– Кто ожидает? – раздраженно-досадливо спросила журналистка, пытаясь протиснуться в застопорившийся турникет и даже не давая себе труда оглянуться по сторонам. Потому как там, наверху, в редакции, Трупп наверняка уже минут пять как орал на сотрудников собственного канала, обвиняя их в разгильдяйстве и безответственности, клеймя дармоедами и душегубцами, плюющими в собственный колодец, пилящими сук, на котором они все сидят, не приносящими ни копейки доходов, не поднимающими рейтинги дрессированными мартышками, комиками из дешевого балагана и прочими прелестными метафорами. Еженедельное производственное совещание было мероприятием обязательным, назначаемым на разные дни недели, не имеющим строгого регламента, но имеющим одну цель – дать возможность начальству снять непомерное психологическое напряжение, вызванное непрекращающейся борьбой за выживание канала и поднятие его рейтингов. Освободить сотрудника от участия в этом «избиении младенцев» могла только смерть, а Женя была жива и даже здорова, а потому ей надо было срочно влиться в коллектив, чтобы не получить двойную порцию палок.
– Да вон парнишка, – кивнул благодушно сотрудник проходной куда-то в сторону протертого дерматинового дивана, установленного для ожидающих пропуска посетителей под чахлой искусственной пальмой.
Женька оглянулась, не переставая тыкаться в турникет и раздраженно недоумевая, каким еще парнишкам она могла понадобиться столь несвоевременно.
Из-под пальмы поднялся худощавый мальчик лет двенадцати со светлыми густыми волосами, в потертых джинсах и синей вытянутой толстовке.
– Валера? – забыв про турникет и Труппа, недоверчиво-встревоженно спросила Женя, тут же развернулась и быстрым шагом пошла навстречу мальчику. – Ты как здесь оказался? Что-то случилось? Неприятности? – ощупывая Валеру внимательным, полным дурных предчувствий взглядом, спрашивала она, пересекая гулкий вестибюль.
– Да нет. Все нормально, – пожал худенькими плечами Валера. – Просто в гости заехал.
– В гости? В какие гости? – немного расслабляясь, переспросила Женя, подходя к мальчику. Обхватив его за плечи, она повела к окну.
– Ну, вы же сами приглашали, если что, приезжать. Вот я и приехал, – независимо скривив губы и дернув плечом, объяснил Валера.
– Во-первых, я говорила «если что». В смысле, что-то случится. А во-вторых, кто-нибудь знает, где ты сейчас находишься? Ты отпросился у воспитателя или у директора или просто в бега подался? – строго глядя в глаза гостя, расспрашивала Женя.
– Да ни в какие ни в бега. Я Никите говорил, и Даньке тоже, – небрежно отмахнулся от Жениных вопросов мальчик.
– Ну, это, конечно, начальство, – усмехнулась она. – Так что же тебя привело сюда, друг сердечный, и как ты меня нашел?
С Валерой Женя познакомилась два месяца назад, когда готовила передачу, посвященную работе его детского дома. Эта тема всплыла случайно. Одна супружеская пара приняла решение усыновить ребенка, но, прежде чем взяться за дело, решила приглядеться к тому, что же за маленькие люди проживают в детских домах, какие они, что любят, чем интересуются, а заодно, возможно, и присмотреть себе будущего ребенка. Отыскав ближайший детский дом, супруги взяли себе за правило ежедневно прогуливаться поблизости, наблюдая за воспитанниками. То, что они там увидели, настолько их поразило, что они немедленно обратились в полицию, в органы местной администрации и к журналистам, в том числе и к самой Жене. Женю тема заинтересовала, и она рьяно взялась за расследование. Несмотря на всяческие попытки местной администрации и органов опеки и попечительства урезонить Женю и воспрепятствовать ей в подготовке передачи, эфир состоялся – с привлечением свидетелей, пострадавших, с заключениями врачей, психологов и сотрудников прокуратуры. Директора детдома за нецелевое расходование средств, мошенничество и еще по нескольким более неприглядным статьям сперва уволили, а потом привлекли к ответственности, уголовной.
Как установила Женя со своими помощниками, директор регулярно обворовывал своих воспитанников, дети недоедали, были кое-как одеты, не имели элементарных средств гигиены, игрушек, учебников, к тому же он безбожно вымогал взятки с возможных усыновителей, разумеется, не в одиночку. Скандал был таким громким, а резонанс в обществе настолько широким, что администрация города совместно с прокуратурой и профильным комитетом ЗАГАС прошерстила все детские дома и интернаты города и области, а новостные каналы еще долго обсуждали результаты этих проверок. В Валерином же детдоме после эфира был наведен безупречный порядок. Дети срочно откармливались, витаминизировались, подлечивались в санаториях, в отдельных помещениях проводился экстренный ремонт, менялись старые рамы на стеклопакеты, приобреталась новая мебель и так далее. К тому же Жене удалось сколотить новый благотворительный фонд и привлечь к участию в его работе известнейших людей города, а также многих состоятельных бизнесменов. И надо сказать, что, к Жениному удивлению, Платон, который не был ни богатым бизнесменом, ни деятелем культуры и вообще не имел отношения ни к Жениной передаче, ни к детским домам, вдруг проявил удивительные энергию и предприимчивость и пробил у своей компании закупку снарядов для спортивного зала, а также велосипедов и самокатов, просто так, в подарок детям. Женя от умиления чуть не заплакала, когда увидела, с какой радостью и восторгом маленький народ бросился разбирать, рассматривать и осваивать подарки.
А с Валеркой и его приятелями Женя как-то особенно подружилась, а может, это они с ней подружились. Во всяком случае, ребята оказались очень смелыми и первыми решились рассказать посторонним всю правду о своей жизни. И даже участвовали в передаче.
– Ну, так вы сами визитку оставляли. Я в Яндексе, как добраться, посмотрел и приехал, – в очередной раз пожал плечами путешественник.
– Так просто? А деньги где на проезд взял? – приподняла вопросительно брови Женя. Она уже совершенно забыла о грозном Труппе и совещании с головомойкой.
– Возле «О’кея» настрелял, – самодовольно усмехнулся Валера, – сказал, что из детдома, так мне рублей пятьсот накидали, мороженым угостили, а какая-то тетка палку колбасы дала. Нас же теперь все знают! – гордо выпятив грудь, поделился он.
– Та-ак. Ну, пошли директору звонить, представляю, как Ирина Игоревна с ума сходит, да и воспитатель твой. А потом придется тебя в детдом везти, – вздохнула Женя. – Как будто у меня дел других нет. Меня начальство за твои фокусы без хрена и горчицы съест.
– Вас? Вас что, ругать могут? – с искренним ужасом спросил Валера, глядя на Женю голубыми, невероятного василькового оттенка глазами.
– Еще как. А то и побьют, – буркнула журналистка, но, увидев выражение Валеркиного лица, поправилась: – Шутка. Но влетит точно.
– Не вези меня в детдом, – вдруг как-то жалобно попросил Валера, таких интонаций у него Женя раньше не слыхала. Мальчик никогда не жаловался и не показывал ни своей боли, ни обид.
– А что случилось? – снова напряглась она.
– Я думал, ты меня в гости пригласишь, по-настоящему, – пряча глаза и краснея, проговорил Валера. – Ты же говорила, мы друзья.
– Друзья, – кивнула Женя, даже не заметив, что мальчик перешел с ней на «ты».
– Ну вот, – оживился он, – а друзья ходят друг к другу в гости. Так?
– Так. А чего ты именно сегодня собрался в гости и заранее не предупредил? – пытаясь сообразить, как правильнее ей поступить, спросила журналистка.
– Ну, собрался и собрался, – снова передернул плечами Валера, как-то заметно мрачнея, – а че, слабо детдомовского в гости пригласить? Боишься, что стырю что-нибудь, или родители заругают?
– Я одна живу, так что ругать некому. И к тому же мне работать надо, сейчас ведь только половина одиннадцатого, – все так же задумчиво проговорила Женя, не зная, на что решиться. – Я и так уже на совещание опоздала, а потом у меня встреча в Невском районе назначена, а потом мне надо в городскую администрацию ехать.
– Ну, ладно, я с тобой покатаюсь, – все еще хмуро и настороженно произнес Валера.
– Ты-то покатаешься, – снова усмехнулась Женька его великодушной покладистости. – Да вот возьму ли я тебя, Я же не в гости в отличие от тебя собираюсь, а по работе, и разговоры у меня там будут взрослые, и посторонние уши мне не к чему.
– Я в машине подожду, – не сдавался Валера.
– Нет уж. Сейчас я позвоню директору и повезу тебя домой, – строго, взрослым тоном вынесла вердикт журналистка и полезла за мобильником.
– Да? Все такие, – с истеричной ноткой в голосе выкрикнул Валера, – мы с тобой друзья, звони, если что! Всегда обращайтесь! Такие дети замечательные! А сами хлоп дверью, и лишь бы тебя больше не видеть, плевать вы все на нас хотели! Благодетели! – Валера смотрел на Женьку полными слез и злой обиды глазами, и столько было в них боли, что девушка страшно растерялась и, мгновенно утратив весть свой педагогический задор и решимость, принялась виновато оправдываться, пытаясь ухватиться за Валерину руку.
– Валерка, ну извини. Мне действительно работать надо. Ты бы позвонил заранее, я бы сразу тебе объяснила, что лучше вечером приезжать, а еще лучше в выходные, ну как ты не понимаешь? – Голос ее звучал искренне, просительно и жалобно, к тому же Женя была очень худенькой и почти одного с мальчиком роста, а когда утратила взрослые строгие нотки, стала больше похожа на старшую сестру, чем на «тетю».
– Ладно, – смягчился Валера. – Только можно, я с тобой останусь, я правда мешать не буду, я в машине посижу сколько надо. А потом ты меня в гости пригласишь. Пригласишь?
– А чего ты так на этих гостях зациклился? – успокаиваясь, спросила Женя.
– Просто я никогда ни у кого не был в гостях по-настоящему. В настоящей квартире, – объяснил, глядя куда-то в сторону, Валера, и Женя сразу же поняла, как это для него важно и как он об этом мечтает.
А что стоит ей исполнить его детскую наивную мечту? Да ничего. Значит, надо исполнить, а то получится, что клеймить по телевизору плохих дядей и тетей у нее времени и сил хватает, а исполнить пустяковую детскую просьбу, помочь одному конкретному ребенку, сделать для него что-то хорошее – нет.
– Ладно, – кивнула она. – Сейчас позвоню Ирине Игоревне и договорюсь, что привезу тебя вечером и чтобы она тебя не ругала. Но только и ты уж пообещай мне никогда больше в самоволку не бегать. Обещаешь?
– Да запросто! – просиял Валера.
И Женя позвонила директору детдома, а потом, не заходя в редакцию, поехала на встречу с мадам, бросившей год назад своего новорожденного ребенка в роддоме. Женя очень торопилась увидеться с ней, пока та не передумала.
Глава 4
Валерка не подвел. Он честно отсидел в машине почти полтора часа, пока Женя беседовала с «несчастной жертвой» обстоятельств, родившей от постороннего мужика, а бывшему в командировке мужу навравшей, что ребенок умер, а сама пристроила младенца в дом малютки.
– Вы не представляете, какие это были муки! – закатывая глаза и заламывая руки, вещала сытая, откормленная корова в немыслимых пестрых легинсах, трещащих по швам на ее толстой заднице, и в нелепой, украшенной воланами, кислотной, с огромным вырезом трикотажной кофте. – Но Сергуня сразу же все понял бы. Ребеночек был такой черненький, весь в папку, а у мужа волосы русые, я вообще блондинка. Ужасно! Просто ужасно! Повезло еще, что Сергуню в командировку отправили, не было никакой возможности отказаться, а то просто и не знаю, что бы было.
В начале беседы Женя сперва мягкими полунамеками, а потом конкретными замечаниями пыталась подвести свою собеседницу к мыслям о чьих-то интересах, кроме своих собственных. Задавала ей наводящие вопросы, вроде «а вы не задумывались, что чувствует маленький беззащитный ребенок, просыпаясь ночью в казенной кровати от страха, когда ему снится плохой сон, или кто его пожалеет, когда он упадет и разобьет коленку, кто приласкает его, когда он больной будет лежать с температурой, кто расскажет ему сказку на ночь, кто поцелует его, обнимет, назовет самым любимым, самым замечательным на свете?»
На что неизменно получала череду вздохов, фальшивых слез и причитаний. В духе «бедная моя деточка, бедная сиротиночка». К концу беседы Женя уже сидела молча, стиснув зубы и думая только о том, чтобы не врезать сытой, наглой бабе по ее мерзкой размалеванной морде. Потому что у этой похотливой самки была именно морда, а не лицо, как у людей.
– Ну, что же, Эльвира, – поднимаясь с дивана, проговорила Женя, – не буду врать, что знакомство с вами было мне приятно. Но замечу, что люди всегда отвечают за свои поступки. Всегда, – жестким, грозным голосом заметила она. – Не обязательно сразу, но расплата неизбежно настает. Вчера вы бросили вашего родного ребенка в детском доме, как приблудного котенка, а завтра так же бросят вас. Я горячо надеюсь, да что там, я просто уверена, что вскорости ваш муж бросит вас, променяв на кого-нибудь помоложе и покрасивее. Вы, конечно, кинетесь искать другого, но, увы. Кому нужна старая, жирная, избалованная, тупая корова? – с наслаждением живописала будущее мерзкой жабы Женя, глядя в ее наливающееся пурпуром лицо. – Помаявшись лет десять от одиночества и неустроенности, вы вспомните о брошенном ребенке, но он вас уже не простит, если, конечно, его к этому времени не усыновят, в таком случае вам его вообще не видать, а если все же разыщете, аукнется вам ваше злодеяние, помяните мое слово.
– Да… да как ты смеешь? – очнулась наконец мадам и, сузив накрашенные глазищи, поперла своим немалым весом на Женю. – Да я тебя в порошок сотру, дрянь сопливая! Ты мне поугрожай еще! А я-то ей душу открывала! Думала, человек!
– Да нет у тебя никакой души! – крикнула ей в дверях Женька. – Шалава крашеная! – И озорно, громко свистнув на прощание, поскакала вниз по лестнице, ожидая каждую секунду, что ей швырнут вдогонку чем-нибудь тяжелым.
Прыгая вниз по ступенькам, она размышляла о том, что ее выходка была совершенно дикой, нелепой, безобразной, недопустимой и позорящей ее как журналистку и как лицо публичное и в городе уважаемое. Но стыдно ей отчего-то не было. Скорее она сожалела, что не придумала чего-то более впечатляющего. А может, настучать муженьку этой гадины о похождениях супруги и представить документальные доказательства? Пусть знает, с кем живет! Но добежав до первого этажа, она немного остыла и решила не горячиться, а с кем-нибудь посоветоваться. Например, с Володей.
– Ну, что, не соскучился? – влетая в машину, спросила Женька.
– Не-а. Я музон слушал, – беспечно пожал плечами Валера. – Полный отстой.
– М-м, – кивнула Женя и потянула воздух. – Музон слушал и курил. И ждал, когда появится полицейский и сцапает тебя, беглеца, и меня заодно за то, что я снабжаю тебя сигаретами, нарушая тем самым закон.
– А ты-то тут при чем? – искренне удивился мальчик. – Это мои, я у ребят стрельнул.
– Притом что, пока ты со мной, я за тебя отвечаю. Поэтому никаких сигарет, никакого пива и так далее. Фантазировать не будем. Или ты немедленно отправляешь домой. Усек? – строго, вполне серьезно предупредила Женя, и Валера отчего-то мгновенно понял, что она не шутит. – А теперь мы перекусим и двинемся в администрацию.
– А у меня денег нет, – осторожно сказал Валера, глядя на Женю тревожными глазами.
– Это естественно, поскольку ты не работаешь, а потому я приглашаю тебя на обед. Ты же мой гость, – на всякий случай добавила она, чтобы у Валеры вдруг не возникло комплексов и сомнений.