаво-любезна.
– Тот, за кем охотится мой отец, похуже любого индейца, – пояснила Мэриан. – Это настоящий преступник, вор и убийца. Головорез, одним словом, – подытожила она, покачала при этом головой и снова улыбнулась, давая понять всем своим видом, что и сама поражена подобным проявлением доблести и отваги со стороны старого судьи Рэя.
– И что же это за чудо-юдо такое? – заинтересовался крутой пацан Чип. – Как его зовут?
– Кого? Моего отца? – уточнила девушка, проявляя чудеса выдержки и обладая поистине ангельским терпением.
– Нет. Того головореза.
– Его имя Дуглас Уотерс.
– Вот это да! – воскликнул мальчишка. – Час от часу не легче!
– А что такое? – смутилась она.
– Вы хотите сказать, что ваш папаша задумал изловить самого крутого из головорезов, изворотливейшего из ловкачей и опытнейшего из погонщиков, когда-либо объявлявшихся в этих краях? Вы это хотите сказать? – спросил Чип. – Думаю, в таком случае мне не стоит заводить с вашим папашей разговор о работе. Лично я предпочел бы тему поинтереснее. – Он обернулся ко мне: – Пойдем отсюда, Джо, я покажу тебе, как обращаться с джексоновскими вилами. Хочешь?
– Конечно, – с готовностью отозвался я и взял его под локоть, давая ему возможность опереться на мою руку.
Вот таким образом мы удалились, оставив мисс Рэй наедине со всеми ее благими намерениями! Она же, если можно так сказать, продолжила тихо дрейфовать под поникшими парусами, и я заметил, что наш босс изо всех сил старается удержаться от душившего его смеха.
Разумеется, я не стал терять время на рассуждения о вилах и граблях, а просто отвел мальчишку в тень, за груду сложенных тюков, усадил на землю и начал обмахивать собственной шляпой.