Габиний решил разрядить обстановку:
– Армения контролирует и охраняет большинство торговых путей из Индии и Китая в Рим, кроме того, Тигран сдерживает варварскую Парфию. Мы же не хотим, чтобы полчища парфян, этих дикарей, хлынули на запад? Так что Тигран делает доброе дело.
Агенобарб холодно произнес:
– Я выскажу свою точку зрения. Пора вмешаться в азиатские дела, время господства Рима на огромном полуострове Малая Азия пришло, и мы не желаем более терпеть там никакого соперника.
Все от неожиданности замерли. Однако Манилий поддержал Луция:
– Усиление Армении противоречит интересам Римской республики.
Каждому в этой комнате было ясно: Армения стремится к власти над всем Востоком, а это обширная территории: Малая Азия, Южный Кавказ, Армянское и Иранское нагорья, Месопотамия, Аравийский полуостров. Рим пока не готов к завоеванию Армении и придерживался стратегии равновесия сил, не позволяя усилиться ни одному династу.
– На все воля богов, – проронил Глабрион.
– В Риме давно никто не верит, что от богов что‑то зависит, – пошутил Габиний.
Луций отстаивал свою точку зрения:
– Тигран слишком богат, чтобы его не рассматривать как потенциального врага. Митридат разбит, и, если раньше нельзя было одолеть союз двух царей, теперь армянский царь в одиночестве.
– Тигран ищет связей с Римом, – осторожно сообщил Марций, – его послы и сейчас здесь, в городе. Они, не жалея золото, подкупают сенаторов, трибунов и консулов, предлагают выгодную торговлю: лучшие в мире лошади, медь высокого качества, зерно, абрикосы, вино и многое другое…
– Я бы не стал занижать возможности Тиграна, – подал голос Глабрион.
Глабрион знал, о чем говорил. Армянский царь представлял большую опасность, так как имел боеспособную армию. Претору не давала покоя одна давняя история, рассказанная ему отцом. Ганнибал из Карфагена, безжалостный враг Рима, потерпев поражение от великого Сципиона и будучи в изгнании, нанялся к армянскому царю Арташесу I, чтобы возглавить его армию и снова пойти на Рим. Опасность для римлян была нешуточная. Арташес мудро решил не портить отношения с Римом и попросил Ганнибала заняться другим делом – подобрать место для новой столицы его царства и сделать проект крепости. Когда возвели Арташат, город стал богатейшим в Азии и получил прозвание азиатский Карфаген.
– Риму не нужна конкуренция ни со стороны Арташата, ни со стороны Тигранакерта! – решительно сказал Манилий.
Габиний встал и изобразил позу легендарного сенатора Катона Цензора и, копируя его, горделиво вскинул голову и театрально провозгласил:
– Карфаген должен быть разрушен!
Все посмеялись. Луций, прохаживаясь по комнате, размышлял:
– Итак, мы не можем закрывать глаза на усиление Тиграна Армянского. Он создал слишком большую армию из армян, наемников и воинов из числа покоренных народов. Армения как заноза в пальце! Конечно, сейчас не время входить в прямое столкновение, но готовиться нужно.
– Мы не можем думать о новых восточных походах, – изрек Марций, – у сената связаны руки.
– Выработаем план действий, – сухо объявил Луций Агенобарб. – Конечно, боги не разрешают нам вмешиваться в династические основы власти, в том числе и в вопросах наследования трона, но выход есть: младший сын царя Великой Армении, по нашим данным, настроен проримски и жаждет власти. Надо помочь ему устранить отца, а царь Парфии Фраат III поддержит нас.
– Лукулл сообщал, что есть человек, один из приближенных Тиграна, готовый сотрудничать, – вкрадчиво произнес Марций.
– Лукуллу нужно с ним встретиться, – резонно заметил Луций.
А Габиний уже прикидывал план действий:
– Сначала начнем словесную кампанию против влияния Великой Армении в соседних землях, затем под предлогом защиты слабых от порабощения вмешаемся в дела Тиграна, потом и сенат не сможет промолчать.
Агенобарб торжественно провозгласил:
– Здесь собрались мои доверенные лица, которым предстоит вершить историю в Азии! Обстановка сложная: в Этрурии постепенно завершается разгром остатков войск Спартака, консулы, увы, ограничили власть сената, шпионы Митридата и Тиграна рыщут по Риму, донося царям о наших планах…
Посмотрев в упор на трибуна Манилия и видя в нем удобное орудие для воплощения своих целей, Луций громко сказал:
– В сложившихся условиях армию на Востоке должен возглавлять более решительный человек, чем Лукулл. У тебя, Манилий, есть право созывать народное собрание и право законодательной инициативы. Воспользуйся своими правами! Решение собрания – закон, обязательный даже для сената.
Затем Луций обратился к претору Глабриону:
– Сенату следует назначить тебя, Маний Ацилий Глабрион, командующим в войне против Митридата, для этого мы проведем тебя в консулы, и ты получишь эту войну.
Потом Луций подошел к претору Марцию:
– Мы также готовимся провести в консулы и тебя, Квинт Марций, чтобы ты стал проконсулом Киликии.
Повернувшись к военному трибуну Габинию, он твердо произнес:
– Авл Габиний, тебе предстоит стать народным трибуном! Надеюсь, тебя заинтересовала Азия? Проведешь через собрание ряд законов, а потом получишь одну из азиатских провинций, например Сирию.
Габиния можно было не убеждать. Как большая белая акула чувствует запах крови, так и он почувствовал запах золота, а потому провозгласил:
– Я верю, что Римская республика – самая богатое и могучее государство мира! Наш патриотический долг – одолеть противника и славить римских воинов, всегда проявляющих незаурядные героизм и мужество!
Марций его поддержал:
– Наши ценности мы будем распространять по всему миру!
– В Армении нужно действовать решительно! – твердо сказал Глабрион.
– Манилий! – вновь обратился Луций к трибуну. – Ты избранник народа, блюститель его интересов, охранитель его прав и достоинства. Займи позицию по Армении! Сенат заинтересован в том, чтобы заранее узнать твое отношение к войне на Востоке.
Габиний заявил:
– Сенат самоустранился от решения армянского вопроса, власть трибуна – гарантия замены неэффективного главнокомандующего в Азии!
Уже прощаясь, когда все стали расходиться, Луций сказал Манилию:
– Народный трибун, твое место среди сторонников Помпея. Я устрою тебе встречу с ним, а также с очень влиятельными людьми Рима – Цезарем и Цицероном.
Глава 8. Нокаутирующий апперкот
Первые лучи солнца нового дня, осветив Тигранакерт, заиграли на золотых украшениях фриза дворца. Артавазд с двумя товарищами направлялся на тренировку в гимнастический зал, построенный наподобие греческого гимнасия. Здание с портиками и обустроенными помещениями для школы, бани и раздевалок имело во внутреннем дворе площадку для физических упражнений на открытом воздухе. Здесь уже упражнялись воины‑греки. Не найдя себе применения ни в земледелии, ни в ремесле, они с удовольствием шли наемниками в армию армянского царя, хорошо платившего и дававшего возможность неплохо обогатиться в ходе удачных военных походов. Подойдя к висящей груше – мешку из кожи, наполненном финиковыми косточками, – Артавазд с друзьями стал отрабатывать кулачный бой. Мешок держал Георг, а сын царя наносил удары по груше голыми кулаками. Из глубины зала послышался смех, а потом возглас:
– Ты бьешь как девчонка!
Артавазд обернулся. На него смотрел, оскалившись, грек Пиррос, наемник, задира и скандалист.
– Царевич! Боец из тебя дрянь, ты не сможешь одолеть даже блохи, – Пиррос явно злил Артавазда.
Георг, видя, что назревает драка, посоветовал Артавазду:
– Не обращай внимания. Лучший способ мучить своих врагов – быть всегда в хорошем настроении.
Но Пиррос, подойдя ближе, нагло заявил:
– Если ты не трус, сразись со мной, иначе все узнают, как бесславно и постыдно ты бежал из гимнасия.
Артавазд ответил, перефразировав слова Александра Македонского:
– Я готов посостязаться, если моим соперником будет царевич.
– Ну, конечно, тебе подавай удобных соперников, ты же вырос как неженка. Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега!
– Ты просто хвастун. И чтобы со своими дружками запомнил меня надолго, я преподам урок, – жестко сказал Артавазд.
– Не восхваляй себя, пока не отведал моих кулаков, – засмеялся Пиррос.
Соперники вышли на середину площадки для упражнений, встали в стойку. Первым удар в область головы нанес Пиррос. Неписаные правила кулачного боя не бить по лицу и в голову сегодня были забыты. Артавазд успешно уклонился и двинул кулаком в грудь соперника. Почувствовав сильный удар, Пиррос перестал улыбаться и отпрянул. Товарищи царевича ободряюще закричали, а воины‑греки застонали.
Кулачный бой продолжился. Противники наносили друг другу удары в голову, грудь, живот… Заражаясь злостью, Артавазд беспристрастно оценивал противника: «Не преувеличивай его превосходство, выяви слабые стороны». Царевич бил метко, двигался проворно, уходил от таранных ударов, делал нырки и уклоны, но его противник, груда мышц, как боевой механизм, яростно наносил сокрушительные удары не только руками, но и ногами. Вдруг грек, поставив подножку, что запрещалось правилами, размашисто ударил Артавазда в плечо, тот упал.
– Вставай, лежачего не бьют! – орал Пиррос.
Царевич поднялся и встал в стойку. В зале появился Тигран Младший (пришел с друзьями потренироваться), и стал наблюдать за боем.
Пиррос победно кричал:
– Пока царь мне платит, я буду верным псом войны и готов продать ему свою преданность, если, конечно, сочту, что риск того стоит!
Артавазд замер, чтобы собраться с силами и отдышаться, а Пиррос уже перешел в атаку. Его кулак резко придвинулся к левому глазу царевича. Реакция Артавазда была молниеносной. Воспользовавшись зевком Пирроса (не закрыл голову), сын царя нанес ему удар в подбородок снизу. Получив апперкот, соперник отлетел и, свалившись без чувств, какое‑то время не приходил в себя.
Артавазд, бросив взгляд на притихших друзей Пирроса, сказал Георгу:
– Наглые люди скорее бездарны, чем талантливы. Когда нечем похвастаться, они выставляют напоказ напускную храбрость.
Георг улыбнулся:
– Хвастун получил по заслугам.
– Пошли, Георг! Мне нужно присутствовать на малом совете отца.
Они поспешили в дворец. Ушел и Тигран Младший.
Возмутителя спокойствия, лазавшего по стенам, так и не нашли. Жизнь в дворце армянского царя вошла в привычный ритм. Тиграна II по‑прежнему волновали вечные темы: его деяния на весах истории, его бессмертие в памяти потомков, его престолонаследник. Сопровождаемый Меружаном, он проследовал в зал заседаний малого совета. В большой комнате с зелеными колоннами и желтыми капителями, напоминающими нераспустившиеся бутоны цветков, царя ожидали сыновья, а также Гнуни, Васак и секретарь. Раньше в малый совет входила жена царя Клеопатра Понтийская, но теперь она отлучена от двора и проживала в крепости Сафа далеко от столицы.
– Секретарь мне сообщил, – сказал Тигран, садясь во главе стола в отделанное золотом и слоновой костью резное кресло, – сегодня очень насыщенный день, так что начнем.
Все поклонились, сели. Поднялся Гнуни:
– Государь, все губернаторы областей обеспечили исправное поступление налогов в царскую казну, за исключением области Парскахайк. Генерал‑губернатор бдешх Зарех второй год подряд не справляется с заданием.
Бдешх Зарех, возглавлявший пограничную область, по мнению царя, не совсем понимал, что налоги – бремя тяжелое, но необходимое. Не будет налогов, нельзя содержать армию, страна станет зависимым государством. То же самое касалось и некоторых богатых армян, жаловавшихся в последнее время на тяжесть налогов, мол, для них платеж непомерный. Но большинство считало, что ничего не поделаешь, государственные расходы большие, кроме того, для крупных рабовладельцев государство – надежная защита от восстаний рабов.
Тигран обратился к финансисту:
– Передай Зареху: смерть и налоги – дело неизбежное!
– Да, мой государь! – Гнуни продолжал: – Содержание двора, государственного аппарата и армии увеличилось, но казна справляется, также своевременно направляются средства на строительство еще двух твоих столиц.
Тигран одобрительно кивнул. Гнуни продолжил:
– Государь, к следующему заседанию совета я подготовлю доклад о доходах от торговли и пошлин.
Финансист сел, а Тигран посмотрел на Васака. Тот встал и доложил:
– Поступили разведывательные данные из Парфии. Там взяли на вооружение новое секретное оружие – катафракты.
– Что это? – спросил Тигран.
– Тяжелый всадник с огромным копьем контос. И конь, и всадник покрыты пластинчатыми доспехами, их еще называют «панцирь».
– Интересно, – сказал царь. – Если парфяне разработают специальную тактику применения этого оружия, они смогут противостоять римскому легиону.
– Да, мой царь! Агент также сообщает, что копья могут крепиться к конской броне, а всадник при этом рубит мечом.
Тигран приказал:
– Секретарь, запиши: данные по катафракте передать главнокомандующему Мамиконяну для изучения и внедрения. Что еще?
– Государь! – встал Артавазд. – У римлян сейчас профессиональная армия, укомплектованная гражданами Рима. Подразделения из неграждан – на второстепенных ролях.
Быстро поднялся Тигран Младший:
– Государь, ты перенял у эллинов систему комплектования армии на основе наемничества. Здесь, в городе, мы содержим иностранных наемных воинов не менее пятисот человек. Это очень много.
Тигран раздраженно бросил:
– Ты считаешь, что я должен иметь гражданское ополчение?
Артавазд напомнил:
– Я учусь военному искусству и кое-что знаю. Армия Александра Македонского разбила более мощную армию царя Персии Дария, потому что Александр набрал армию из жителей своего царства, а у Дария были иностранные наемники.
Тигран Младший затараторил:
– Профессионал‑наемник может хорошо хвастать, но не будет рисковать своей жизнью в случае опасности! У греков раздутое самомнение.
– И что же вы оба предлагаете? – царю не нравился разговор.
Артавазд сказал:
– Иноземцы должны служить только во вспомогательных войсках, их вооружать нельзя.
Оба брата сели. Царь задумался. Он никогда напрямую не сталкивался с римскими легионами, лишь недавно приступил изучать тонкости их тактики ведения боя. Греки же с ними воевали не раз. Возможно, в каких‑то вопросах владыка делает ошибки, но пока наемники‑греки во всех походах показали себя хорошо. В бою они проявляют твердость, и ничем не хуже воинов‑армян. И потом – они еще не забыли, что римляне лишили их родину Грецию государственности. Вслух царь сказал:
– Мы будем совершенствовать свою армию, большие дела сразу не делаются. – Посмотрев на синяк под глазом Артавазда, изрек: – Если тебя побил грек, это не значит, что греки плохие бойцы.
Артавазд поднялся:
– Не помню, чтобы меня побили.
Никак не отреагировав на реплику, царь произнес:
– Все свободны, Васак останься!
Поклонившись, приближенные вышли, а Тигран и Васак, прохаживаясь по залу, завели щекотливый разговор.
– Мое царство огромно, от моря и до моря, – говорил Тигран. – Великая Армения в расцвете своего могущества. Сегодня три державы диктуют миру свою волю: Рим, Великая Армения и Парфия.
– Это так, государь, – подтвердил Васак.
Царь нимало обеспокоился усилением сверхдержав. Назревает новый раздел территории Малой Азии и Месопотамии. Опасность идет и с запада, из Рима, и с востока, из Парфянского царства. Два этих государства хотят увеличить свои владения. Готова ли Армения бросить вызов Риму и Парфии? Он, правитель, создал державу, где есть и военная сила, и экономическое процветание, и человеческие ресурсы. Сила – это хорошо, но любая держава не может долго существовать без мудрой системы наследования верховной власти. Следует принять решение, кто наследует Тиграну. В случае кончины царя и при отсутствии особых оговорок о престолонаследии, действует «аваг сепух», то есть автоматическое наследование престола отца старшим сыном. Тигран, стараясь быть справедливым к своим сыновьям, одинаково нейтрально относился к обоим, хотя они и ждали от него хвалу и порицание.